Ловец снов - Стивен Кинг

Они вскарабкались на вершину холма. На другой стороне ветерне так свирепствовал. К тому времени, как они спустились, Генри позволил себенадеяться, что хотя бы эта часть их путешествия окончится благополучно. Но наполпути к темнеющему остову убежища женщина рухнула, сначала на колени, потомлицом вниз. И осталась лежать неподвижно, чуть повернув голову, только пар,вырывавшийся изо рта, служил признаком того, что она еще жива (ах, наскольковсе было бы проще, замерзни она несколько часов назад, подумал Генри). Немногоотдохнув, она легла на бок и утробно рыгнула.

— Ах ты, надоедливая п…а! — сказал Пит не зло, скорееустало, и глянул на Генри. — Ну, что теперь?

Генри опустился на колени, кричал на нее, щелкал пальцами,хлопал в ладоши, считал до трех. Бесполезно.

— Останься с ней. Может, я найду что-то вроде волокуши.

— Желаю удачи.

— Можешь предложить что-то другое?

Пит, поморщившись, уселся в снег и вытянул перед собойбольную ногу.

— Нет, сэр, — вздохнул он. — Все блестящие мысли истощились.

7

Генри добрался до хижины минут за шесть. Раненое бедроонемело, но он старался не обращать внимания. Если дотащить сюда Пита и женщинуи если «арктик кэт»[14], стоявший без дела в «Дыре в стене», заведется, все ещеможет обойтись. И черт возьми, интересная штука эти небесные огни…

Крыша из рифленого железа обвалилась очень удачно. Перед,выходивший на дорогу, оставался открытым, но упавший лист образовал заднююстенку, и из неглубокого сугроба выглядывал кусок грязно-серого брезента,усыпанный опилками и щепками.

— Есть! — крикнул Генри, хватая примерзший брезент.

Оторвать его от земли удалось не сразу, но в конце концовткань с треском подалась, напомнив Генри о звуках, издаваемых женщиной. Таща засобой брезент, он устремился туда, где оставил Пита и незнакомку.

Пит по-прежнему сидел в снегу рядом с бесчувственнойженщиной, неестественно выставив ногу.

8

Все оказалось куда легче, чем посмел надеяться Генри. Самымтрудным было взвалить ее на брезент, дальше все пошло как по маслу. Несмотря насвой вес, она скользила по снегу, как на санях. Генри тихо радовался холоду.Будь сейчас градусов на пять теплее, мокрый снег прилипал бы к ткани. Да идорога была совсем короткой.

Снег уже доходил до щиколоток и валил все гуще, но и снежныехлопья стали крупнее. Как они горевали, увидев такие в детстве! «Кончается!» —говорили они друг другу, скорбно вздыхая.

— Эй, Генри! — окликнул Пит, чуть задыхаясь, но это уже неимело значения: до хижины было рукой подать. Да и Пит старался беречь ногу исеменил, почти не сгибая колена.

— Что?

— Последнее время я часто вспоминаю Даддитса… и… ну, нестранно ли?

— Нет костяшек, — не задумываясь, сказал Генри.

— Точно, — нервно подхватил Пит. — «Нет костяшек, нет игры».Не думаешь, что это странно?

— Если это так, — ответил Генри, — мы оба не в себе.

— Ты это о чем?

— Я сам часто думаю о Даддитсе. С прошлого марта. Мы сДжоунси собирались поехать к нему…

— Правда?

— Да. Но Джоунси как раз сбила машина.

— Спятивший старый мудак! Как только ему разрешили сесть заруль! — взорвался Пит. — Джоунси чудом остался в живых!

— Именно чудом, — кивнул Генри. — Остановка сердца в машине«скорой». Едва спасли.

Пит замер с открытым ртом.

— Нет, правда? Так паршиво? Так близко?

Генри только сейчас понял, что проболтался.

— Да, только держи язык за зубами. Карла мне сказала, ноДжоунси, похоже, не знает. А я так… — Он неопределенно махнул рукой, но Питпонимающе кивнул. «А я так ничего и не почувствовал», — хотел сказать Генри.

— Не волнуйся, я нем как рыба, — заверил Пит.

— Да уж, постарайся.

— Так вы и не добрались до Дадса.

— Не пришлось, — покачал головой Генри. — За всеми этимитреволнениями с Джоунси я совсем забыл. Тут и лето настало, знаешь, как одноцепляется за другое…

Пит сочувственно вздохнул.

— Но поверишь, я тоже думал о нем, совсем недавно. УГосслина.

— Малыш в цветастой рубашонке? — спросил Пит. Каждое слововырывалось изо рта облачками пара.

Генри кивнул. «Малышу» вполне могло быть лет двадцать —двадцать пять. Трудно сказать, когда речь идет о даунах. Рыжеволосый, семенившийпо центральному проходу маленького темного магазинчика, рядом с мужчиной,похоже, отцом: та же охотничья куртка в черно-зеленую клетку и, что важнеевсего, с такими же морковными волосами, только поредевшими настолько, чтоместами проглядывал голый череп. И взгляд предостерегающий, ясно говоривший:«Попробуйте словом обмолвиться насчет моего парня, худо придется».

И, разумеется, никто из них слова не сказал, в конце концовони отмахали двадцать миль от «Дыры в стене», чтобы запастись пивом, хлебом ихот-догами, а не нарываться на неприятности. Кроме того, они когда-то зналиДаддитса… собственно говоря, почему знали… знают и сейчас, посылают подарки наРождество, открытки на дни рождения Даддитса, который когда-то, по-своему, насвой особый, своеобразный манер, был одним их них. Правда, Генри вряд ли могпризнаться Питу, что думает о Дадсе в самые неподходящие моменты. Моменты? Данет, с тех пор, как шестнадцать месяцев назад понял, что хочет покончить ссобой, и все, что он делает и говорит, стало либо способом оттянуть неизбежное,либо подготовкой к грядущему событию. Иногда он даже видел во сне Бива,твердившего: «Дай я это улажу, старик…», и Даддитса, с любопытствомповторявшего: «Сто увадис?»

— Нет ничего странного в том, что мы вспоминаем Даддитса,Пит, — сказал он, втаскивая импровизированные санки в шалаш и тяжело отдуваясь.— Мы мерили себя по Даддитсу. Даддитс — самое светлое, что было в нашей жизни.Наш звездный час.

— Ты так считаешь?

— Угу. — Генри поспешно плюхнулся на снег, решив отдышаться,прежде чем переходить к следующему пункту плана.

Сколько там на часах? Почти полдень. К этому времени Джоунсии Бивер наверняка поняли, что дело не только в метели и что им пришлось худо.Может, догадаются завести снегоход (если он работает, напомнил себе Генри, есличертова таратайка работает) и отправятся на поиски. Это сильно упроститситуацию.