Выход Силой - Андрей Дай

- Осмелюсь просить еще буквально мгновение вашего внимания, Ваша Честь, - с коварной улыбкой воскликнул Капон. – Мой подзащитный утверждает, что фрекен Баженова является человеком его свиты. А по сему, господин Летов готов принять всю ответственность на себя.

- Вы готовы это подтвердить, ваша милость? – сморщившись, будто уксуса хлебнул, прорычал судья.

- Несомненно, - с готовностью подтвердил я. – Разве может быть иначе?

- Что это значит, - зловещим шепотом поинтересовалась Баженова – старшая у дочери.

- Мам, - так же тихо ответила Ксения. – Я потом объясню.

- Свободны, - как-то совсем уж грубо, рявкнул худой. – Дело закрыто.

- Позвольте мне вмешаться, - обратился я к пышущей яростью женщине, стоило нам только выйти из зала суда. – Я, как вы наверняка знаете: Антон Летов. Дворянин. Несколько дней назад Ксения изъявила желание стать моим человеком. Как выразился господин адвокат только что - человеком свиты. И не далее как сегодня утром, я эту ее просьбу решил удовлетворить...

- О! – сказала Ксения и улыбнулась.

- Дома поговорим, - зло поджала губы фру Баженова, и потянула мою одноклассницу в сторону. – Эти мажоры совсем оборзели...

- Ну, мама! – очередной, который уже раз, воскликнула Ксения, высвобождая руку из захвата. – Антон, Господин Капон, спасибо вам.

Я растерянно кивнул. Знал, чувствовал, что нужно найти какие-то правильные слова, способные убедить родительницу первого члена моей свиты, в том, что та сделала правильный выбор. И не находил этих слов.

- Пустое, - между тем отмахнулся адвокат. – Я всего лишь выполнял пожелание своего клиента. Не более того... Вам же, сударыня, я просто обязан сообщить, что ваша дочь еще сама не понимает, насколько правильным было ее решение вверить свое будущее в руки этого молодого... их милости.

- Я приму к сведению ваше мнение, - чуть ли не сквозь зубы процедила Баженова.

- Самое время пообещать госпоже, что такое больше не повторится, - в полголоса посоветовал мне Варгов. Впрочем, не достаточно тихо, чтоб этого не услышала мама Ксении.

- Не стану этого утверждать, - качнул я головой. – Могу лишь обещать, что приложу к этому все силы. В конце концов, жизнь наемника тоже полна опасностей...

- Что ты знаешь о нашей жизни?! – поморщилась Баженова – старшая, и, словно обрывая неприятный для ее разговор, четко скомандовала дочери: - В машину! Быстро!

- Да уж, - покачал головой опекун. – Серьезная дама. Влетит твоей подружке по самое небалуйся.

Мне оставалось лишь мысленно с ним согласиться. Было необычайно горько осознавать, что практически бросил своего человека на растерзание... родителей. Но что еще я мог сделать? Тогда еще не в моей власти было оградить будущего вассала от чьего-либо гнева.

Потом была еще поездка в городское отделение жандармерии, где улыбчивый молодой офицер тщательно записал мои показания. Выяснилось, что могли туда и не торопиться. Запись с камер наблюдения уже была снята и даже расшифрована специалистом по чтению по губам. Мне и оставалось только согласиться с очевидным.

Адвокат откланялся, крепко пожав руки нам с опекуном. Затем Варгов отвез меня к лицейским воротам. Весь день с неба сыпала снежная крупа, к вечеру окончательно скрыв под тоненьким шелковым покровом место нашего с Ксенией «выступления». Было даже жаль портить этакую девственную чистоту темными отпечатками.

- Мог бы и солгать, - попенял мне Олеф Бодружич на прощанье. – Глядишь, девчонке было бы легче дома...

- Я... гм... я не могу лгать, - нехотя признался я. – Не приучен.

- Иногда – нужно, - хмыкнул опекун, кивнул и уехал.

На этом длинный суматошный, полный неоднозначных впечатлений, день и закончился.

А утром, за час до занятий, когда я по обыкновению выскочил на мороз подразмяться, у дверей общежития меня ждала Ксения. И так же, как я – в спортивном костюме. Единственное что, видимо в расчете на долгое ожидание, надела шубку поверх.

Признаться, ждал каких-то слов. Упреков, рассказов о том, как сильно ее из-за меня наказали, или еще чего-нибудь в этом роде. Но девушка просто пристроилась сзади-слева. Я побежал, и она следом. Я взялся за упражнения, и она – то же самое. Молча. Будто бы так и должно быть. И всегда рядом, пока я не закончил разминку, и не вернулся домой.

Душ, быстрое облачение в лицейскую форму, и скорым шагом в столовую, на завтрак. Старики не раз и не два говаривали, что, дескать, пока я росту, режим питания – одна из важнейших вещей. И, перед поездкой в Берхольм, с меня было взято обещание хорошо питаться. Приходилось держать слово...

Ксении, терпеливо поджидающей меня на входе в столовую, я даже как-то уже и не удивился. Кивнул, и позволил сесть за один со мной столик.

- Ты сегодня удивительно немногословна, - светски заметил я, отставляя прочь опустевшую посуду.

- Боюсь брякнуть чего-нибудь не то, - призналась девушка. – Этот твой... Капон. Адвокат. Так с тобой говорил... «Соблаговолите», «будьте так любезны»... Я думала, дворяне так только в глупых сериалах разговаривают. Теперь вот переживаю... Кто меня научит так выражаться?

- Зря, - хмыкнул я. – Переживаешь зря. Арон Давидович тоже умеет говорить... по человечески. А за высокий слог взялся только потому, что боится.

- Боится? – удивилась Баженова.

- Ну, или опасается. Не знает, как именно нужно со мной себя вести. Выбрал максимально уважительную манеру. Молодец. Заработал дополнительный балл.

- Гонорар стал чуть больше?

- Нет, - улыбнулся я. – Ты не поверишь, но Капон вовсе не взял с меня денег. Ни с меня, ни Варгова.

- Этот представительный мужчина... Он – кто? Твой отец?

- Опекун.

- Отчим?

- Нет, - резко выдохнул я. – Просто...

Едва удержался, чтоб не выкрикнуть «просто муж моей матери». Представил, сколько это вызвало бы вопросов, и к каким догадкам могло бы привести весьма наблюдательную дочь наемников.

- Просто официальный покровитель до моего совершеннолетия. Варгов даже моим имуществом не имеет права распоряжаться...

- А адвокат? Откуда ты его знаешь? Он работает на вашу семью?

- Капон? Нет. Адвокатский Дом Капон на нас не работает. Но, думается мне: был бы не прочь. Они прекрасно понимают, что такое сотрудничество обеспечило бы заказами на годы вперед. Вот тебе и причина, почему Арон Давидович так осторожничал.

- Ясно. Просто он показался мне таким... лютым. Ты заметил? Его же, что в полицейском участке, что в суде, боялись о дрожи в коленях. Ну и показал он себя... классно, в общем, вышло.

- Да, он молодец, - улыбнулся я. – Только... Ксения. Прошу меня простить. Я не хотел ввязывать тебя во все это. Сожалею, что так вышло. Еще и перед родителямитвоими показал себя каким-то злодеем. Подставил тебя.