Игрушка Тирана - Эрика Адамс

— Ты знаешь, куда бежать?

— Пытаюсь сообразить! — крикнул Мердок.

Он то и дело останавливался у дверей ангаров, но двери были заперты. Панель мигала красным, требуя ввести пароль. Наконец, нам улыбнулась удача: один из отсеков не был закрыт до конца. Двустворчатые двери заклинило. Мы протиснулись через проём, оказавшись в ещё одном коридоре. Мердок пронёсся по нему и толкнул одну из дверей.

— Залезай. Там грузовые контейнеры. Пересидишь здесь.

— Пересижу? Одна? А ты?

Я вцепилась за Мердока мёртвой хваткой. Он отцепил мои пальцы.

— Я займусь ящерами. Нужно увести их в сторону. Иначе они пойдут по запаху твоей крови.

Мне пришлось послушаться Мердока и войти в прохладное тёмное помещение, сплошь заставленное большими и малыми контейнерами. Силуэт Мердока промелькнул в дверном проёме и исчез. Через мгновение раздался треск автоматной очереди и топот ног Ящеры послушно затрусили за наживкой. Мне было страшно находиться в полутёмном помещении. Я не чувствовала себя в безопасности, когда кругом бомбят взрывами, а по коридорам разгуливают взбесившиеся ящеры.

Я покосилась на контейнеры и волоком придвинула самый малый из них, чтобы встать на него и взобраться повыше. На это ушло много сил и времени. Когда я сумела взобраться на контейнер, почувствовала присутствие кого-то постороннего.

Я испуганно дёрнулась и взобралась на контейнер, оглянувшись. В темноте жёлтым горели глаза ящера.

Я нажала на курок пистолета. Тот выплюнул сноп огня и частые «та-та-та».

Выстрелы один за другим разрывали помещение, наполняя его гулким эхом. Но ящер лишь взвыл. Он успел метнуться в сторону и его лишь оцарапало. Я нажимала на курок, слыша пустое щёлканье — и больше ничего. Заряда оказалось ничтожно мало. Я отбросила бесполезную игрушку в сторону и принялась карабкаться вверх по контейнерам.

Я забралась на самый верх и огляделась. Внизу маячил раненый ящер, а теперь к нему присоединился ещё один. Он воздел треугольную морду кверху, втягивая воздух, и двинулся в моём направлении. Я побежала по крышам контейнеров, перепрыгивая с одного на другой. Время от времени я оглядывалась через плечо, заметив, как ящер карабкается по контейнерам и несётся вслед за мной. Я ускорилась и едва не рухнула вниз, успев затормозить: до следующего контейнера расстояние было слишком велико. А я, успев остановиться, поскользнулась, больно ударившись коленом, и сейчас пыталась сообразить, в какую сторону лучше бежать.

Раздался скрежет металла: две четырёхпалые лапы уцепились за край контейнера.

Ящер втягивал своё тело наверх, оскалившись. Я испуганно дёрнулась назад.

Второй ящер, который был раненым, начал заходить ко мне со спины, медленно, но верно забираясь на контейнеры. Бежать было некуда. Страх парализовал меня настолько, что я просто наблюдала, как ящер залезает на контейнер. До меня донёсся мерзкий запах, идущий из пасти твари. Он взметнул внутри бурю негодования и злости: неужели я умру вот так, став пищей для плотоядного ящера?

А потом вдруг мир перекувыркнулся и стал… иным. Я ошарашенно смотрела на себя, но со стороны. Восприятие мира было другим, незнакомым мне. Цвета воспринимались чуточку иначе: ярче и насыщеннее. Остро чувствовалась разница между светом и тенью. Я не сразу поняла, что происходит. И могла только безучастно наблюдать глазами ящера, как тот приближается ко мне, застывшей без движения, словно безвольная кукла.

Участь наблюдать, как ящер будет жрать меня, показалась ужасной. Я запаниковала, принявшись дёргаться в путах чужого сознания. Хотелось сделать что-то, чтобы вырваться из тупика. Ящер начал остервенело мотать головой и царапать когтями кожу головы. Ощущения при этом возникли кошмарные: я чувствовала и его боль, и собственное отвращение, и вкус собственной крови, бывшей для ящера манящим потоком аромата, висящем в воздухе и забивающимся в ноздри.

Я заметила, как второй ящер, раненый, уже почти достиг меня с другой стороны, и дернулась изо всех сил в последний раз, выпав из сознания ящера. С оглушительным треском, будто все путы порвались разом.

Я не мог поверить. Нет. Существовало тысячи возможностей потерять Кейт. Но ни в одной из них я не могу представить себе, что всё произойдёт именно так.

Отчаянная и взбалмошная, решившая спасти нам жизни? Её поступок не только не привёл ни к чему хорошему но и поставил под угрозу разоблачение наших личностей. Особенно недоволен был отец Кейт.

Его звали Климент Грэхам. Но он называл себя сейчас Климент Роу. Он был одним из активных участников Теневого Сектора, призрачной альтернативы Альянсу.

Идеалист активный деятель в прошлом. Сейчас он был просто заперт на планетке 61–51 Срединного Сектора. Как и я. Как все мы, букашки, находящиеся под пристальным взглядом Тирана.

В порыве Кейт не было необходимости. Разумеется, она испугалась, что нас перебросят в числе особо провинившихся в Дальний Сектор. Для непосильного труда до полного изнеможения и последующего уничтожения плотоядными существами. Первое — официальная версия. Второе — негласное и понятное всем, кто хотя бы раз видел этих тварей. Быть может, Кейт напугала участь девушки из Красного Дома?

Ничего бы из этого не случилось. Абсолютно ничего. Не успели бы претворить в жизнь. Приказ был отдан. Но как только Тиран отправился со своей свитой и кораблями прочь, Кейт бы вытащили из центра обработки. Туда помещают девушек на несколько дней для полного обследования и подготовки. Несколько дней перед тем, как им подправляют мозги, вшивая чип. Нескольких дней вполне хватило бы на то, чтобы организовать побег. И наконец, свалить с этой планеты на корабле с контрабандистами. Но сейчас всё пошло прахом. Нас раскрыли. Не церемонясь, сразу же извлекли чипы.

Наша принадлежность к расе дагоррианцев теперь раскрыта. Для меня это означает лишь то, что цвет глаз будет меняться в зависимости от настроения.

Сведения в личном файле подправят, внеся соответствующую графу в разделе расовой принадлежности, и разрешат пользоваться линзами. Стандартными, одноцветными. Климент Грэхам — другое дело. Ему невероятно повезло, что чипы извлекали не при Тиране. Наверняка, этот ублюдок почувствовал бы пси-энергию поля Климента. Или не почувствовал бы?

Климент Грэхам — старый, хитрый лис. Он не пользовался своей пси-энергией без особой на то нужды. Однажды я видел, как он с лёгкостью сделал полоумным одного из тех, кто прельстился на чужой кусок. Но это было так давно…

Мы застряли на этой планете сроком на половину жизни. Иногда казалось, что нам не светит ничего больше. Климент Грэхам не любил рисковать. Он приказал не высовывать носа и хотел поначалу слиться с остальной массой, действовать осторожно. Очень осторожно. Настолько осторожно, что иногда чудилось, словно мы ничего не делали, а протирали свои штаны зря.

Стоило мне заикнуться о том, чтобы активизироваться, он охлаждал мой пыл холодным взглядом, не преминув указать на моё место.