Создания света – создания тьмы ( Порождения Света и Тьмы ) - Роджер Желязны

– Я мог бы убить тебя сотню раз, пока ты стоял здесь.Но не стал, потому что ты мой брат. Я мог бы убить тебя сейчас, но не убью.Причина та же. Я не ношу оружия, поскольку совсем не нуждаюсь в нем, и не таюзлобы, иначе бремя моей жизни стало бы невыносимым. Но не тебе судить о нашейматери, ибо ее пути ведомы только ей. Я в равной степени не порицаю и невосхваляю ее. Я знаю, ты пришел сюда убить меня. Если хочешь получить такуювозможность – попридержи свой язык, брат.

– Ладно, больше не будем о ней.

– Очень хорошо. Ты знаешь, кем был мой отец, знаешь ито, что я не новичок в воинском искусстве. Я дам тебе шанс убить меня всхватке, но только если ты сначала кое-что для меня сделаешь. В противномслучае я исчезну, найду еще кого-нибудь себе в помощники, а ты можешь провестиостаток своих дней, разыскивая меня.

– Наверное, это оракул и предвещал, – говоритГор, – и он сулит мне дурное. Однако я не могу упустить случай исполнитьсвою миссию раньше, чем этого добьется эмиссар Анубиса – вот этот Оаким. Я незнаю его сил, которые могут и превышать твои. Я буду соблюдать перемирие,выполню твою просьбу, а потом убью тебя.

– Этот человек и есть посланец Дома Мертвых? –Принц долго смотрит на Оакима.

– Да.

– А ты знал это, мой Ангел Седьмой Станции?

– Нет, – откликается Фрамин с легким поклоном.

– И я не знал, Повелитель, – вторит Мадрак.

– Тогда разбуди его. И Генерала.

– Если ты сделаешь это, – замечает Гор, –считай, что я тебе ничего не обещал.

– Разбуди обоих, – повторяет Принц и складываетруки на груди.

Фрамин поднимает трость – зеленые огни падают на двараспростертых тела.

Ветер завывает с удвоенной силой. Гор смотрит то на одного,то на другого, и лицо его спокойно: – Ты встал ко мне спиной, брат. Повернись,я хочу видеть твои глаза, когда свершится мое желание. Сейчас я ничего недолжен тебе. Принц оборачивается:

– Эти люди тоже нужны мне. Гор качает головой иподнимает руку. Вдруг: – Какая трогательная встреча, – заполняет комнатуголос, – наконец-то три братца собрались вместе!

Гор отдергивает руку как от змеи – тень черной лошади лежитмежду ним и Принцем. Он закрывает глаза рукой и опускает голову. – Я забыл, –говорит он, – из того, что я сегодня узнал, следует, что я – и твой…родственник.

– Не принимай слишком близко к сердцу, –произносит голос, – ведь я знал это тысячу лет и ничего, прожил и с этим.

Оаким и Генерал просыпаются от смеха, похожего на свистветра.

– Передай пустую иголку, пожалуйста.

– Что-что?

– Передай пустую иголку!

– У меня ее нет.

– Она у меня.

– Почему ты сразу не сказала?

– Почему ты сразу не спросил?

– Извини. Только дай ее мне. Спасибо.

– Зачем ты все шлифуешь ее? Она готова.

– Ну, чем-то же надо заняться. Ты всерьез думаешь, чтоон когда-нибудь пошлет за ней?

– Конечно, нет. Но это не основание для безделья!

– А я считаю, что он пошлет за ней!

– Тебя никто не спрашивает.

– А я никому и не отвечаю. Просто говорю, что он за нейпошлет.

– На что она ему? Инструмент, который никто не сможетиспользовать.

– Раз он заказал ее, она ему нужна. Он единственный изсвоего племени, кто приходит сюда по делу, и еще он – джентльмен, я знаю, чтоговорю. Скоро он или кто-нибудь им посланный явится сюда, чтобы забрать ее.

– Ха!

– Вот тебе и «ха»! Подожди, сам увидишь.

– Выбора-то у нас все равно нет.

– На, забери свою пустую иголку.

– Почему бы тебе не сесть на нее?!

Пес перебрасывает перчатку от одной головы к другой, пока,зевнув, не промахивается, и та падает на землю.

Он извлекает ее из костей, валяющихся вокруг, виляетхвостами, сворачивается клубком и закрывает четыре глаза.

Но еще четыре глаза горят, как угли, во тьме, что лежит заНе Той Дверью. Над ним, в лабиринте, мычит Минотавр…

Пятьдесят тысяч приверженцев Старых Сандалий, ведомые шестьюжрецами-кастратами, поют величественную литанию. Тысяча воинов, обезумевших отнаркотиков, выкрикивает «слава – слава-слава» и потрясает копьями пред алтаремНеодеваемых.

Начинается дождь, но на него не обращают внимания.

Осирис держит в руке череп и смеется, нажимая кнопку:

– Когда-то смертная, теперь ты вечно будешь пребывать вДоме Жизни. Когда-то красивая, ты увяла. Когда-то гордая, ты докатилась доэтого.

– А кто, – отвечает череп, – кто виноват? Неты ли, Повелитель Дома Жизни, не дающий мне отдыха? И опять смеется Осирис:

– Знай же, что я использую тебя как пресс-папье.

– Если ты когда-нибудь любил – прошу, разбей меня ипозволь умереть! Не оживляй часть той, что когда – то любила тебя!..

– Но, дорогая моя леди, однажды я могу вернуть тебетело, чтобы вновь почувствовать твои ласки…

– Мысль об этом мне отвратительна.

– Мне тоже. Но когда-нибудь она может показаться мнезабавной.

– Ты мучаешь всех, кто навлек на себя твою немилость?

– Нет-нет, скорлупа смерти, разве я так жесток? Правда,Ангел Девятнадцатой Станции попытался убить меня, и сейчас его нервная системаживет, вплетенная в ткань ковра, на котором я стою; правда и то, что другие моивраги существуют в более простых формах – в каминах, холодильниках ипепельницах. Но не подумай, что я мстителен. Как повелитель Жизни, я толькообязан воздавать тем, кто угрожал жизни, по делам их.

– Я не угрожала жизни, Повелитель.

– Ты угрожала покою моего сердца.

– Тем, что напоминала твою жену, леди Пойду?

– Замолчи!