Дохлокрай - Дмитрий Манасыпов

Говорят, охотники именно такие. Говорят, с ними лучше не знаться. И не доверять.

Река плеснула куда громче, чем еще недавно. Мария щелкнула переключателем станции, дала приказ. ПНВ опустился на лицо привычно удобно. Рикер ее любил теплой братской любовью, подогнал совершенно неродной ремень точно по параметрам. Зеленоватая панорама чуть замерцала точками помех, настроилась, взялась. Погашенные фонари сделали свое дело. Вода лежала как на ладони, даже отсвечивала перекатами темных волн в прорехах тумана.

Водяная вынырнула с всплеском. Вышла наверх громко, как никогда не поступают эти Другие. Выскочила пробкой, устремившись к берегу. Рывок вышел сильным и недолгим. Немудрено. Мария даже отсюда видела разодранные темнеющие места, где пластали клыками ее мясо. Чернеющие потоки нечеловеческой крови практически хлестали из двух. Остальные брызгали редкими струйками, пятнающими бледную кожу тонкими ручейками.

Водяная разрывала туман, плескала водой, расступающейся перед нетвердым шагом ног, подрагивающих плотью. Другая шла вперед, плача и изредка постанывая. Колыхалась красивым плотным и чуть дебелым телом, качала полной вислой грудью. Ее водяник-муж явно любил крепких немаленьких красавиц. А уж, выбрав, делал их совершенно красивыми и безумно желанными. Даже сейчас, убегая и спасая жизнь, раненая водяная брала своей статью. Брала так, что Мария шумно вздохнула, глядя на нее и чуть не упустив главное. Черт, черт! Чертовы Другие, играющие на людях как на инструментах, выжимающие человеческое сознание насквозь одними животными инстинктами!

– Вижу.

Наушник шепнул голосом Сержа. Видит, что ты… Типа она слепая. Контакт, как он есть.

Туман расходился перед тремя быстро идущими за водяной не-мертвыми. Там, на глубине, Другая смогла оторваться, обогнать. Сейчас ее настигали. Неумолимо, непреклонно шумели разбегающейся водой. Та никак не могла помочь своей дочери. Почуяв сушу, твари догоняли.

Незаметные без маски точки прицелов уже прыгали по ним. Команды открыть огонь Мария не давала. Рано, слишком рано. Бить только в упор, наверняка. Только что проведенные Мраком, жаждущие чужой смерти, голодные… упускать нельзя. А уйти на глубину и пропасть… они смогут. Если не уложить свинцом, не залить дрянью Рикера, растворить и сжечь оставшееся.

Мария смотрела на три темных силуэта, уверенно прущие за уставшей, ошалевшей от ужаса Другой и… болела за нее. Успей, красавица, доберись до берега. Доберись!

Зелень мерцала, ловя шаг-бег уже еле-еле бредущей водяной и все ближе к ней разбрасывающих всплески не-мертвых. Своих, спрятавшихся за сложенными друг на друга и пока не убранными шезлонгами, Мария не видела. А учуять их, после обработки составом «номер два», голодные твари не смогут. Все шло как надо. Только почти перестала бороться и идти Другая. Хотя до берега осталось метра два, не больше

– Беги, сука… – Мария уже не переживала, хотела лишь закончить дело. – Беги!

Водяная смогла. Почти.

Бледные длинные пальцы вмяли песок, она шагнула вперед, почти падая. Туман рядом разлетелся в стороны. Длинная когтистая лапа прошлась по белеющему полному бедру, рассекая темными полосами, брызнувшими кровью. Вторая лапа рыбацкой подсечкой рванула за щиколотку.

Другая закричала, заплакала высоким тонким голосом. Завизжала испуганной до смерти девчонкой-подростком, заваливаясь вперед. Влажно впечаталась в берег, вскрикнула еще раз, переходя криком куда-то к равнодушному небу. И тут же замолчала, страшно и коротко хрипнув горлом. Темная бормочущая туша навалилась сверху, накрыла собой, вгрызаясь куда-то за ухо. Две отставшие твари громко хлюпали, подбираясь ближе.

