Китаец на дереве - Геннадий Никитич Шаталин

это было в первое время, потом мы не обращали внимание. Были в отделении во взводе таджики, не знаю, для чего их брали в ракетные войска, ведь они ничего толком не понимали в технике, не говоря о русском языке. Однажды, будучи зам. начальника караула, при обходе обнаружил Нурмуханова спящим на посту в конце обхода. На мой вопрос:

– «Почему уснул?»

– «Я, увидел китайца на дереве, отошел в сторону, ждал, когда он спустится, но нечаянно уснул».

Крепко пожурив его за недобросовенность к службе, объявив ему еще наряд на кухню, я как бы забыл про него. Когда же, при вечерней проверки личного состава, его не оказалось на месте, я всерьез встревожился. Почти около часа искали "нарушителя спокойствия", а он оказался у друга на подсобном хозяйстве, спокойно жующего жареное мясо. Я готов был порвать его, как тот "китаец на дереве", но сдержался и уговорил вернуться в казарму. Командиру доложил, что он пошел к земляку, где уснул после караула.

Обычно таджиков старались не посылать часовыми, охранять площадку. Были случаи, когда они "палили" из автоматов китайцев, сидящих на дереве. Поэтому их место было на кухне, либо дневальными, когда они с удовольствием утром вставали. «Подъем!» и тут как тут.

Помню, он страстно просил меня продать ручные часы "Юность", которые носил я на своей руке. Когда на кухне произошла авария со светом, задерживался ужин, мы с Николаем за часы попросили таджика купить 2 кг пряников, конфет и в придачу газводы. Он буквально мигом исполнил наше желание. Потом частенько наблюдая за ним, либо на занятиях, либо в строю, он любовался ими. Видимо в далеком Таджикистане ауле, ручные часы были диковинкой.

06.02.04-23.01.05.

Ай, да смекалка!

Погода в Амурской области была резко континентальный: то жара + 40, то мороз – 52 градусов. Бывает, ходишь в лютый мороз по периметру ограждения площадки с боевой техникой, оденешь на себя два тулупа и все равно дрожишь от холода. Ну, а если внезапно поскользнешься, упадешь на землю, то горе, трудно самому подняться, зовешь напарника, который встречается по периметру обхода. Тут уже не до смеха, позор!

Обычно любил наряды на кухню и первый пост у знамени. С Николаем Синицким настолько наловчились работать на кухне, что у нас оставалось время отдыхать и мечтать, лежа на матрасах в подсобке кухни. Для нас не стоило большого труда вымыть 1000 мисок и 1000 кружек. Как правило, загружали в ванну до 100-150 штук металлических мисок с горячей водой, затем около стакана бросишь в воду сухой горчицы, покупаем, меняем на куриво и т.д. Затем деревянной лопатой промешаем несколько раз в воде, посуда становится зеркально чистой, успевай только ее ополаскивать.

Для мытья кружек придумали приспособление от мясорубки, вместо ножей ӣ вала, обычный деревянный валик, на конце которого насажен набалдашник, обмотанный тряпкой, и с помощью рукоятки проворачиваем его внутри кружки, изредка меняя тряпку и воду. Тоже только успевая пропустить через холодную воду. Свое изобретение мы долго не показывали, но нас все-таки раскусили, и пошла очередь на кухню. Благо, что в дальнейшем, понравился пост у знамени. Стоишь ночью, на окрашенной стене, решаешь задачи по математике с помощью простого карандаша и ластика. Ночью никто не ходит, а если кто пойдет, слышно шаги, стоишь как бы дрехлень. Время летело быстро, ведь я уже готовился поступить в институт, так что пост 1 для меня был любимым, даже на память осталась фото у знамени полка.

Готовился к поступлению в институт, но окончательного выбора в какой именно не было. Хотелось осуществить свою мечту -поступить в медицинский. Прочитал множество литературы, даже попытался разобраться, с ДНК, но оказалось, сложно. А людей в белых халатах, настоящих врачей в полку не было. Тем более дома оставался брат, моложе меня на 9 лет, самый переходной возраст, и мать после развода. Приходилось думать о них. Поэтому чаша весов склонилась в сторону, Уссурийского сельского института, на факультет лесного хозяйства, то есть продолжать повышать свои знания с лесом

.7.02.04.-23.01.05.

А стихи все-таки, заберу с собой!

Кроме повседневных нарядов, кропотливого изучения боевой техники занятия спортом, много оставалось свободного времени. Первые месяцы службы его не хватало, не так зашил воротничок на гимнастерке, не блестящие бляшка ремня или сапоги. Причин, у сержантов было множество, чтобы придраться к саллаге. Но получив в конце года звание ефрейтора, а весной следующего года младшего сержанта, все претензии постепенно начали отпадать. После неоднократных учебных стрельб, у меня однажды получился лучший результат, почти 80 из 100 попаданий. То ли утром хорошо вымыл глаза, толи удача не подвела, но в конце разбора результатов стрельб командир роты посоветовал выпустить боевой листок, тем более наше отделение отстрелялось на "хорошо" по дивизиону.

Желающих оформить боевой листок, оказалось не кому, почему-то не могли, и как бы сговорившись, все показали на меня.

– «Он лучше всех стрелял и пусть поделится, как у него получилось».

– «Ну и вы. Хвалиться на бумаге – это вообще позор!».

Но делать нечего, пришлось брать листок, идти в ленкомнату и что-то выдумывать, но не о своем подвиге, а о результатах всего отделения, да еще с юмором. Оказалось противоречивое совпадение, кто меньше был ростом в строю, тот лучше стрелял и так далее по рангу. Поэтому, и рисунок получился забавным, самый "меньшой" оказывался в траншее выше, стоящего по результатам стрельбы, а голова самого высокого, почти на дне транше. Так что, мой первый боевой листок вызвал улыбку у всех. С тех пор и понеслось, у многих солдат гора свалилась с плеч, а мне пришлось тянуть этот груз до конца службы. Правда помогали мне – Володя Лыжин, младший сержант по своему отделению и заядлый художник дивизиона Алексей Боровиков с Камчатки.

Так со второго года службы, стал потихоньку писать заметки, оформляя стенгазеты ко всем праздникам. Вскоре избрали комсоргом дивизиона, откуда-то узнали, что был комсоргом у себя на лесопункте, видимо военком постарался и меня не забыть при призыве в армию. Каждым разом стенгазета у меня получалась все лучше и лучше. Но не мне одному приходилось писать заметки, многих доставал ребят, даже дембелей.

Как-то в конце 1964 года к нам в часть приехала девушка журналистка. Был собран актив агитаторов, комсоргов, а также желающих познать прозу, перо начинающих писателей. Довелось и мне встретиться с ней. Она так доходчиво объясняла о искусстве журналистики, умеющей шагать впереди всех событий. Мне