Аномалия - Сергей Самаров

– Поломаю ведь… – с укоризной большого человека Грицко, тянувший больше центнера, предупреждал маленького Эфенди, весившего около 75 килограммов. – Ты же сала не ешь, откуда в тебе силе взяться…

– Прекратили! Никто и никого ломать не будет, – строго сказал эмир Даниялов, шагнув вперед. – Это категоричный запрет. У нас дела поважнее есть. А со сломанными конечностями из вас какие бойцы… Грицко, когда выходим?

– Через час выезжаем. Кстати, питание вы обеспечиваете. Так захватите сала хотя бы на меня! Я без сала силы теряю быстро.

Он, конечно, слегка издевался над мусульманскими обычаями. Но это приходилось терпеть, потому что другого проводника не было и даже не предвиделось. Кроме того, друзья предупредили, что лучшего, чем Грицко, спутника им не найти. У этого большого и, видимо, в самом деле очень сильного хохла серьезные связи среди криминальной украинской братии на той стороне, чтобы можно было им пренебречь. А у Абдул-Межида группа слишком маленькая, чтобы сделать самостоятельно большое дело, если придется в такое ввязаться. А возможность попасть на серьезное дело есть. Конечно, у эмира Даниялова богатый боевой опыт. Берет с собой много оружия и взрывчатки и имеет в своем распоряжении, как сам он утверждал, самого хитрого и ловкого минера на свете – старого Мухетдина Султанова, который если наденет очки, то все видит и все делает так, как не сделают люди с самым великолепным зрением. Зря, что ли, старый Мухетдин был когда-то в молодости мастером-ювелиром… Сейчас старик делает работу тоже ювелирную. Он из простой красивой авторучки за полчаса сделает такое взрывное устройство, что никто и никогда не подумает об опасности. И пусть попробует что-то написать такой ручкой. Это будет подписание собственного смертного приговора. Работа фирменная…

– Сало ты себе за пазуху клади. Мы свои рюкзаки пачкать не будем. Стемнеет когда?

– Через три с половиной часа. Час у нас уйдет на дорогу в автобусе, час на пеший переход. Полчаса нам выделено на рассматривание границы перед наступлением темноты. А потом – вперед, но без песни.

– Может, есть смысл раньше выехать? Чтобы границу лучше просмотреть.

– А что там смотреть? Лес – он и есть лес. Просека в 30 метров шириной. Заросла с советских времен наполовину. Перебежать ее, и все. И там такой же лес, только польский.

– Патрули пограничников проконтролировать…

– Я позвоню на польскую заставу, спрошу, мне скажут, – отмахнулся Грицко с непоколебимой уверенностью в том, что все знает.

С одной стороны, такая уверенность успокаивала. Человек не группу отправляет, а сам с группой идет, следовательно, сам рискует не меньше, чем другие. С другой стороны, легкость настроения проводника и настораживала. Сам Абдул-Межид дважды ходил за границу в Грузию и однажды в Азербайджан. И знает, как много можно встретить неожиданностей при таком переходе. Впрочем, здесь граница другая, и даже не российская с другим государством, а граница между двумя незнакомыми государствами, и потому здесь могут быть другие порядки. А о Польше эмиру Даниялову приходилось слышать много. И об отношении поляков к службе тоже слышать доводилось. Поляки плохо понимают, что такое дисциплина, и всегда надеются неизвестно на что. Наверное, как русские на свое знаменитое «авось», только в несравненно большей степени. И еще говорят, что поляки больше французы, чем сами французы. А французы считаются самой безалаберной нацией. Наверное, потому и Грицко так спокойно, можно сказать, буднично относится к переходу через границу.

– Ладно, подождем час, только руки друг другу за этот час не выворачивайте, – согласился эмир и отвернулся, чтобы посмотреть, как старый ювелир Мухетдин Султанов заворачивает очередную авторучку с сюрпризом…

* * *

Микроавтобус «Газель» стоял неподалеку, под горой, прикрытый от вечернего солнца могучей веткой необхватного бука и оттого не нагретый. Спустились к нему, как только прозвучала команда, и быстро расселись – места всем хватило с избытком. Водитель уже был за рулем.

– Предупреждаю сразу – по дороге два места есть, где обязательно застрянем, – предупредил Грицко. – Толкать придется. Там ручьи с глинистым дном. Колеса всегда проваливаются. Чтобы никого потом уговаривать не пришлось. Там не глубоко, никто не утонет.

– А что, ты животом вытолкнуть не можешь? – съехидничал Эфенди Шахмарданов.

– Было как-то, когда один ехал, один и выталкивал, – вяло и невозмутимо сознался проводник. – Ничего страшного, вытолкнул. А если все вместе едем, все вместе и толкать будем. И даже для эмира скидки не будет.

Впрочем, всерьез от такой необходимости никто отказываться и не собирался. Дело общее требовало общих же усилий, и все это отлично понимали. Машина тронулась, но ехала не быстро. Да по такой дороге, где камней было больше, чем земли, и невозможно было ехать быстро. К каменистым дорогам все бойцы джамаата привыкли у себя в горах. Но там и камни, казалось, были другими. И не только по цвету – в Дагестане камни, как и скалы, красновато-бурые. А здесь камни черные, земля поверху черная, но на обрывах, вплотную к которым проходил микроавтобус, словно втискиваясь в узкое пространство, видно было хорошо, что под небольшим слоем чернозема идут мощные пласты глины. А для любой машины глинистые участки земли становятся труднопроходимыми уже при минимальной влажности. На дороге влажности не было, но ручей ручьем называться не будет, если в нем нет воды. А глина в воде просто не может не быть скользкой. Следовательно, и проблемы для машины обеспечены.

В пути никто не разговаривал. Бойцы джамаата настраивались на серьезную работу, как учил их эмир. А эмир, если учил других, и сам настраиваться умел. Он все же решил не слишком полагаться на удачливость своего проводника и к его легкомыслию собирался приплюсовать свои опытность и осторожность. И потому готов был к любой неожиданности.

Слегка выбил из настроя уже первый ручей. Водитель хотел проскочить его с ходу, разогнавшись на сравнительно коротком ровном участке. Но глинистое дно ручья, изначально выдержав микроавтобус, как на льду, развернуло его навстречу течению, а потом, при попытке выехать на нужное направление, колеса закопались в глину, и она сразу забила весь рисунок протектора. Слышно было только, как истерично газовал двигатель, слышно было, как вода, вылетая из-под колеса, бьет в кузов, а вместе с водой летят и комки глины.

– Приехали, – равнодушно сообщил Грицко. – Аврал на судне. Все на выход!

И первым, без сомнения, открыл дверцу и вступил в ручей, глубина которого не могла покрыть ноги даже с коленями.

Бойцы джамаата спешить не стали и дождались, когда их пошлет вперед кивком головы эмир Даниялов. Сам он вышел в ручей последним.

– Позади машины никому вставать не рекомендую, – вовремя подсказал Грицко, – по дороге визита в прачечную у нас не предвидится.

А позади машины как раз и встал эмир. Но тут же свою оплошность понял и зашел сбоку.

Водитель начал раскачивать машину. Вперед-назад, вперед-назад… Группа помогала ему в момент толчка. И уже через пару минут «Газель» взобралась на берег. Пассажиры тут же расселись по своим местам. А Даниялов сразу отметил, что «Газель» имела возможность уехать вместе с их рюкзаками и оружием, а они остались бы здесь, среди воды, и подготовленные для захвата любым противником, что заманил бы их в такую ловушку. Но все обошлось. «Газель» остановилась вовремя…