– Огонь… – выдохнула Мария, прыгая вниз.

Оперлась на пальцы, мягко перекатившись на пятку. Прыгнула вперед, прижав приклад, и обогнув чертову пляжную мебель. Хлопки «кипарисов» сливались в один звук, становясь все громче.

Не верьте фильмам. Глушители помогают совсем не так. Все равно, что стрелять через две плотных подушки, не более. А с каждым выстрелом звук все громче. Когда стреляют сразу шесть ПП, в тишине сонной набережной… по воде звуки разносятся сразу и далеко.

Они справились. Мария остановилась рядом с ребятами. Те уже работали крюками, раздвинув телескопические древки. Цепляли не-мертвых, оттаскивая к набережной, кто-то нес заранее готовую канистру с химической дрянью Рикера. Сам Рикер, если судить по доносящемуся свисту, спускался по ступенькам. Ему прыгать совершенно не хотелось. А то, запачкать новые ботинки, купленные в настоящем отделе какого-то там бренда… Просто преступление.

– С этой что делать? – Серж остановился рядом с совсем побелевшей даже в зелени ПНВ водяницей. Не присел, ткнул пяткой древка в шею. Куда и вцепился первый не-мертвый.

Та поскуливала, стараясь вжаться в песок, попробовать доползти к воде и одновременно боясь пошевелиться. Зажимала шею ладонью, смотрела жалко, по-собачьи. Другие, чего там… обычная женщина уже бы умерла.

Красивая… На самом деле красивая. Мария покачала головой. Была, наверное, такой и раньше. Пока водяник не утянул. Стала… стала красавицей.

Большущие глаза-озера. Спутанная грива длиннющих густых волос. Полные губы и блестевшие за ними жемчужные зубы. Большая грудь опускалась низко, но водяная хуже не становилась. Широкие бедра, так и просились назваться роскошными. Чуть выпуклый округлый живот. Чертовы Другие…

Она достала сигарету, закурила. Жестом показала: ждем. И повернулась к реке. Ждала Другого. Чуть не позвала.

Река текла в тумане. Где-то плескало, где-то шумело. Черная вода чуть отблескивала огнями проходящей баржи. И все. Водяник являться не хотел. Ну, что тут поделаешь?

Мария выплюнула окурок. Посмотрела в бездонные глаза беззвучно плачущей Другой. Рисковать, понимая, сколько раз в нее проник Мрак? Нет уж.

«Кипарис» кашлянул, разнеся ей голову.

Поспать не получилось.

Смарт коротко хрипнул риффами «Росомашьего блюза». Звонить могли только свои. Он не ошибся. Мария, скоро будет. И все. Вот тебе и сон.

Включил чайник. Достал две кружки и коробку с пакетиками. Листового так и не нашел. Оставалось только залить кипятком пакетики с красящей и пахнущей чаем стружкой. И ждать. И смотреть в окно. Пялиться в небольшую плазму, висевшую на стене напротив, не хотелось. Хорошего точно не найдешь. Окно, куда неожиданно забарабанил дождь, казалось интереснее.

На подоконнике обнаружился дико раритетный бумбокс. И даже стопка дисков. Как всегда…

Все эти квартиры одинаковые. С минимум ремонта и удобств. В лучшем случае с новой дешевой мебелью или хотя бы с хорошим матрасом на полу. И с бытовой техникой из закромов каждого сотрудника. Старые микроволновки, напольные кондиционеры, телевизоры, приемники или вот, бумбоксы. Плазма вот есть, редкость.

Дождь, так неожиданно пришедший ночью, колотил в стекла. Плакал, стекая длинными каплями. Осень прощалась горько и разрывая душу тем, кто романтичен донельзя. Ему нравилось смотреть на такой дождь и вот так. Сидя в сухом тепле и прихлебывая не самый вкусный, но горячий и сладкий чай.