Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор - Людмила Сукина

Василий Яковлевич Мирович принадлежал к старинному польско-украинскому дворянскому роду. После присоединения Украины к России Мировичи оказались на русской службе. Во время Северной войны со Швецией полковник Федор Мирович — дед Василия вместе с гетманом Мазепой перешел на сторону Карла XII. Сам он после поражения шведов под Полтавой успел скрыться в Польше, а его семья, жена и двое сыновей, сначала жила у своего родственника полковника Павла Полуботка в Чернигове, а потом вместе с ним переехала в Петербург. Полуботок вскоре оказался в опале и был посажен в крепость. Семья Мировичей осталась без средств к существованию. Выросшим братьям Петру и Якову Мировичам удалось найти скромную службу при дворе царевны Елизаветы Петровны. Но здесь молодые люди совершили непростительную ошибку — стали переписываться со своим беглым отцом, а Яков даже ездил к нему в Польшу вопреки императорскому запрещению. В 1732 году братья попали в Тайную канцелярию и были наказаны ссылкой в Сибирь с лишением всех имущественных прав.

Василий Мирович как внук государственного изменника вынужден был начать военную службу с самого ничтожного офицерского чина — подпоручика Смоленского пехотного полка, причем без особой надежды на карьерный рост. О его знатном происхождении никто не знал, да это и не имело значения: в русской армии старшие офицеры одинаково пренебрежительно относились к подпоручикам и из дворян, и из низших слоев общества. У молодого человека не было даже денег, чтобы поддерживать принятый в офицерских кругах образ жизни, а его сестры оказались без приданого и не могли рассчитывать на скорое и успешное замужество.

Мирович обращался к властям с просьбой вернуть ему с сестрами хотя бы малую часть земельных владений деда и получил отказ, попросил назначить сестрам пенсию — и в этом было отказано. В молодом офицере копились раздражение и обида на несправедливое устройство жизни. Подсказка, что делать, появилась неожиданно. Июньский переворот 1762 года, приведший к власти Екатерину II, показал, что престол можно взять силой, а офицеры, поддержавшие заговор, получили за это все, о чем раньше не могли даже мечтать.

Мирович решил освободить из Шлиссельбургской крепости Ивана Антоновича и сделать его императором, возвратив престол в руки законного представителя дома Романовых. Он открылся только одному человеку — своему другу, поручику Великолуцкого пехотного полка Аполлону Ушакову. Молодые люди договорились действовать вместе до конца, каков бы он ни был. На всякий случай 13 мая 1764 года они отслужили по себе в Казанском соборе Петербурга панихиду как по умершим.

План освобождения Ивана Антоновича был разработан ими в деталях. Через неделю императорский двор вместе с государыней должен был покинуть столицу и отправиться в путешествие по Прибалтике. В это же время Мирович со своими солдатами должен будет нести очередной караул в Шлиссельбургской крепости. Туда на лодке приплывет Ушаков под видом придворного курьера и привезет заготовленный заранее манифест от имени императора Ивана Антоновича. Манифест зачитают солдатам, те встанут на сторону Ивана, освободят его и отвезут по воде в Петербург в летние казармы артиллерийского полка. Артиллеристы захватят Зимний дворец и посадят Ивана Антоновича на трон.

Как это часто бывает, в жизни все сложилось совсем не так, как представляли два друга в своих героических мечтах. По странному стечению обстоятельств, Ушаков был отправлен 25 мая на лодке с поручением Военной коллегии и большой суммой денег к генералу М. Н. Волконскому. По дороге он утонул. Мировичу пришлось действовать в одиночку.

5 июля Никита Панин, живший со своим воспитанником, великим князем Павлом Петровичем — наследником престола, в Царском Селе, получил от коменданта Шлиссельбургской крепости Бередникова удивительное донесение. Во втором часу ночи Бередников был разбужен странным шумом, доносившимся со двора крепости. Там солдаты поручика Мировича строились в боевой порядок и заряжали ружья боевыми пулями. Когда комендант спросил, для чего это делается, Мирович ударил его прикладом по голове и приказал солдатам схватить как злодея, содержащего под караулом государя императора. Бередникова скрутили и в таком состоянии держали до пятого часа утра.

