Мертвый разлив - Сергей Иванов

Изумлённо Вадим покачал головой: вот это размах, с ума сойти! Кто мог ожидать от наших неумёх? Мне ли не знать, как медленно они ездят – сколько ни запрягай! Как же удалось раскочегарить их до такого?

Через автоматически раскрывшиеся ворота «бегунок» вкатился внутрь одного из блоков, очутившись в просторном тихом дворике. Отсюда в жилые покои «тысячников» вело несколько нарядных дверей – не слишком широких, как будто здешние обитатели заранее страховались на случай бунта. Вообще же колёсников оказалось на стоянке немного, хотя места хватало. То ли развезли хозяев по их ответственным делам, то ли те пока обходились без машин. Конечно, не пешком топали – боже упаси! – но последнее время в Центре всё больше входили в моду рикши. Кстати, нормальная работа и для здоровья полезно. Чем бегать впустую, лучше послужи народу (через его «слуг») за вполне приличный паёк. Вадим и сам подумывал: не наняться ли? По крайней мере, блюстители перестали б вязаться, и к власти поближе, ежели что. Впрочем, его наверняка бы забраковали – как раз поэтому: неблагонадёжен.

Вадим вздохнул, потерянно озираясь.

– Домой хочу, – признался он.

– Довольно лирики! – Юля выключила мотор. – Двинулись.

– Куда? – грустно спросил Вадим. – С родителями знакомиться? А кто они у тебя – «светлости», «превосходительства» или простые народные «благородия»?

Как будто он досконально представлял разницу!

– Предок на службе, возрадуйся, – ответила девочка. – И статус его совершенно не важен… Ну давай, давай, – поторопила она, – выгружайся!

Пришлось покинуть убежище и направиться к ближайшему подъезду. Конечно, придверные были поставлены тут на каждом входе. Но здешний на Юлю с гостем даже не глянул: вышколен отменно или же прикормлен. Неужто и папеньке не докладает? «Кому-то я советовал держаться от «золотой тысячи» подальше, – вспомнил Вадим. – И как раз сегодня. Легко советовать другим!..»

Скоростной лифт вознёс парочку к верхним этажам – беззвучно и бережно, точно правительственный лимузин, – а открылся прямо в квартиру. Впервые Вадим оказался в окружении такой ошеломительной роскоши, вдобавок предназначенной для жилья. Окон, правда, не было, как и балконов, однако воздух в комнатах оставался поразительно свеж, точно в лесу или на берегу водоёма. Тона обивок и покрытий – приглушённые, слегка сумрачные; таков же и свет. А мебель в здешних просторах терялась и вообще выглядела необязательной, ибо её с успехом заменяли неровности пола, сплошь покрытого узорчатым ворсом. Вообще, странным образом жилище напоминало уютную и объёмистую пещеру, оснащённую всеми мыслимыми средствами современного комфорта. И для кого она строилась – для пещерных людей?

– Я заметила, ты неравнодушен к воде? – спросила Юля, разоблачаясь прямо от порога. («Ба – знакомые привычки!») – Так полезли в корыто!

– Мало тебе душа?

– А! – махнула она рукой. – В той вошебойке только грибки собирать.

Следом за девушкой Вадим прошёл в ванную комнату. И это действительно оказалось комнатой, иначе бы в ней не уместилось «корыто» – мраморный бассейн площадью метров пятнадцать, уже наполненный пенящейся зелёной водой.

– Ничего себе! – не удержался Вадим. – Какой же это этаж?

– Двенадцатый, а что?

– А если переборки не выдержат? Тут же тонн двадцать, не меньше!

– Умник! И охота тебе голову ломать?

С коротким визгом Юля бултыхнулась в воду и забарахталась, разбрызгивая пену.

– Ну, прыгай! – крикнула она Вадиму. – Устроим заплыв на дальность.

Сохранности ради тот тоже снял с себя одежду, отнёс в соседнюю комнату. И только затем присел на краю бассейна, щурясь от летящих в глаза брызг.

– Так вот куда уходят народные денежки! – заметил он.

– Утекают, – поправила Юля. – А тебе жалко?

– Кто ж это приготовил? Имею в виду воду.

– Компьютер, глупый! – засмеялась она. – Слыхал о таком?

– Мала-мала, – скромно сказал Вадим. – Слушай, а на кой ляд тебе ходить к билдерам, если всё можно устроить и здесь?

– А публика там занятная. – Девушка перевернулась на спину, разбросав конечности по сторонам, блаженно прикрыла глаза. – Надоели эти худосочные, обтекаемые, жёнообразные. «Мужика б!»

Помимо воли взгляд Вадима шарил по распахнутому перед ним телу. Какого чёрта, в самом деле: всему ж имеется предел!.. Ан нет его – и не надо.

– Но есть же здоровячки и поближе? Взять хотя бы гардейцев…

– Ах, эти! – С пренебрежением она хлопнула по пене. – Дуболомы: делают, что велено, – от сих до сих. Скучно!

– А у нас, стало быть, личности?

– Ну да, вроде тебя. – Она снова расхохоталась, дрыгая ногами, – какая-то избыточная весёлость, натужная. – Лезь сюда, медведище, хватит препираться! Или застеснялся?

«Именно! – вдруг осенило Вадима. – То есть именно, что наоборот. Вот уж чего во мне сейчас ни на грош, так это стеснительности. Часа не знаком, а уже готов с нею в постель. С чего я так раздухарился? Ох, братцы, не к добру это!..»

Резко распрямившись, он исполнил двойное сальто и обрушился в бассейн – к восторгу Юли, столь же чрезмерному. Тотчас она оседлала его, словно Ихтиандр дельфина, и заставила плавать по кругу, за неимением раковины трубя в сложенные ладошки. Кстати, вода здесь плотностью не уступала морской.

– Что в тебе подкупает, – сообщила наездница, надудевшись, – так это расшоренность. Другие бы столько ломались!

– У каждого свои комплексы, – объяснил Вадим, продолжая с удовольствием обновлять навыки брассиста, невостребованные столько лет. – Кто-то вообще боится иного пола, наворачивая вокруг такое!.. Большинство в принципе не прочь приобщиться, но лишь при соблюдении всех протокольных норм, обезопасившись ими и одеждой настолько, будто ведут друг с другом танковую дуэль. В некоторых странах даже любовью, говорят, занимаются в полном облачении, прикрыв лица платками, – словно через амбразуру, представляешь?

– А у тебя что? – поинтересовалась Юля, с комфортом укладываясь на его широкой спине, точно на матрасе-самоходке. – Ну-ка признавайся!

– А я предпочитаю неформальное, естественное общение, – ответил он. – На сей счёт у меня даже имеется теория, частью заимствованная у нудистов, частью основанная на опыте.

– Выкладывай! – снова велела девушка.

– А разве сама ты не замечала, насколько понятней общаться друг с другом раздетым людям?

– Ещё бы не замечать! – хихикнула она. – Чего ж тут не понять? Предельная ясность, куда больше!

– Н-да, – хмыкнул Вадим. – Вот и видно, что у натуристов ты не задержалась. А ведь отсутствие покровов означает не столько приглашение, сколько доверительность. Телесная открытость, как ни странно, облегчает слияние сознаний. Голыши могут представить друг друга намного точней, а затем между оригиналом и его отражением в партнёре образуется резонанс…