Стратегическая необходимость - Алексей Бессонов

– Они, Антал, не будут помнить то отупение, которое все мы ощутили, услышав о мире. Знаете, мне почти сразу сказали: держать никого нельзя, но и формировать заново тебя никто не станет, дальше есть полиция и жандармерия, ты ненужен, чтобы не сказать опасен со своими головорезами, вкусившими человечинки – поэтому если уйдет тридцать процентов состава, то все. И я, гм… ну, в общем я не произносил никаких речей, ничего такого, просто объявил – все желающие подают рапорт, и – до свиданья. Ушло, Антал, двенадцать процентов. Двенадцать! Мы отупели от бесконечных скачек по пустыням и беготни по джунглям, нам до смерти будут сниться подожженные нами городки и фермы, но – в мирной жизни большинству из нас делать просто нечего. Вы представляете себе провинциального жандармского лейтенанта, который вчера еще жег людей? А ведь людей, Антал, в этом-то и весь ужас!

– Свихнувшиеся были? – деловито поинтересовался Томор.

– Нет. Вы не представляете, как нас готовили. Сохранились очень старые методики, еще имперские, специально для работы в Айоранских мирах. Они не во всем подходили, кое-что переделывалось прямо на ходу, кое-что просто выбрасывалось, но наши шефы уже немного представляли себе, с чем именно нам придется столкнуться. Предотвратить заразу они не могли, а для пресечения ее распространения, нужен был особый легион… хотя скажу честно, я не очень понимал, на что я иду, принимая свое странное назначение. Я был ученым, сидел в кабинетах, рылся в архивах, и мои темы были довольно далеки от предложенной. Полевой опыт у меня, конечно, был, я ведь один из немногих, кто действительно повоевал еще до всего этого. Лезли наши маршалы куда их не звали, гм-м… наверное, все это вместе взятое и сыграло свою роль.

– Но ведь сейчас у вас, кажется, полный состав? Значит, вас все-таки пополнили до штатной численности?

– Да, в основном молодыми, проходившими подготовку по специальной контрдиверсионной и охранной программе. Ну, впрочем, им вряд ли предстоит заниматься тем, чем занимались мы. Война, слава богу, позади, значит, в своем традиционном виде «Мастерфокс» уже не нужен. Пусть пока учатся.

– Я вижу, – негромко рассмеялся Томор. – Кто-то у вас там действительно учится…

– Что вы имеете в виду? – не понял Ланкастер.

– Дело в том что я, как человек стреляный, не всегда доверяю инструкциям. По инструкции у меня, как положено, «готовность два», но я держу такую, знаете, «полтора» – один из сканеров у меня работает постоянно. И вот мои операторы уже несколько раз со смехом докладывали, что над базой ходит какая-то легкая машина, класса, очевидно, «Спринтер», причем заход на посадку удается ей через раз. Иногда нормально, с первой попытки, а иногда промахивается, и снова на круг. Наверное, это ваши инструкторы тренируют пилотов-атмосферников?

– Но у меня нет ни «Спринтеров», ни вообще легкой техники, – фыркнул Ланкастер. – На кой бы черт, у нас только беспилотные «глаза»-разведчики. Все катера – классов «Сигма» и тяжелые, «кашалоты». Наверное, это геологи носятся. Вот дьявол, неужели они все-таки нарушают запрет и летают на охоту? Спасибо, Антал, я с ними разберусь – хватит с меня трупов, еще не хватало, чтобы эти умники опять вляпались в историю. Сами знаете, кому придется отвечать за их шуточки.

– Ну, с меня, к счастью, взятки гладки – не всегда хорошо быть большим начальником. Да что мы сидим, в самом деле? Вам не нравится вино? Декс, принеси-ка тот ящик, что стоит в подсобке!

2.

Легендарных альдаренских прирученных птиц, «небесных скакунов», так поразивших еще имперских исследователей, Ланкастер видел впервые. Согласно отчетам, сейчас они использовались гораздо реже, чем в прежние времена. Причина этого оставалась тайной, – то ли аборигены действительно разучились выращивать и дрессировать птенцов, то ли самих крылатых стало куда меньше. Сейчас огромный силуэт грациозно планировал на темном фоне лесистых гор, лишь изредка взмахивая широкими крыльями с белой полосой у основания. На шее живого самолета, в прямоугольной плетеной корзине, виднелись два человечка в характерных конических шапках.

– Высота у них небольшая, – задумчиво проговорил Ланкастер, не отрывая глаз от экрана.

– Похоже, они идут по рельефу, – заметил Барталан. – То вверх, то вниз. Может, этот коршун ловит восходящие потоки?

– Скорее всего. Раф, ты хотел бы прокатиться на этаком птенчике?

– Упаси боже, командир. Меня сейчас другое интересует – а куда, собственно, они собрались?

Барталан шустро поскреб ухо.

– Насколько я вижу их курс, скоро покажется долина реки, которую они называют Менк. Вдоль берегов полно поселений, среди них два крупных, по несколько тысяч домов. Я думаю, в каком-то из этих городов их ждут. Или же наоборот, они несут какую-то весть. Потому и птицы…

– Ты не догадываешься, какую именно? – Виктор саркастично поднял брови.

Начальник разведки хмыкнул. Еще бы он не догадывался! Сейчас ему самому было очень интересно – прав он насчет «экзамена для юных» или нет. Пока выходило, что да. Но дальше… В целом рассуждения Барталана почти во всем совпадали с командирскими, он не соглашался с ним лишь в одном – Ариель полагал, что теперь аборигены затаятся надолго. Через какое-то время набеги начнутся опять, но будет это не завтра и даже, пожалуй, не через месяц. Наиболее крупный отряд из всех, когда-либо нападавших на геологов, выбитый до последнего человека! Такое испугает даже самых отчаянных. Раньше они шли на определенный риск, прекрасно зная, что в самом худшем случае потеряют одного, может быть, двоих – зато, весьма возможно, вернутся с добычей. Теперь же, после этакого показательного разгрома, о добыче не может идти и речи.

Горы тем временем становились все ниже. На миг Ланкастеру показалось, что внизу мелькнула узкая дорога, идущая меж гор по лесной просеке. Через минуту на экране действительно показалась река – довольно широкая, она густо-синей лентой ползла среди ставших скалистыми возвышенностей. Долина становилась все шире, появились неровные квадратики полей, редкие еще домишки. Птица пошла на снижение, и вот за поворотом реки неожиданно открылся город – сверху он казался неряшливым скопищем коричневых прямоугольников, прилепившихся к речному берегу на несколько километров вниз.

Видимо, небесного скакуна заметили. Люди, сновавшие по узким, невероятно кривым улочкам, начали махать руками, на одной из серых островерхих башен, что стояла прямо у воды, взвилось белое полотнище. Птица, управляемая своими седоками, сделала круг, и все, сидящие в кабинете, увидели, как она, опустив вниз длинные лапы с цепкими когтистыми пальцами, уселась на плоской крыше большого пятиугольного здания, выстроенного впритык к белому меловому холму, нависавшему над рекой. «Пилоты» шустро выбрались из своей кибитки – а навстречу им из распахнувшегося в крыше люка уже спешили встречающие. Некоторые тащили какие-то корзины: их поставили перед гнутым желтым клювом птицы, и она тотчас принялась кормиться, выклевывая из корзин большие желтые шары.

– Понятно… – протянул Ланкастер и повернулся к своим офицерам. – Так, что у нас со следующими выходами?