За эти три часа в крепости произошло много диковинного. Мирович с солдатами вели бой с караульной командой Власьева и Пекина. Было выпущено много пуль, но, как ни странно, никто при этом серьезно не пострадал. Мирович приказал выкатить во двор пушку. После этого караульные сдались. Но когда заговорщики ворвались в камеру Ивана Антоновича, то увидели заключенного лежащим на полу камеры бездыханным. Рядом с телом стояли Власьев и Пекин, в точности исполнившие инструкцию Тайной канцелярии. Солдаты хотели их убить, но Мирович запретил им это делать, так как Ивана Антоновича было уже не вернуть, а офицеры, охранявшие его, всего лишь выполняли чужой приказ. Василий Мирович благородно заявил, что он один во всем виноват, и позволил себя арестовать.

Екатерина II получила известие о происшедшем 9 июля, когда находилась в Риге. Свой ответ Панину она начала следующей фразой: «Я с великим удивлением читала ваши рапорты и все дивы, происшедшие в Шлюссельбурге; руководство Божие чудное и неиспытанное есть!» Далее императрица повелевала похоронить убиенного Ивана Антоновича в крепости быстро и без всякого шума. Так же быстро она приказала провести расследование, но особенно ничего при этом не скрывать, так как свидетелями происшествия были около 200 солдат и офицеров, нельзя же им всем заткнуть рот.

Разбирательство произвели в спешном порядке с соблюдением всех предосторожностей, чтобы не допустить утечки лишней информации. Мировича приговорили к смертной казни, и тут же привели ее в исполнение.

Казалось бы, после трагической смерти Ивана Антоновича можно было надеяться на милосердие императрицы к остальным членам брауншвейгского семейства. Но царской милости не последовало. Принц Антон Ульрих неоднократно обращался к Екатерине II с просьбами отпустить его с детьми за границу, заклинал ее кровавыми ранами Христа и сам клялся именем Бога и всех святых, что не будет претендовать на власть. Ответа на эти письма не было. 32 года Антон Брауншвейгский провел в ссылке под строгим и неусыпным надзором. В последние годы жизни он ослеп, тяжело болел. 4 мая 1776 года он скончался и был похоронен в скромном гробу, обитом черным сукном с серебряным позументом (в таких хоронили небогатых дворян и офицеров низших чинов), на кладбище одной из холмогорских приходских церквей.

К 1780 году стало понятно, что вконец запуганные и замученные унижением и тяжелой жизнью в ссылке дети принца Антона не представляют никакой опасности для трона. Им разрешили уехать в Данию под покровительство тетки со стороны отца, вдовствующей королевы Марии Юлианы. Перед датским королевским двором было поставлено условие: поселить брауншвейгцев в провинции Ютландия, в небольшом городке Горзенсе, подальше от европейских столиц и большой политики.

Непонятно, правда, о каком участии в политике «молодых» брауншвейгцев вообще могла идти речь. Всю свою жизнь они провели в ссылке, в глухомани, на самом краю России, не видели ни больших городов, ни придворной жизни, были дики и застенчивы сверх всякой меры. Принцесса Екатерина только родилась в Петербурге и сразу попала в опалу вместе со своими родителями. В 1780 году ей было 38 лет. В детстве она упала с лестницы, сильно ушиблась и страдала страшными головными болями, глухотой и косноязычием. Вторая из сестер, тридцатишестилетняя Елизавета, постоянно болела и чахла. Их тридцатипятилетний брат Петр был калекой с рождения: его грудь и спину «украшали» маленькие горбы, а правый бок и левая нога были кривыми, он с трудом ходил, опираясь на костыль. Только младший, тридцатичетырехлетний Алексей не страдал никакими видимыми изъянами и увечьями, но был очень тих и робел в присутствии посторонних людей.