Под небом Индии - Ренита Де Сильва

Девушка решила поговорить со своими опекунами в библиотеке, в окружении книг своего отца, вернувшихся на свое законное место на полках.

Мэри сделала глубокий вдох. Думая о своем прошлом, она вновь и вновь задавалась вопросом, правильное ли решение приняли ее опекуны. У них были добрые намерения, но все же они позволили ей полностью подавить свои воспоминания и поверить в ложь. Осознание этого факта придало Мэри храбрости, необходимой для того, чтобы прямо сказать своим родственникам о том, что она хотела сделать; раньше она ни за что бы не осмелилась поступить подобным образом, а лишь покорно согласилась бы с решением, принятым за нее другими.

– Я чувствую, что должна это…

– Мэри, мы проявляли понимание и терпение. Ты была больна…

– Я не была больна! – возмутилась девушка. – Я вспоминала…

– Мы даже пригласили майора Дигби, чтобы ты могла расспросить его о своих родителях. Но весь этот вздор с поездкой в Индию…

Мэри вновь глубоко вдохнула и, закусив нижнюю губу, ждала, пока не пройдет желание расплакаться от злости и досады. Она должна сохранять спокойствие. Для того чтобы ее план удался, ей необходимо получить одобрение тети и дяди.

– …да еще и теперь, когда через несколько недель ты должна предстать перед королем, – сказала тетушка.

Дебют Мэри при дворе, ее первый сезон, планы на будущее…

Но кому принадлежали эти планы? Стать дебютанткой, выбрать подходящего жениха из составленного тетушкой списка, выйти замуж и вести собственное хозяйство. Чьи амбиции она удовлетворяла? Свои? Или опекунов?

Вспоминая свое детство в Индии, Мэри чувствовала себя растерянной и уязвимой. Она не могла никому доверять, особенно самой себе. Мэри думала, что это и была ее жизнь, ничего другого она не знала. Но теперь ей было известно, что когда-то она жила в другой стране и могла бы быть там и сейчас, если бы ее родители не погибли. А еще – что ее мама и папа хотели для нее другой судьбы. Хотели, чтобы она была свободной. И планы тетушки относительно ее будущего – планы, которые Мэри принимала всем сердцем, желая, чтобы они осуществились, – они сочли бы чем-то совершенно не подходящим для нее.

Возможно, именно поэтому воспоминания вернулись к ней именно сейчас – чтобы не дать ей совершить ошибку.

Но… Бал дебютанток и будущее, которое последовало бы за ним, не казались Мэри ошибкой. Девушка по-прежнему хотела надеть струящееся платье из белого шифона с кружевами, фасон которого она так тщательно и восторженно выбирала, и сделать безупречный реверанс, представ перед королем. Мэри хотелось, чтобы ею восхищались, чтобы за ней ухаживали. Хотелось посещать балы и вечеринки и выбирать из ухаживающих за ней кавалеров наиболее подходящего.

И все же другая ее часть, напомнившая о себе после того, как вернулись воспоминания о родителях (о матери, которой было все равно, во что она одета, и которая постоянно ходила босой и растрепанной, и об отце, который хотел видеть Мэри свободной от ограничений), стыдилась приземленности ее мечтаний.

Принимая то, чего для нее хотели ее опекуны, – то, чего, как Мэри была уверена до недавнего времени, хотела она сама, – девушка ставила крест на будущем, о котором мечтали ее родители.

Посещать балы и делать то, чего от нее ожидали в доме тетушки, было очень легко. Мэри и вправду хотелось сделать этот выбор. И это заставило ее задуматься.

Действительно ли она хотела такого будущего или же просто соглашалась с родственниками?

Чего она желала на самом деле?

Мэри не знала этого. Точнее, она думала, что знает, пока несколько дней назад ее жизнь не перевернулась с ног на голову.

Кто она?

Мэри хотелось это выяснить. И единственным способом сделать это было вновь отыскать ту девочку, которой она была когда-то, примириться с ней, посетить страну, где она родилась, узнать, действительно ли ее родители были такими, какими она их вспоминала, в некотором смысле вернув их к жизни, даже если ради этого пришлось бы отложить дебют при дворе, которого Мэри так ждала.

Она была убеждена, что ее родители хотели бы этого.

Этот выбор был единственно правильным…

– Я уезжаю. Я буду работать в школе, которой управляют монахини.

– Работать?! – взвизгнула тетушка.

– Благодаря этому я смогу оплатить свое путешествие. Вы и так уже сделали для меня очень много: дали мне крышу над головой, приняли в свою семью, и я очень вам благодарна…

А еще вы солгали, скрыв от меня правду.

– Ты не поедешь в Индию. Ты еще очень молода и не замужем, – сказал дядя.

– Дело не в деньгах… – вторила ему тетя.

Дядя откашлялся.

– Разумеется, тебе известно, что твой отец… эм… твои дедушка с бабушкой… – Он сделал паузу, глядя на их портреты, висевшие напротив стола, за которым он сидел. Мэри видела, что ему тяжело говорить о том, о чем не принято было упоминать. – Они отвергли твоего отца, потому что не одобряли жену, которую он выбрал.

Не такую жену выбрал себе сам дядюшка. Он происходил из хорошей, но бедной семьи. Женившись на тете, он получил дом, который должен был принадлежать ее отцу. Мэри не винила за это ни его, ни тетушку. В Индии ее отец был счастлив. Однако она винила их за то, что они позволили ей полностью забыть свое детство, родителей и жизнь до приезда в Англию.

Этой ночью Мэри вновь приснилась Индия. Эта страна снилась ей каждую ночь с тех пор, как к ней вернулись воспоминания. Мэри видела своих родителей, Ситу и Амина, реку, подвесной мостик, водонапорную башню, и этот сон был настолько реалистичным, что утром она проснулась в поту от влажной жары, ощущая на губах вкус специй и пыли, чувствуя аромат жасмина и талька, неизменно сопровождавший ее мать, и запах табака и лайма, который исходил от отца.

Мэри проснулась, охваченная тоской и болью, ностальгией и печалью, ощущая пряный розовато-лиловый аромат потери.

Майор Дигби знал ее родителей такими, какими никогда не знала их она. Знал ребенка, которым она была когда-то. Рассказывая о Ричарде и Пегги Бригам, старик ненадолго их оживил.

Мэри хотела отправиться в Индию, чтобы своими глазами увидеть страну, которая являлась ей во снах. Хотела встретиться с людьми, знавшими ее родителей в те годы, когда она была маленькой, и, сопоставив их рассказы с собственными воспоминаниями, воссоздать картину своего детства.

И в то же время девушке хотелось, чтобы все было так, как раньше; хотелось упражняться в реверансах, чтобы предстать при дворе вместе с кузинами. Мэри ожидала сезона вечеринок и балов, музыкальных вечеров и маскарадов. Она готовилась к ним весь год.

Но единственным способом оправдать свою жизнь здесь, которой Мэри хотела еще недавно и в глубине души желала до сих пор, было отправиться в Индию.

Если после стольких лет отрицания своего прошлого она примет его, возможно, чувство вины, терзавшее девушку с тех пор, как к ней вернулись воспоминания, чувство вины, которое она испытывала не только потому, что забыла своих родителей, но и потому, что вела образ жизни, который они презирали, в доме, из которого ее отец был изгнан, да еще и наслаждалась им, перестанет быть таким сильным. Тогда она сможет вернуться в Англию и жить так, как планировала, и при этом не будет чувствовать себя так, будто предает своих родителей.