Ловец снов - Стивен Кинг

Он оглядел лежавшую на брезенте женщину. Растрепанные волосызакрывали один глаз, второй с леденящим безразличием смотрел на Генри, вернее,сквозь него.

Генри свято верил, что перед всеми детьми рано или поздновстает необходимость самозащиты и что одиночки действуют куда менее решительно,чем детские стаи. Очень часто это выливалось в неоправданную жестокость. Генрии его друзья вели себя прилично, неизвестно по какой причине. Правда, в концеконцов это, как и все остальное, особого значения не имеет, но не вреднопомнить, что когда-то ты боялся последствий и был паинькой.

Он сказал Питу о своих планах, объяснил, что требуется отПита, и тяжело поднялся. Пора начинать. Нужно во что бы то ни стало добратьсядо «Дыры», пока не стемнеет. Чистое, безопасное, теплое место…

— Ладно, — нехотя согласился Пит. — Будем надеяться, что онане откинет копыта. И что эти огни не вернутся. — Вытянув шею, он взглянул нанебо, но ничего не увидел, кроме темных, нависших над головой туч. — Какпо-твоему, что это было? Что-то вроде молнии?

— Эй, да ты прямо-таки эксперт по космосу, — усмехнулсяГенри. — Лучше насобирай щепок, для этого даже вставать не придется.

— На растопку?

— Сообразил, — кивнул Генри и, переступив через женщину,направился к опушке леса, где валялись бревна потолще.

Впереди примерно девять миль. Но сначала они разведуткостер. Высокий жаркий костер.

1

Джоунси и Бивер, сидя на кухне, играли в криббидж, которыйназывали попросту игрой. Память о Ламаре, отце Бивера, который всегда именовалее так, словно, кроме этой, на свете других игр не было. Для Ламара Кларендона,жизнь которого вращалась вокруг его строительной компании в центральном Мэне,криббидж, вполне вероятно, и был таковой. Способ убить вечера для тех, ктополжизни проводит в лагерях лесорубов, железнодорожных вагончиках истроительных трейлерах. Доска со ста двадцатью отверстиями, четыре колышка истарая засаленная колода карт. Если все это у вас имеется, считайте, вы в деле.

В криббидж чаще всего играли, чтобы скоротать время: покапройдет дождь, прибудет заказанный груз или из магазина приедут задержавшиесядрузья и подскажут, что делать со странным парнем, лежащим за закрытой дверьюспальни.

Если не считать того, думал Джоунси, что больше всего намнужен Генри. Пит — что-то вроде приложения. Только Генри знает, что делать.Бивер прав — без Генри, как без рук.

Но Пит и Генри все не ехали. Пока еще для настоящей тревогислишком рано, возможно, они задержались из-за снегопада, но Джоунси уже начиналбеспокоиться, и Биверу, наверное, тоже не по себе. Никто пока не высказалопасений вслух: в конце концов до вечера далеко, и все еще может обойтись, ноневысказанная мысль уже витала в воздухе.

Джоунси постарался сосредоточиться на доске и картах, нопродолжал поглядывать на дверь спальни. Скорее всего Маккарти уже спит, но,черт возьми, не нравилось ему лицо этого парня!

Джоунси подметил, что и Бив искоса посматривает в ту жесторону.

Джоунси перетасовал древнюю колоду, сдал себе пару карт иотложил криб[15], когда Бив щелчком подвинул к нему еще две. Бивер снял, иначало было разыграно: в ход пошли колышки[16].

«Можешь сколько угодно отмечать ход и все же с трескомпроиграть, — твердил Ламар, с его вечной сигаретой «Честерфилд», свисавшей суголка губ, и кепчонкой с гордым логотипом «Кларендон констракшн», неизменнонадвинутой на левый глаз, как у человека, который знает тайну, но согласитсявыдать только за подходящую цену. Ламар Кларендон, порядочный работящийпапочка, умерший от инфаркта в сорок восемь, — зато если отмечаешь ход, тебяникогда не объегорят».

Нет игры, думал Джоунси. Нет костяшек, нет игры. И тут же поушам ударил тот чертов дрожащий голос, из больничных кошмаров:

Пожалуйста, перестаньте, я этого не вынесу, сделайте укол,где Марси?

Господи, ну почему мир так жесток? Почему так много оскалившихсязубьями шестеренок готовы перемолоть твои пальцы, почему так много приводов,передач, колес и еще бог знает чего готовы расщепить каждую твою кость?

— Джоунси?

— Что?

— Ты в порядке?

— Да, а в чем дело?

— Ты весь трясешься.

— Правда? — Что тут спрашивать, он и сам это знал.

— Честное слово.

— Наверное, сквозняк. Не чувствуешь никакого запаха?

— От него?

— Ну не от подмышек же Мэг Райан! От него, разумеется.

— Нет, — сказал Бивер. — Пару раз мне казалось… наверное,воображение разгулялось. Когда кто-то все время пердит… ну, знаешь… и к томуже…

— Да, вонь ужасная.

— Да. И отрыжка тоже. Я думал, он наизнанку вывернется.Честно.

Джоунси кивнул. Я боюсь. Сижу здесь, напуганный до усеру, вметель, и жду. Жду Генри, черт бы все побрал. Вот так, подумал он.

— Джоунси!

— Ну что тебе? Мы собираемся доигрывать партию или нет?!

— Естественно, но… как по-твоему, Генри и Пит доберутся?

— Откуда, черт возьми, мне знать?

— У тебя никакого… предчувствия? Может, видение…

— Я не вижу ничего, кроме твоей физиономии.

Бив вздохнул:

— Но все же, думаешь, с ними все нормально?

— Думаю, все. — Джоунси украдкой глянул сначала на часы —половина двенадцатого, — а затем на закрытую дверь, за которой пряталсяМаккарти. Посреди комнаты, в потоках восходящего воздуха, медленноповорачивался и колыхался Ловец снов. — Сам видишь, какой снег. Они вот-вотпоявятся. Ну же, давай играть.

— Давай. Восемь.

— Пятнадцать за два.

— Твою мать! — Бивер сунул в рот зубочистку. — Двадцатьпять.

— Тридцать.

— Дальше.

— Один за два.

— Срань господня! — невесело хмыкнул Бивер, поняв, что делаего плохи. — Ты только что в зад мне эти проклятые колышки не втыкаешь каждыйраз, когда сдаешь.