Минск 2200. Принцип подобия - Майя Треножникова

— Нет, — улыбнулась она, — Чернь… как и большинство аристократов, чего уж там, — боится вас, боится тех мер, которые вы предлагаете, и предпочитает закрыть глаза на ваши предупреждения. Но… Ты ведь помнишь, кому поклоняется Виндикар?

Целест открыл рот. Нужно протестовать и не сдаваться — Элоиза теперь одна из них, из Сената… его сестра. Любят его. «Элоиза. И Вербена».

Достаточно.

— Танцующей богине, — был риторический ответ. Целест хмурился, но в уголке рта притаилась улыбка.

— Вот именно. Если она попросит помощи — пусть и от имени Гомеопатов и воинов их, Магнитов, ей не откажут, — Элоиза прильнула к плечу брата, и Рони потупился. — Кстати, ты знаешь, кто такой этот Амбивалент, которым запугивали Сенат?

Они переглянулись — втроем.

— Я попробую выяснить, — неуверенно сказал Рони, — при Цитадели есть библиотека, в крайнем случае спрошу у наставника…

— А я видела кое-что. — Элоиза нахмурилась, намотала на палец рыжую прядь. Мокрые волосы пахли цветочной пыльцой, и, стоя рядом, Рони тайком втягивал этот запах — будто воруя его. — Помнишь диски… Целест, ты должен помнить. Когда вы приволокли Вербену…

— Из Архива. Да. Сто лет назад. Слушай, я думал… они потерялись?

— Голова у тебя потерялась. — Элоиза смерила брата торжествующим взглядом. — Правда, на них почти все зашифровано, но этот термин попадался. Ох, ладно… мне пора, да и вам нечего мокнуть. Передавайте ответ своим Гомеопатам, да поаккуратнее — говорят, глава воинов способна выжечь весь Эсколер одним взглядом, а старший мистик — превратить в кретинов с размягченным мозгом… впрочем, особенно стараться ему не пришлось бы. И держите плюс два в уме. Ага?

— Ага, — повторил Рони. Целест уже сокрылся в мобиле, а он все всматривался в серебристую ткань дождя, за которой исчезла Элоиза. Целесту пришлось поторопить его.

В тесной и скромной, по сравнению с «домом без теней», комнате Совета Целест держался с отстраненным спокойствием, и так же доложил резолюцию. Слова, слетая с губ в затхловатую сырость Цитадели, рассеивались кляксами, словно кровь на повязке.

Главы переглянулись. Привычно вспорхнуло золотистым мотыльком пенсне Горация, резко черкал пометки в пожеванном блокноте Флоренц. Винсент был не эмоциональнее карпа, глубоководного и медлительного.

Целест впился взглядом в Декстру. Неопалимые волосы потемнели до бархатно-гранатового, а губы она сжала так, что казалась вовсе лишенной рта.

«Я отказался от родового имени», — почти добавил Целест, а вместо этого спросил:

— Что такое Амбивалент?

— Теория ученых. Требующая подтверждения, недоказанная теория. — Гораций опередил остальных. Целест почему-то вообразил кривенького и помятого человечка с мечом в руках — меч слишком тяжел для куриных лапок, но Гораций упорно размахивает им. Сражаясь с… с Флоренцем? Или со всеми ними?

«Раскол внутри Гомеопатов?»

— «Антинаучные бредни»? Так говорили в Сенате.

— Теория, — подчеркнул Флоренц. Меч рухнул в пыль. — Одна из гипотез. Признаться, мы надеялись, что она подействует на Сенат… но нет так нет.

«Вы ведь и не ждали иного? Отправили меня и Рони, поставили галочку, и все…» — Он облизал губы, проглатывая привкус кислого молока.

Декстра сделала ему знак: свободен.

Ходы, переходы и ответвления внутри Цитадели напоминали муравейник. Раз в неделю в них терялся малыш-новичок, находили его запуганным и частенько — зареванным; давным-давно следовало запереть пустующие кельи и целые ветхие коридоры из шершавого камня, но выстроенная много десятков лет назад башня одичала, как и окружающий ее сад. А закоулки годились для разговоров.

Тао перегородил путь Целесту, вынудил отступить в L-образный тупик. Целест раздраженно напомнил о дежурстве — через полчаса между Серебряной улицей и проспектом Риан, знаменитом клубами и магазинами для богатых мальчиков и девочек.

— Я помню. — Тао сгустил воздух в щит — попытка Целеста отодвинуть помеху с дороги провалилась. — У меня лишь один вопрос.

«Об Амбиваленте?» — проклятая «легенда» не выходила из головы. Дергала свежими ранами на руке. Кто — или что такое эта «гипотеза»? Элоиза обещала помочь, упоминала диски, про которые Целест пять лет как забыл… совпадение? Шутка? С нее станется.

Целест вспомнил, как сестра бежала за ним по дождю.

Если шутка… то скверная.

«Она любит тебя».

— Ну?

— Ты правда отрекся от родового имени?

Целест вытаращился на китайца, будто тот объявил, что добровольно возвращается в родные Восточные Пределы, к развалинам храмов и одичалым кочевникам.

— Откуда…

— Значит, правда. — Тао похлопал Целеста по плечу, для чего ему пришлось вытянуть руку на всю длину.

— Какая тебе разница? — «сейчас точно упомянет Ам-бивалента». Целест спрятал руки в карманы, некрасиво задрав мантию. Надо не думать о проклятой «гипотезе», иначе все мистики Цитадели уже к утру вытащат из него ненужные подробности. Рано. Сначала нужно разобраться самим.

«Согласно первого параграфа Устава Гомеопатов»…

— Мне — никакой. А вот им. — Тао ткнул указательным пальцем в облезлый потолок, покрытый оспинами мокрых пятен и морщинами трещин. — Им — да. Пока ты был Альена, ты был ценнее… Гордость — сестра глупости, а?

— Да пошел ты. — На сей раз Целест оказался проворнее, он оттолкнул китайца. — Не понимаю, какого дьявола ты докапываешься…

— Я теперь в твоей команде, рыжий. Что ж, ты прав — мне есть разница. Аристократом и его командой пожертвуют в последнюю очередь… а смертей скоро будет много. — Тао обогнул его с ловкостью ласки. Целесту мерещились слепящие лампы и холодный промозглый ливень, и иглы в собственных руках.

— Ворона накаркал?

— Авис — мистик-ясновидящий. — Тао прищурился, отчего глаза его слились с лицом, в точности как губы Декстры. — Ворона или нет, он не ошибается.

Целест тряхнул головой и провел по еще влажным волосам.

«Уничтожить. Разумные одержимые. Амби… пункт четыре дробь два, Магнит обязан принимать вахту в указанное распорядком время, опоздание более чем на пятнадцать минут квалифицируется как нарушение десятого уровня и влечет за собой…»

Целест преодолел десять или пятнадцать метров до шумного общего коридора. Мимо пробегала стайка малышей-новичков, громко хвастаясь способностями. Новоявленный воин демонстрировал гидрокинез, отчего в выбоинах на полу плодились лужицы. Перекричать ребят Тао не удавалось, и Целест был готов благодарить каждого из них.

Он высушил несколько лужиц и одобрительно кивнул гидрокинету — мол, продолжай, и получится настоящий водный смерч.

— С чем его и поздравляю. Можешь прятаться по углам Цитадели вместе с Вороной, а я — на дежурство.