Лисий след на снегу - Екатерина Алексеевна Шелеметьева

лазурного цвета воды, от которой поднимался пар. Это были пруды и озера — от совсем крошечных до огромных. Возле некоторых стояли знаки: купаться запрещено, в воде опасные кислоты. В других плескались туристы.

Природа Исландии поражала. И как бы Дмитрий ни спешил на опасный горный перевал в глубине острова, как бы ни торопился узнать, что стало с Лисой, он все же не мог не видеть красоты и уникальности окружающих пейзажей, не замечать гейзеров, лавовых полей и счастливых туристов, плещущихся в природных горячих ваннах.

Пару раз в двадцати-тридцати метрах от дороги на океанской отмели Дмитрий видел колонии тюленей и морских котиков. Крупные, неповоротливые на берегу, в воде эти животные становились ловкими и юркими. Машин и людей они почти не боялись и продолжали греться на солнце, не обращая внимания на туристов, фотографировавших их с берега. Заметив тюленей в первый раз, Дмитрий остановился и вышел из машины. За последние годы он так привык к жизни в мегаполисе, с его заводами, высотными зданиями, дорожными реагентами и пробками, что нетронутая природа казалась ему чем-то по-настоящему фантастичным, хрупким и исчезающим. Постояв немного у кромки воды, глядя на не в меру озорного тюлененка, ныряющего всего-то в трех-четырех метрах от него, Дмитрий тяжело вздохнул и поехал дальше. До перевала было еще далеко, а добраться туда журналист намеревался до темноты.

Прошло еще часа три, и Дмитрий доехал до юго-восточного побережья Исландии, где трасса 1 проходила через город Хёбн. Впрочем, назвать Хёбн городом можно было только по исландским меркам. На деле это был рыбацкий поселок, с населением около двух тысяч человек. И большая часть его жителей предсказуемо занималась рыболовством.

Проехав весь город насквозь, Дмитрий остановился на заправке. Затем отыскал в городке небольшую пиццерию и зашел пообедать. Он сидел за столиком у окна и задумчиво рассматривал аккуратные невысокие дома, возле стен которых вместо автомобилей, как во дворах российских городов, стояли лодки и баркасы разного размера и разной степени потрепанности.

Чуть дальше домов плескалось море. На его волнах тоже покачивались лодки. Стриженов снова, как и пару дней назад на маяке, с тоской подумал, что в таком месте он мог бы жить в старости, писать книги о былых приключениях, смотреть в окно маленького дома на волны, разводить пушистых исландских лошадей или ловить рыбу. Как будет жаль, если это место навсегда останется в его памяти смертельной ловушкой для Лисы. Как он будет жить, если так и не узнает, что с ней стало, если не найдет ответов? Дмитрий снова вспомнил свой разговор с мужем Лисы. Теперь он понимал, почему Олег сказал детям, что она погибла. Горе утраты можно было пережить, но как пережить неизвестность? Как смириться с неопределенностью, с миллионами вопросов без ответов? Как залечивать раны, если искра надежды постоянно их тревожит?

— Где же ты, Лиса? — негромко спросил Стриженов.

Он отхлебнул невкусного кофе из бумажного стаканчика, съел кусок пиццы и снова посмотрел в окно. Небо над городом стремительно темнело, с востока, гонимые сильным ветром, надвигались пузатые снежные тучи. Говорят, погода в Исландии меняется каждые пять минут. Но Стриженов боялся, что метель или снежная буря будут властвовать над островом много часов и даже дней подряд.

Нужно было торопиться. Дмитрий одним глотком допил оставшийся кофе. И уже хотел выйти из пиццерии, когда заметил черный «киа-спортейдж», съезжающий с трассы. Автомобиль притормозил на несколько секунд рядом с пиццерией и машиной Стриженова. Потом двинулся дальше. Дмитрий проводил его долгим, тяжелым взглядом. Постоял с минуту у окна, потом отругал себя за мнительность и вышел на улицу.

Конечно, после разговора с Натальей Пчелинцевой и ее рассказа о слежке за Лисой, Дмитрий стал присматриваться к автомобилям вокруг. Но было бы глупо считать каждый проезжающий «спортейдж» машиной преследователей. Слишком популярным был этот автомобиль на острове, и уже далеко вглубь страны забрался Стриженов, и, главное, что могло понадобиться от журналиста потенциальному преступнику? Как и зачем он нашел Стриженова?

Не найдя ответов на эти вопросы, Дмитрий сел за руль и снова отправился в дорогу. Но не успел он выехать из города, как пошел снег. Крупные белые хлопья, сначала редкие, потом все более частые, летели в лобовое стекло, ветер все отчаяннее стучал в стекла, выл и просачивался в микроскопические щели, а океанские волны, еще недавно едва набегавшие на берег, теперь поднимались высоко вверх и падали на сушу с ревом и рокотом.

Дмитрий вдавил в пол педаль газа, нужно было продолжать путь, быстрее выбраться из города, пока местная полиция не перекрыла дорогу. Стриженов бросил взгляд на навигатор: до перевала Эхси оставалось около ста двадцати километров.

Несколько минут спустя Дмитрий оставил позади рыбацкий город. За спиной у него нарастал гул ветра, волны поднимались так высоко, что едва не заливали дорогу, бегущую вдоль берега. Снег пошел вверх. Он поднимался от дороги и поля, летел к небу, словно хотел вернуться в пузатую сизую тучу. Дмитрий делал вид, что не замечает бури. Он спешил.

Но вот дорога резко вильнула вправо и сузилась до одной полосы с реверсивным движением. Впереди красным замигал светофор. Дмитрий остановился. Несколько минут, что ему пришлось ждать зеленого света, тянулись невыносимо долго. Журналист смотрел по сторонам и тяжело дышал от бессилия и отчаяния. Он снова попал в ловушку острова, снова не мог ехать. Лишь бы это было ненадолго. Лишь бы продолжать движение, не стоять, лишь бы добраться до перевала. Тогда на рассвете он начнет поиски, проверит старую дорогу и заброшенную ферму и, быть может, отыщет ответы.

Но вот светофор мигнул, и Стриженов смог продолжить путь. Он немного успокоился, поехал медленнее и аккуратнее. Отчасти потому, что ветер все время норовил бросить под колеса сугробы снега, и журналисту приходилось петлять, чтобы не попасться в снежную ловушку. Отчасти оттого, что по обочинам дорог бродили стада оленей, и Дмитрий боялся, как бы кто-то из них не бросился ему под колеса.

Было около четырех часов дня, когда Стриженов добрался до того места на перевале, где, по словам сержанта Хоульма, нашли машину Лисы. Снег продолжал идти, и, выйдя из машины, Дмитрий словно нырнул в сугроб. Он с трудом видел что-то вокруг себя, к тому же солнце уже садилось, а горы создавали дополнительную тень.

Стриженов с отчаянием подумал, что зря он ехал сюда за многие сотни километров, Лису искали кинологи и полиция и не смогли найти. Что сможет сделать он, один среди непрекращающейся снежной бури, среди снега?