Новый Рим на Босфоре - Алексей Величко

Так, императора Калигулу величали «сыном лагерей», «отцом войска», «цезарем благим и величайшим»[165]. Неудовлетворенный старыми величаниями, неадекватными величию его власти, император Домициан (81—96) велел прибавить к своей титулатуре dominus et dues («господин и бог»). А император Траян (98—117) добавил термин optimus («наилучший»)[166]. В последствии, эта традиция прибавлять к имени императора несвойственные рациональному римскому уму «неправовые» титулатуры получила широкое распространение – соответствующие примеры ждут нас впереди.

II

Ситуация осложнялась еще и тем, что ни Октавиан, ни его ближайшие преемники никак не желали принимать титул царя, имея к нему определенное предубеждение. Кроме того, они сохранили политическую традицию, согласно которой источником власти в государстве признавался римский народ и сенат, действующий от его имени. Древний летописец сохранил для нас выступление императора Тиберия (14—37) в сенате, где звучали такие слова: «Я не раз говорил и повторяю, отцы сенаторы, что добрый и благодетельный правитель, обязанный вам столь обширной и полной властью, должен быть всегда слугой сенату, порой – всему народу, а подчас – и отдельным гражданам»[167].

Однако очень скоро некоторые полномочия императоров начали копировать прерогативы Римских царей. Но где еще единоличная власть могла искать аналогов, как не в царской власти Древнего Рима? А именно цари в прежние века сосредотачивали всю верховную власть в своих руках, включая командование армией, блюстительство внутреннего порядка, совершение общественных жертвоприношений, право суда и отправление наказания.

Позднее, когда царская власть пала, эти полномочия были переданы сенату (lectio senatus), как органу, от имени всего римского народа осуществляющего некоторые высшие государственные функции. В его компетенцию входили также некоторые вопросы религии и культа, предоставление должностным лицам государства чрезвычайных полномочий, высшее управление финансами, общее управление провинциями, назначение диктатора, международные отношения и принятие высших мер общественной безопасности. Эти полномочия со временем расширялись, поскольку народные собрания – высший законодательный орган власти Рима, хирели и приходили в упадок[168].

Другие царские функции были переданы специально созданным высшим магистратурам[169]. Во главе магистратур располагались два консула, избиравшиеся народом. Они командовали войском, созывали народное собрание, отправляли правосудие, приносили от имени народа жертвы и наблюдали ауспиции (auspicia). Строго говоря, консулы и являлись «мини-царями», даже внешние знаки их отличия были скопированы с царских. Консулы избирались сроком на 1 год, после чего складывали свои полномочия. Для помощи консулам была введена специальная должность проконсула с широкими полномочиями[170].

Очень почетные обязанности исполняли два цензора (censoris) из числа бывших консулов, которых назначали сроком на 18 месяцев. В их компетенцию входили: надзор за состоянием нравственного облика римских граждан, проведение переписи гражданского населения, оценка имущественного состояния граждан и распределение их по центуриям и трибам, составление сенаторского списка, надзор за возведением храмов и содержанием кладбищ, управление государственными финансами[171]. Кроме того, в ведении цензоров находились все судебные споры, связанные с казной, передача в аренду государственных земель, сдача на откуп государственных налогов, заведование постройкой государственных зданий и наложение на виновных лиц особых взысканий.

В систему высших магистратур с 367 г. до Р.Х. вошли также преторы (praetor), которые считались младшими коллегами консула. Их первая задача заключалась в обеспечении внутреннего гражданского порядка в государстве[172]. Впоследствии из полицейских функций претора органично возникло право осуществлять судебные полномочия, совершенно выведенные из консульской власти. Все правосудие вершили два специальных претора: один из них разбирал споры между иностранными гражданами, другой – между римскими (praetor peregrinus и praetor urbanus) [173].

Поскольку ни один закон не является совершенным, систематически возникала необходимость уточнить правоприменение того или иного правового акта, чем и занимались преторы. Когда количество однотипных жалоб становилось большим, решения преторов объявлялись в форме выставленных на всеобщее обозрение эдиктов. Со временем образовалась некоторая совокупность преторских решений, получившая наименование edictum tralaticium[174].

Под конец республиканского строя народные собрания практически утратили свое значение, а потому эдикты преторов по вопросам правоприменения приобрели значение основных источников законов. Кроме них правосудие осуществляли еще и курульские эдилы, основной задачей которых являлось обеспечение чистоты города и публичных мероприятий, для чего они имели право рассматривать административные и небольшие уголовные дела. Вся совокупность норм, выработанных практикой преторов (jus praetorium) и практикой эдилов (jus aedilicium), составила jus honorarium[175].

Помимо ординарных высших магистратур, была установлена должность диктатора, которому на 6 месяцев предоставляли неограниченную власть. В 453 г. до Р.Х. по требованию плебеев была учреждена должность народного трибуна; их число не оставалось неизменным и постепенно увеличилось от 2 до 10[176]. Хотя трибуны и не относились к магистратурам и не имели imperium, они обладали широкими полномочиями, включая право наложения veto на решения консулов и постановления сената, а также неприкосновенности своей личности[177].