Отряд "Холуай". Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота - Андрей Загорцев

— Тойота-Краун, — гордо произнёс Поповских, — теперь, матросы, умывайтесь, чистите ботинки. Я иду переодеваться, и едем в кафе обедать.

Мы едем на машине в кафе обедать! Вот это да! На такой машине — да в кафе! Эх, видели бы сейчас нас сослуживцы, от зависти бы поумирали. Пока мы переодевались, Зелёный поведал мне версию появления машины у нашего капитана.

— В роте старшаки баяли, что у Попа невеста — дочка какого-то шишки. Посла, что ли, или еще как, и сама при деле. Так она наверняка купила каплейту машину, чтобы он «сенегалил» поменьше. Машина-то дорогущая — вдруг по пьяни разобьёшь, или поймают за рулём пьяного. Вот, может, наш командир и пить чутка меньше будет.

Меня такие вопросы волновали мало. Я был весь взбудоражен предстоящей поездкой, поэтому яростно надраивал щеткой ботинки. Почистились, привели себя в порядок, закрыли гараж. Из подъезда вышел какой-то модно прикинутый молодой мужик в солнечных очках и направился к машине. Мы сперва даже и не узнали своего командира без формы. Молодой, модно одетый в джинсу и дорогущие кроссовки мужик. Посмотришь — или «фарца» какая, или актёр известный. До того шла гражданская форма нашему капитан-лейтенанту, что мы невольно рты пооткрывали.

— Группа, по местам! — скомандовал Поповских и уселся за руль, включив на полную громкость музыку.

Красота! Хитрый Зелёный нырнул слева, на место пассажира рядом с водителем, я уселся на задние кресла. Поехали. К нашему удивлению, Поповских открыл своё окошко, достал из «перчаточника» пачку «Мальборо», вдавил в приборную панель какую-то круглую бомбошку, которая тут же выскочила обратно, прикурил и, крутя руль одной рукой, довольно выпустил дым в окошко. На службе мы никогда не видели капитан-лейтенанта с сигаретой, а тут — курит. И как ему курево не мешает так здоровски бегать?

В кооперативном кафе мы, немного смущенные своей формой, уселись за столики и, стесняясь, начали мять бескозырки на коленях. Подошла симпатичная официанточка, мило улыбнулась нашему капитану:

— Привет, Вова! Что заказывать будем?

Видно, наш командир бывает здесь частенько и его знают уже по имени. Поповских с видом знатока развернул меню и потыкал в него пальцем, делая заказ.

Наелись мы от пуза: съели по порции борща, по шашлыку с запеченной картошкой, по овощному салату да еще на десерт мороженого по три шарика. Поповских съел только шашлык да попил кофе. Потом он нас отвёз в центр города, проинструктировал быть на пункте к вечерней проверке и укатил, вручив нам на прощание по три рубля вместе с увольнительными записками.

— Не надо, — попытались мы вяло отказаться, но, увидев кривую ухмылку командира, цапнули по зелёненькой бумажке и, спешно приложив руку к бескозыркам, загалопировали подальше от греха.

Часа два мы гуляли по проспектам, заглядывались на девчонок, отдавали честь патрулям и шлялись по магазинам, ничего не покупая. Попытались сходить в кино, но афиша «Любовь и голуби» нас абсолютно не впечатлила, и мы засобирались обратно в часть. Тем более нам не терпелось поделиться впечатлениями об увольнении. Зелёный напоследок решил попробовать дозвониться домой, и мы, разыскав переговорный пункт, заняли очередь. Пока ждали объявления диспетчера, я перемигивался с двумя раскрашенными девчонками в джинсовых мини-юбках и обозревал помещение переговорного пункта, маясь от скуки. От нечего делать пришлось вспомнить все свои гражданские привычки по завязыванию знакомств и поддержанию светской высокоинтеллектуальной беседы. Сердце местных красавиц, обучавшихся в рыбном техникуме, я поразил тем, что знаком с творчеством группы «Ласковый май» и сам этакий продвинутый парень с запада — танцор, поэт-песенник. Девчонки мне даже записали на тетрадном листочке номер телефона своего общежития и проинструктировали, что говорить и кого откуда звать, когда трубку возьмёт вахтёрша. Зеленый наконец-то дозвонился и, очень довольный, потащил меня на паром. Я послал воздушные поцелуи местным дивам и поплелся за Зеленовым. По дороге, нащупав в кармане двушку и увидев будку телефона-автомата, я предложил Зелёному позвонить в общежитие рыбного техникума. Просто так, ради проверки и от нечего делать. Автомат проглотил двушку, я набрал номер, пошли гудки:

— Алло, — пробасил мужской голос.

