Мертвый разлив - Сергей Иванов

– Ну вот, теперь сможешь угодить противнику в глаз с первого плевка, – сказал он, отпуская её перенастроенную голову. – Жаль, ты не плюёшься ядом.

– На крайний случай сойдёт и лезвие, – зловеще откликнулась девочка. – Видала я в одной киношке!..

– Они покажут – лишь бы эффектней! – хмыкнул Вадим, мысленно содрогнувшись: и вправду, не обернулся бы его подарок зияющими глазницами. В метаниях на точность совершенная координация вполне может заменить мастерство.

Затем он прогулялся пальцами по её позвоночнику, хрупкому как у ребёнка, тщательно обрабатывая каждый сегмент. Потом уже огладил всё тело Юли, стараясь не пропустить ни одной нервной дорожки, насколько он чувствовал их под тонкой кожей.

– Вот и всё, – сказал Вадим. – Поосторожнее с этим!

– Да не врёшь ли ты? – внезапно усомнилась Юля. – Чтобы это было так просто, так сразу!

Сорвав с пальца перстенёк, она швырнула его в сторону пузатой бутылки с вином, припасённой в углу, – не ощущая, как на протяжении короткого взмаха её тело словно бы само, отдельно от сознания, оценивает вес и размеры снаряда, определяет оптимальную траекторию полёта, соизмеряет её с направлением разгона и силой броска. А в результате всех этих сложных подспудных расчётов перстенёк влетел точнёхонько в горло, коротко звякнув.

– Это случайность! – тотчас объявила девушка и потянула с руки второй перстень – последний. В отличие от Алисы, она не злоупотребляла украшениями.

– Побереги цацки, глупая, – хмыкнул Вадим. – Иначе придётся пить до дна.

Всё-таки она повторила попытку, снова играючи угодив в бутылку, и залилась злорадным смехом, будто избавилась от неприятного презента. А на бутылку больше не взглянула, словно из брезгливости.

– А с рефлексами не выйдет, – вредничая, объявила Юля. – Полная безнадёга! Не усваиваются они мной – сколько раз пробовала.

– Здесь не пробовать надо, – возразил он, – а вкалывать. Из месяца в месяц, из года в год. Способна ты на такое?

– Была охота уродоваться!

После купания девочка потащила Вадима в столовую, где вывалила перед ним груду припасов и, рассевшись на его коленях, принялась потчевать деликатесами, до сих пор знакомыми ему больше понаслышке. Со странной заинтересованностью она выспрашивала гостя об ощущениях, но сама почти не ела. Затем очередь дошла до бочонка с вишнёвым ликёром, и Юля заставила Вадима пить наравне с собой, а тут она себя не сдерживала. В отличие, видимо, от девушки, Вадим выпил столько впервые в жизни, однако сохранил ясную голову – опять же в отличие от Юли. Быстро опьянев, она погрустнела и принялась жаловаться на обиды, накопленные за недолгую, зато насыщенную жизнь. А между делом, будто по рассеянности, закручивала тело в немыслимые узлы, похваляясь обретённой гибкостью и охотно демонстрируя что угодно, кроме стыдливости. Он выслушал полный перечень подонков, встреченных Юлей на тернистом пути, в подробностях ознакомился с мнением Юли о её предках, родичах, знакомых, а также человечестве в целом. Под конец Юлю развезло окончательно, и она позорно разревелась, а затем уснула у него на груди, будто тучка из песни.

