Выход Силой - Андрей Дай

Вернулся к тетради. Было любопытно. Не задумывался прежде, как древний ученый мог повлиять на социум.

- Сила равна власти, - диктовал Рославский. – К концу кровавого безумия стало окончательно ясно: больше ни огромная армия, ни могучая экономика не имеют значения. В сражениях, а значит – и в войнах побеждает превосходство в потенции. Только Сила одаренных Богами, только талант к управлению магией имеет значение. Не один и не два раза за прошедшие с тех пор тысячи лет группа сиятельных одаренных на поле боя уничтожала более слабого в магическом плане врага. Это ли не лучшее доказательство очевидного? Сила дарует власть. Силу дарует Бог. Власть исходит от Богов!

- А деньги? – с сарказмом в голосе поинтересовался мастерок. А я невольно заглянул под его парту. Подумалось вдруг: достают ли его коротенькие ножки до пола, или все-таки нет? Стол и лавка у Варнакова обычной высоты...

- Деньги? – удивился учитель. – Причем тут деньги?

И тут Ратимир Великолепный достал из кармана очки и, привычным, отточенным частыми повторениями, движением, водрузил их себе на нос. Боги! Что это?! Неужели и у идеальных людей может найтись изъян? И что – скажите, ради всего святого – что помешало ему исправить зрение? Современная медицина способна совершать настоящие чудеса, не говоря уж о таких простых задачах, как исправление близорукости.

- Вы, должно быть... – голубые глаза Рославского больше не казались двумя сверкающими сапфирами. Словно бы стекла очков открыли глаза всем нам, а не тому, на чьем носу они находились.

- Варнаков, - с кривой улыбочкой, поспешил представиться мастерок. – Так что на счет денег? Разве они не приносят с собой власть?

- Деньги? Власть? – герр Неотразимость, судя по всему, вообще не мог понять вопрос. – Боги, кто вложил вам, молодой человек, в голову эти глупости? Разве я недостаточно ясно выразился? Разве в постулате что-то может быть непонятного? Прочтите вслух первую фразу социального аспекта?

- Сила – это власть, - ехидно, но не идеально точно, процитировала Баженова.

- Верно, - пожал плечами учитель. – В нашей Империи, начиная с голубой ступени потенциала, даруется ненаследуемое дворянство. С фиолетовой – наследуемое. Светлейшие маги, явочным порядком, становятся имперскими графами, и получают в дар от короны майорат. Сиятельные – титулуются князьями, с соответствующим титулу земельным пожалованием, доменом. Но даже красная ступень гарантирует обладателю безбедное существование на всю оставшуюся жизнь. Что из этого вы, сударь Варнаков, смогли бы купить на свои деньги?

- Землю – легко, - хмыкнул достойный сын своего отца. – На наши компании работает огромное количество народа. В ином княжестве столько жителей нет, сколькими людьми распоряжается моя семья. Что это, если не власть?

- Вы продолжаете упорствовать в собственной глупости, сударь, - сокрушенно развел руками Рославский. – В курс предмета, который я согласился преподавать в вашем Лицее, не входят знания об основах юридической системы Империи. И я в принципе не должен тратить свое время на попытки вас переубедить. Однако, для вашей же пользы, задумайтесь о том, кому именно все ваши компании платят налоги? И что станет с вашей семьей, если эти ежемесячные отчисления перестанут поступать куда следует?

- И что же? Отца вызовут к губернатору и пожурят?

- Ваши компании будут закрыты, все служащие лишаться мест, и вашему отцу больше некем станет распоряжаться. Поймите же, наконец! Ваша семья обменивает деньги на лояльность и труд многих людей, но власть принадлежит тем, в чьих жилах текут реки Силы. Ибо Сила – это и есть власть!

- Это что же получается? – вскричал Варнаков. – Какой-то зачуханный князек, ни разу в жизни не покидавший своего медвежьего угла, может одним движением мизинца лишить нас всего? И это будет законно? Да что же за законы такие в нашей империи, коли такое вообще, в принципе, возможно?

- Советую быть более аккуратным со словами, которые вы произносите ртом вслух, - угрожающе прорычал Ратимир Ратиборович. – Так можно и до призывов к бунту договориться...

Не собирался участвовать в этом диалоге глупца с философом. Забавлялся, разглядывая ошарашенную мордашку мастерка. Но «зачуханый князек» не оставлял мне выбора. Да, признаться, он и от контроля Силы ничего не оставлял. Эмоции – мой самый главный враг. Стоит чуточку занервничать, разозлиться или испытать страх, и волна, подобная цунами, смывает все тщательно воздвигнутые многолетними тренировками преграды. Если же душевное равновесие подкрепляется еще и жаждой справедливости – все становится еще хуже. Во много раз хуже. Катастрофа – вот подходящее слово.

Первым обычно пробуждается родовой дар. То, что отличает нашу семью от других повелителей магии. Особенность, лучше паспорта или верительных грамот, указывающая на Род. И ни о каком инкогнито тогда уже не может идти и речи.

Не успел вспыхнуть. Две сразу упавшие на тетрадь записки отвлекли. Отметил только, что где-то на самом краю сознания мудрый мозг завел речитатив «руны на роге режу»...

«Осторожнее. Это может быть провокацией», - округлым женским почерком было начертано в первом послании. Тут не нужно иметь семь пядей во лбу, чтоб отгадать автора. Кто еще, кроме Баженовой, мог бы им быть? И, клянусь золотой бородой Хеймдаля, Ксения была права. Стало даже немного стыдно за себя. Едва все не испортил. Не вспыхнул, не затопил всю округу свинцово-серой хмарью наследия предков. И с чего?! С глупых слов возомнившего о себе невесть что мещанина!

Вторая оказалось еще интересней. И неожиданней.

«Ваша милость! Не нужен ли вам слуга? Готов им стать, лишь бы быть подле вас».

Вдох-выдох. Успокоиться, и внимательно еще раз прочесть записку. Подмечать детали.

Буквы ровные. Заглавные – с вычурными завитушками. Автор явно очень старался, выводил каждый символ. Конспекты пишут совершенно по-другому. Свой почерк всегда разберешь, здесь же явно была цель иная. Некто страстно желал, чтоб до меня дошел смысл послания без каких-либо вариантов.

Осторожно, стараясь не привлекать ненужного пока внимания учителя, и без того раздраженного откровенно тупящим Варнаковым. По логике вещей, автор записки должен был ждать от меня какой-нибудь реакции, и сразу натолкнувшись на внимательный взгляд того дылды, с кем уже успел близко познакомиться в коридоре у раздевалки, не удивился.

Единственное что, сразу напрашивался вывод: текст письма сочинялся давно. Скорее всего, дома, и, возможно даже – после консультаций с кем-то более опытным. И сообразительным. За самим бугаем из свиты мастерка я проявлений острого ума прежде не замечал. Успехи в учебе тоже не впечатляли. Тем не менее, содержание послания прямо-таки блещет грамотностью и похвальной лаконичностью.

Как вариант, кстати, и при условии, что это очередная провокация недоброжелателей, письмо мог сочинить и сам Варнаков. Вот у него и ума и образованности на этакий пустяк легко хватило бы. В пользу версии говорил еще и тот факт, что кому как не мастерку знать о моем дворянском сословии. А вот о том, что свита была проинформирована в причинах провала показательной экзекуции, сильно сомневался.