— Здравствуйте, — опешил я, — это общежитие рыбного техникума?

— Какого техникума, идите на хер, это квартира.

Я с досадой повесил трубку. Вот бабы, надули бедного матросика, которому так хотелось любви и ласки. С досады залепил ни в чём не повинному телефону-автомату кулаком. Телефон обиделся и съехал на один бок. Ой, что я сделал, надо быстрее отсюда уходить, пока никто не заметил, что я сломал общественную собственность. А то еще возьмут да милицию или патруль вызовут.

— Зелёный, валим отсюда, я, по-моему, аппарат сломал, — выскочил я наружу, и мы торопливыми шагами стали удаляться прочь.

— Ну, чо? Девки не надули? — поинтересовался Зелёный.

— Обманули козы, там мужик какой-то трубу взял, ругался, зря только двушку потратил.

— Да, у них матросиков да солдатиков, небось, знакомых полгорода, а каждому давать — поломается кровать, — профилософствовал матрос.

Проходили мимо какого-то магазина, возле которого стояла куча картонных коробок различных размеров. Может, взять пару коробочек? Они в принципе неплохие, все равно их выкинут, а нам они в баталерке пригодятся — шмотьё складывать, да под всякие мелочи.

— Мадам, — окликнул я дородную тетку в синем халате, стоявшую возле картонной кучи, — вам эти коробки нужны? Не проспонсируете ли парочкой, а то нам зарплату выдают — деньги складывать некуда.

Тётка заржала. И разрешила нам выбрать несколько коробок получше. В одну большую мы сложили «матрешкой» несколько поменьше и, гордясь своей хозяйственностью, пошли дальше. Никакого смущения, неся в руках коробки, я не чувствовал. Недавно нам навстречу попались морские пехотинцы, тащившие на плечах мешки с непонятно чем, но в сопровождении старшего. И, пока я любовался на природу и красоты архитектуры, мои ноги сами по себе развернулись и понесли меня в другую сторону. Зелёный, ведомый за мной «стадным чувством», шёл сзади и что-то рассказывал, бубня под нос. Очевидно, думал, что я его слушаю во все уши. Зачем я иду? Мои ноги самопроизвольно привели меня обратно к телефонной будке.

— Брейк, ты опять, что ли, этим козам звонить собрался? — удивился напарник, внезапно обнаруживший себя возле будки.

— Зелень! Ты когда-нибудь на шухере стоял?

— Ну а то! Вот, к примеру, когда черешню воровали в школе.

— Зелень! Я хочу телефон спереть. Становись справа и стучи мне в стекло, ежели что!

Зеленов, не задавая особых вопросов, не спрашивая, на хрена мне телефонный аппарат, сразу же вынул несколько маленьких коробок из большой, которую сунул мне в руки.

— На! Сюда положишь. Сверху на телефон маленьких поставим. Смотри, он тяжёлый. Я в доле — половину двушек мне!

Я не стал объяснять, что телефон мне нужен не из-за двухкопеечных монеток, а из-за того, что он телефон. Поставив коробку на пол будки и оглянувшись сквозь мутные стекла, я со всей дури вцепился в аппарат и, налегая всем весом, дернул. Аппарат, и так висевший на одном шурупе, оказался у меня в руках. Необорванным остался только кабель. Ещё рывок — и я судорожно укладываю аппарат в коробку и стараюсь поудобнее уложить трубку. Пару мелких коробок сверху, и задом наперед я вываливаясь из будки, поддерживая коробку под дно: аппарат оказался тяжеленным.