Аномалия - Сергей Самаров

Но связь поддерживать все же требовалось. «Форд» шел первым. Ярко-желтый, как цыпленок, «Фольксваген» следовал на небольшой дистанции от него. Легенда для спецназовцев была выработана на ходу и выглядела вполне правдоподобной. Путешествует группа друзей. Договорились, что в Польше их встретит машина. Машина встретила и везет в Краков. Какие могут быть вопросы? Вопросов возникнуть не должно.

– Авария впереди, – подсказал водитель «Форда», быстро освоившись с «Подснежником», хотя и установив микрофон слишком близко ко рту, отчего в наушниках гуляло легкое эхо. – Там полно полиции и медицинские машины. С двух сторон подъехали. Останавливать, скорее всего, не будут. Попросят взять левее и пропустят.

Красный свет стоп-сигналов большегрузной машины несколько раз мигнул. Водитель тормозил тяжелую машину постепенно, легкими нажатиями на педаль. Тем не менее «Форд» начал сбрасывать скорость заметно.

– Понял. Едем спокойно.

Капитан Туруханов тоже начал притормаживать. Останавливаться рядом с местом аварии следует только тогда, когда требуется помощь. В данном случае ее есть кому оказать. Тут и полиция, тут и машины «Скорой помощи» в большом количестве, что было видно издали по множественному свету фар. «Форд», видимо, повинуясь указаниям регулировщика, стал выезжать на встречную полосу движения, сейчас свободную. Микроавтобус следовал за ним на небольшой дистанции, словно на буксире ехал. Самого регулировщика со светящимся электрическим жезлом в «Фольксвагене» увидели только тогда, когда с ним поравнялся «Форд».

Валентин Александрович опустил стекло в передней дверце и высунулся.

– Помощь нужна? – крикнул регулировщику по-русски.

Тот, видимо, понял русские слова, отрицательно мотнул головой и несколько раз махнул жезлом, поторапливая. С другой стороны приближался свет фар встречной машины, и требовалось освободить полосу.

Но мимо места аварии проезжали все же медленно, потому что дорогу занимали множество людей, санитары несли к медицинским машинам носилки с пострадавшими. Но что случилось, из «Фольксвагена» видно не было, потому что дорога здесь, на повороте, была высокая, а откос с правой стороны крутой.

– Что там случилось? – спросил Свентовитов в микрофон.

– Украинский автобус… – сообщил водитель «Форда», которому из высокой кабины видно было лучше. – Свалился набок. Наверное, и перевернулся. Но сейчас на боку лежит. Помят сильно. Наверное, в поворот не вписался.

Проехав место аварии, машины на свободной дороге стали передвигаться на более высокой скорости. «Фольксваген», конечно, имел возможность ехать быстрее большегрузного «Форда», но приходилось ориентироваться на самого медленного, и потому обе машины не разгонялись до предела возможностей, хотя завершить эту поездку и оказаться как можно дальше от места стычки с бандитами и от старой заброшенной мельницы хотелось. Трижды в течение часа их обгоняли машины «Скорой помощи». Теперь уже при обгоне и сирены включали. И навстречу еще несколько таких же машин проехало. Видимо, пострадавших было много. А потом проследовал порожний автобус. Этот, скорее всего, должен был отвезти не пострадавших пассажиров туда, куда их намеревались на время устроить.

Без остановок миновали несколько небольших городков, потом проехали через относительно большой Жешув, то ли вообще не имеющий объездной дороги, то ли закрытую на ремонт или по какой-то другой причине, но идущий первым «Форд» двинулся напрямик через город, а «Фольксваген» послушно ехал за ним. Это, как помнил подполковник Свентовитов, примерно половина пути до Кракова. Впрочем, в сам Краков им пока и не было надобности заезжать, поскольку устроить группу на стоянку должны были в небольшом хуторе в нескольких километрах от древней польской столицы. Организацией базы занималась Служба внешней разведки, а привести группу на место должен был водитель «Форда». На случай какого-то чрезвычайного происшествия с водителем Валентин Александрович хранил номер сотового телефона хозяина базы и имел возможность связаться с ним…

* * *

Польские дороги были все же лучше российских, хотя еще только приближались к настоящим общеевропейским. В принципе, это не удивительно, поскольку Польша является окраиной Евросоюза, и не самой развитой в сравнении с другими окраинами – крайне западными, крайне южными или же, наоборот, крайне северными, не говоря уже о Европе Центральной. Тем не менее как подполковник Свентовитов не мог спать, когда ехали по российской дороге, так он быстро уснул, когда пошло почти ровное, без тряски движение по польской. Да и своей подвеской микроавтобус «Фольксваген» сильно отличался от российского военного грузовика, отвозившего группу почти до польской границы прямо с российского аэродрома, и это тоже способствовало сну. Точно так же дремали и другие бойцы, удобно устроившись в старых, продавленных и местами ободранных, но все же креслах, которые почему-то мало походили на скамьи, вывешенные по бортам того же военного грузовика.

Так, отсыпаясь по привычке при каждой возможности, спецназовцы сохраняли силы, потому что не знали, когда и как сложится у них оперативная ситуация и будет ли возможность выспаться в дальнейшем. И потому дорога для них легла несравненно короче, чем для тех, кто сидел за рулем. Капитан Туруханов вообще-то всегда успешно боролся со сном, а кроме того, любил ездить за рулем. Но при этом подполковник Свентовитов был уверен: едва капитан почувствует, что глаза начинают слипаться, он тут же кого-то разбудит и посадит за управление машиной, чтобы самому вздремнуть хотя бы 15 минут. Так работает в бойцах чувство ответственности. А 15 – это та стандартная для спецназа ГРУ норма, что отпускается на отдых во время многодневных скоростных маршей, которых группой за время командировок на Северный Кавказ совершено было немало. И все обучили себя умению засыпать сразу, как только это разрешается. И через 15 минут тот, кому это было необходимо, уже просыпался. Организм к такому ритму привыкает быстро, и по завершении командировки офицеры порой жаловались на трудность возвращения к обыденной гражданской и семейной жизни. Привычка спать по 15 минут разрушала все бытовые привычки и стереотипы. Впрочем, через короткий промежуток времени организм и к обычной жизни тоже привыкал. Все вместе это называлось умением адаптироваться. Для каждого спецназовца оно рассматривается почти в равной степени с умением вести боевые действия. Причем адаптация от спецназовца требовалась не только к сну или к бессоннице, но и к любым условиям существования, какие могут возникнуть в боевой жизни военного разведчика. Спать по пояс в болоте, обходиться без костра в течение многих дней поиска противника, питаться только сухими продуктами и множество-множество других вариантов, при которых требуется чувствовать себя в непривычной обстановке так, словно ты в ней родился. И без этого, как говорили старшие командиры, военного разведчика не бывает…

* * *

– Метров через 100 поворот налево, – через «Подснежник» предупредил водитель «Форда». – Я еду первым, вы следуете за мной. Остановимся метров через 200 в лесочке.

– Зачем? – не понял подполковник Свентовитов.