Вадим перенёс её на невиданную водяную постель, даже снабжённую пультом для регулировки температуры и натяжения ворсистого покрытия, и долго сидел рядом, осторожно гладя по голове. Только сейчас, любуясь умиротворённой мордашкой, он разглядел, что девушка в самом деле только-только выбралась из подростков, а стало быть, моложе его втрое и, по совести, вполне годится ему во внучки. Господи, во сколько ж они теперь начинают, если хотя бы половина из того, чем она здесь похвалялась, – правда? «Втрое старше и втрое тяжелей, – с раскаянием подумал Вадим. – Называется, нашёл себе ровню, справился! Нет, уж лучше жить воспоминаниями…»

Однако от другого искушения удержаться не смог: ещё разок проверить своё новое качество – прогнозиста. Обеими ладонями, едва касаясь, Вадим обследовал её небольшое вытянутое тело от носков до макушки, затем прокатился по нему повторно, задерживаясь на подозрительных местах и всё с большим упорством понукая сознание на прорыв. Потом, для надёжности, добавил третью проходку, уже ощущая, как наливаются тяжестью виски, как холодеют ладони и ступни, как покрывается испариной лоб. На четвёртый раз Вадима бы не хватило, да и вряд ли это было нужно.

Сейчас он смотрел на Юлю без всякого умиления, почти с испугом, массируя ноющие запястья, и только пытался понять, чего именно он боится: саму девочку или за неё… или того, что у него наконец «поехала крыша», как он грозился давеча Тиму. Во всяком случае, симптомы тут обнаружились те же, что у Алисы, только шея была в порядке. Глаза и промежность – главная опасность. То ли повышенная уязвимость (изнасилование, ослепление?), то ли, наоборот, угроза. Но вот кому, как, когда?.. Чёрт!

Напоследок он прогулялся по здешним комнатам, подозревая, что когда-нибудь это может пригодиться, и в одной наткнулся на лестницу: оказывается, ко всем прелестям квартира была двухэтажной. Поднимавшиеся к потолку ступени покрывал столь толстый слой ковролина, что они смахивали на диванные валики, а это навевало странные мысли. Наплевав на условности, Вадим исследовал второй уровень и обнаружил там запертую дверь, словно бы в замке у Синей Бороды. Забавные ассоциации, правда?

Спустившись к Юле, он накрыл её раскидавшееся тело махровой простынёй. Затем бесшумно оделся и с облегчением ретировался. Хотя бы на этот раз ему предоставили решать самому.

Не без сложностей Вадим выбрался из Центра – хотя всерьёз к нему не вязались, ибо следовал он всё же наружу. А за недостроенной Стеной сразу упёрся в шоссе, рыкающее многими колёсниками. По нынешним временам оно стало едва ли не самой оживлённой губернской трассой, вплотную огибая закрытый для большинства Центр. Катались по ней теперь все: от управителей до крутарей, – и время было самое разъездное, ибо к вечеру почему-то активизировались и те и другие. Блюстителей тут тоже хватало, поэтому Вадим дисциплинированно направился мимо охраняемой гардейцами стоянки к ближайшему подземному переходу, узкому и замызганному, сохранившемуся ещё с довоенных лет. Но притормозил, лишь только в него вступил.

Затеняя свет, коридор перегораживала плечистая рослая фигура, и крепостные породы она не напоминала даже отдалённо. Здесь такие уже повывелись – ну, почти. Это был словно пришелец из параллельного мира, который существовал рядом с привычным, однако не пересекал его ни в одной точке. Добротный, детально укомплектованный наряд выдавал в нём крутаря, причём из авторитетных. В общем-то ничего опасного: крутари были заносчивы и самолюбивы, однако крепостных задевали редко – конечно, если у тех хватало здравомыслия и проворства вовремя уступать дорогу. У Вадима обычно доставало обоих качеств, но сегодня пришелец вдруг сам снизошёл.

– Ха, – поразился он, – так это ж Лось – сколько лет!..

Теперь и Вадим признал Валентина, точнее Валька, – прежнего приятеля по секции билдеров, канувшего невесть куда ещё до того, как она превратилась в секту. С тех давних пор худощавый юнец заматерел и раздался едва ли не вдвое, светлые волосы отросли до плеч, а пышные усы воинственно торчали по сторонам, будто у заправского бретёра. Лицо стало жёстче, взгляд – надменней. Однако на Вадима он взирал с прежней добродушной ухмылкой.