Шотландия: Путешествие по Британии - Генри Воллам Мортон

Одно из наиболее знаменитых развлечений — огненное кольцо. Чтобы начать игру, один из стоящих кругом игроков произносит следующее:

Далеко ходил,

Целых семь лет бродил,

В пахарях согласья нет —

Кто мне даст совет?

Вместо пахаря можно назвать любую другую профессию; но как только она выбрана, игрок может называть дальше только орудия данного ремесла. Он должен требовать их у других и выигрывать. Но самую важную и необходимую вещь он называет лишь одному человеку по выбору, и тот не может ему ничего предлагать, поскольку знает, что это сразу приведет к «изнанке», то есть к заключению в круг. На первом этапе стоящий слева от «пахаря» делает первое предложение примерно так: «Я дам тебе резак для твоего ремесла». «Пахарь» отвечает: «Я не стану благодарить тебя за резак, у меня он уже есть». Тогда другой предлагает еще один инструмент, соответствующий промыслу, например уздечку, тот снова отказывается, потому что загадал не этот предмет, затем следуют мешок, мотыга, лопата, грабли и так далее; пока кто-то не предложит борону, загаданный предмет, который был заранее назван доверенному игроку. Это сразу переводит «пахаря» внутрь круга, из которого он может выбраться следующим образом.

«Пахарь» говорит одному из игроков: «Есть ли у тебя три вопроса и два приказа или три приказа и два вопроса для меня?» Если ответит на вопросы и сможет выполнить задания, он освободится. Предположим, выбрали первый вариант, два приказа и три вопроса, далее разговор может идти примерно так: «Я приказываю тебе поцеловать посох». И он должен поцеловать грязную, закопченную кочергу. Или еще нечто неприятное.

Вопросы тоже ставятся так, чтобы чувствительно задевать игрока, который должен отвечать на них.

Скажем, его спрашивают: «Предположим, ты оказался в постели с Мэгги Лоуден и Дженни Логан, двумя твоими подружками, одна — с одной стороны кровати, другая — с другого бока, и какую ты станешь первой тискать?» И игрок отвечает, например: Мэгги Лоуден, ко всеобщему восторгу.

«Во-вторых, предположим, ты стоишь голым на холме, и кого ты станешь звать к себе — Пегги Киртл или Нелл О’Киллиминджи?» Игрок снова выбирает одно имя.

«И, наконец, предположим, ты оказался в лодке с Тибби Тейт, Мэри Кайрни, Салли Снэдрап и Кейт О’Миннейви, и кого из них ты захочешь утопить? Кому вдуешь? Кого привезешь на сушу? И на ком женишься?» И он снова отвечает, а компания веселится, когда он произносит, например: «Я утоплю Мэри Кайрни, вдую Тибби Тейт, привезу на берег Салли Снэдрап и женюсь на сладкой Кейт О’Миннейви».

И так заканчивается игра, уступая место другим — «Вилли Вайн», «Плотина» или «Легендарные истории».

И на этом описании доброго старого Гэллоуэя давайте попрощаемся с Джоном Мактаггартом и отправимся дальше, потому что дождь прекратился, выглянуло солнце и снова поют птицы.

2

В саду сельского дома, выходившего на побережье Гэллоуэя, местный житель рассказывал мне о Деворгилле так, словно встречался с ней за обедом на прошлой неделе или словно некогда был в нее влюблен.

Шотландия — страна романтической верности. Вероятно, это часть национального мягкосердечия. В шотландской верности нет ничего сухого и формального, хотя порой она проявляется довольно беспричинно. Но, с другой стороны, у настоящей любви вообще нет «причин». Гэллоуэй имеет свои формы преданности. Эта провинция в течение долгого времени хранила верность Роберту Брюсу, потому что он вступил в конфликт со старинной верностью, и именно по этой причине здесь отказывались идти за Старшим Претендентом или за Красавцем принцем Чарли; старинное королевство южных пиктов с глубокой древности почитало собственных героев.

Мой знакомый рассказывал о бурных днях короля Алана и Джона Баллиола так, будто это была совсем недавняя история. Он гордился ими, потому что люди Гэллоуэя имели привилегию в битве составлять авангард, и он наслаждался памятью о короле Гэллоуэя, который угрожал королю Норвегии морским сражением. Но когда он упомянул Деворгиллу, в подборе слов, в интонации зазвучало нечто такое, что наверняка вызвало бы ревность у его жены.

— В Гэллоуэе по сей день сохраняется добрая память о Деворгилле, — сказал он, — несмотря на то, что она умерла более шести столетий назад. И правда, подумайте только: как мало людей остались в памяти благодаря их доблестям и благочестию; как мало вдов хранят верность! А эта давно умершая женщина оказала влияние на всю мою жизнь…

Я знал, о чем он говорит. Он был выпускником Баллиола, а ведь именно Деворгилла, а не ее муж, основала колледж Баллиол в Оксфорде.

— Самые счастливые годы я провел в стране Деворгиллы, — продолжал он. — И именно она привела меня в Баллиол. Конечно, каждый житель Гэллоуэя, который посещает Оксфорд, испытывает волнение при мысли, что он стоит у врат колледжа, на котором сохранился герб с коронованным львом Гэллоуэя, словно бы пронзенным геральдическим бордюром Баллиолов в правой половине щита, отступающим от края…

Мы прошли в его библиотеку, чтобы отыскать книги, в которых рассказывается о Деворгилле и ее эпохе. Она родилась примерно в 1210 году в Кенмуре, Гэллоуэй, где сегодня руины замка смотрят на озеро, обозначая место твердыни ее отца, Алана, последнего из королей Гэллоуэя. Он был констеблем Шотландии и, вероятно, самым могущественным дворянином двух королевств. Его женой, матерью Деворгиллы, была Маргарет, дочь Дэвида, графа Хантингдона, брата Уильяма Льва.

Деворгилла вышла замуж за Джона Баллиола в возрасте двадцати лет. Это был союз двух великих домов. Баллиол, один из богатейших баронов своего времени, владел не только половиной Гэллоуэя, но и двадцатью вассальными рыцарскими имениями в Англии, не считая наследственных земель в Пикардии и титулов сюзерена Байоан-Вимо, Домье, Эликур и Орнуа. Когда через год после замужества дочери умер король Алан, владения Баллиола заметно приумножились. Деворгилла принесла ему помимо огромных территорий титул повелителя Восточного Гэллоуэя и замки Лохфергус, Кенмур и Боутел. В течение первых четырех-пяти лет замужества она унаследовала еще ряд имений от родственников, щедро завещавших ей свои богатства, так что их семейная собственность постепенно расползалась по карте Англии, и среди прочего в этом наследии был и замок, сыгравший самую заметную роль в истории Шотландии, — Фодерингэй. В целом, супружеская пара обладала горами, лесами и лугами и вынуждена была проезжать почти пятьсот миль от северной границы своих владений в Шотландии до французских поместий на Сомме.

И они заняли достойное и блестящее место в той значительной эпохе.

Уэнтворт Гюйш в замечательной книге «Деворгилла, повелительница Гэллоуэя» рассказывает:

Это было столетие великих мировых движений, занималась заря свободы в Англии; это был период кульминации власти святейшего престола при папе Иннокентии III; расцвет готической архитектуры. При жизни Деворгиллы был заложен и завершен собор в Солсбери, предмет величайшей славы раннеанглийского стиля, перестроено Вестминстерское аббатство, святой Гуго возвел хоры собора в Линкольне. В это время достигла кульминации арабская архитектура в Альгамбре и Гранаде, начало чему положил еще Мухаммад в 1273 году; были основаны университеты в Оксфорде и Кембридже, а Симон де Монфор открыл первое заседание палаты общин. Это была эпоха святых Франциска и Доминика, их монашеские ордена постепенно утвердились по всей Европе. Ребенком Деворгилла, несомненно, слышала о смерти этих двух святых мужей: святого Доминика в 1221 году и святого Франциска в 1224 году, а в преклонном возрасте она, должно быть, видела, как рос, камень за камнем, большой доминиканский монастырь Блэкфрайрз на участке земли между Ладгейтом и рекой, вплотную прижимавшемся к стене Сити и подаренном монахам гильдиям Лондона. Деворгилла достигла совершеннолетия к моменту смерти святого Антония Падуанского. Жизненный путь святого Фомы Аквинского практически совпадает по времени с ее собственным. В поздние годы, уже овдовев, когда прошлое превратилось для нее в долгую память об умершем супруге, а дни ее шли к закату и были посвящены добрым делам, Иаков Ворагинский составил «Золотую легенду», книгу, к которой королева имела особое пристрастие — один экземпляр она преподнесла в дар библиотеке аббатства Доброго Сердца.