Контракт на наследника - Дина Данич

с головой в домашние дела. В доме всегда найдется что делать - то одно, то другое. Так незаметно прошел день. Общаться теперь было, конечно, сложнее. Листок бумаги и ручка стали моими постоянными спутниками. И хотя я видела во взгляде бабушки немой вопрос, пока не могла начать разговор о том, почему теперь не могла говорить.

Так прошло несколько дней. Я вставала пораньше, завтракала и занималась делами. Ирине сбросила СМС, что увольняюсь. Она, конечно, перезвонила, но что я могла ответить? Просто молчать и дышать? Поэтому я просто не взяла трубку. Устроена я была без трудовой. Раньше меня это напрягало, теперь же оказалось на руку. 

Каждый день я боялась, что вот-вот появится черная машина, и меня снова силой увезут к Сабурову. Но ничего такого не происходило. 

Дни сменяли друг друга, а про меня словно и забыли. И я была рада. Этим утром я впервые встала с хорошим настроением. По-настоящему хорошим. Кажется, даже дышать сегодня было легче. Ба, конечно же, заметила это за завтраком, чем и воспользовалась.

- Может, в город съездим, Кариш? - Я вопросительно посмотрела в ответ. - Дак к врачу. Ты ж сама понимаешь…

Я уткнулась взглядом в тарелку и задрожала. Рано или поздно поговорить нам пришлось бы. Увы, этого не избежать. Но я все-таки пока не была готова. Да и не придумала пока ничего толкового.

- Не хочешь? - понимающе спросила ба. На что я резко мотнула головой. - Ладно. Давай через недельку?

Я неопределенно повела плечами, надеясь, что на этом разговор пока закончится.

К счастью, ба решила не продолжать тему, чему я мысленно порадовалась. Быстро убрала тарелки и направилась в огород.

Ближе к обеду, когда стало слишком жарко, я возвращалась в дом, когда заметила возле нашего забора машину. Черный внедорожник. 

И сердце мгновенно ухнуло вниз. Очень медленно обошла дом и увидела ба возле калитки. А напротив нее - человека, перевернувшего мою жизнь. Рустама Сабурова…

13. Рустам

Похороны Эмиля прошли, как в тумане. Дамир не подвел - действительно занялся всем, что, по-хорошему, должен был бы организовывать я сам. А вместо этого…

В моей жизни было достаточно дерьма - и мести, и злобы, и предательства.

И боли.

Но никогда еще я не ощущал себя настолько выпотрошенным. Я даже взглянуть как следует на сына не смог. Впервые перед глазами все поплыло, а горло перехватило так, что не продохнуть.

Нутро горело от боли, от чувства потери. 

Я и сам потерялся. Пропал там, в темноте, вместе с Эмилем.

А ведь когда-то я не хотел детей, не видел смысла. Да и не считал нужным приводить в этот мир новую жизнь. Не хотел пачкать в той грязи, что была вокруг. 

Но когда впервые взял мальчишку на руки, что-то екнуло внутри. Его открытый, доверчивый взгляд и жуткое ощущение, что ты в ответе за этого маленького человечка, которого не имеешь права подвести, смущали.

А я подвел. Не смог спасти. Не уберег.

Не успел…

И стоя на кладбище, глядя, как маленький гроб опускают в землю, я словно и не дышал. Мир потускнел, теряя краски. Все как-то разом стало неважным, неинтересным. Кто-то подходил, выражал соболезнования, а мне было плевать. 

Меня словно хоронили вместе с сыном. Я словно был там, под землей, вместе с ним. 

Мелкий дождь накрапывал, будто бы оплакивая моего мальчика, а я стоял, оттолкнув охранника с зонтом. Хотелось выть, рычать от собственного бессилия. И, наверное, так и случилось бы, не будь рядом Дамира.

Асадов взял на себя все хлопоты, просто потому что я, как идиот, дни напролет пялился в одну точку, не понимая, как дальше быть, не желая ни черта и просто перематывая дни и ночи. 

Бессменная бутылка алкоголя, дорогие сигары и редкая закуска - стали моими извечными друзьями. Дамир пытался достучаться до меня. Приходил, разговаривал, порой кричал, отнимал спиртное, пытаясь вывести меня на эмоции. Но все было впустую.

Все, чего я так добивался, вдруг мгновенно обесценилось и стало пустым. 

- Рус, сколько? Сколько еще ты будешь бухать и гробить себя?

- Отвали, - вяло огрызался я на очередной выпад друга.

- Неделя прошла. Очнись. Парни нервничают. За тобой столько людей, а ты… 

- А я сына потерял! - вызверился, устав от его болтовни.

- Знаю, брат, знаю, - очень тихо произнес Дамир, садясь напротив. - И скорблю вместе с тобой. Но ты ведь не зря добивался власти. Это не только сила и права, но и ответственность. 

Он был прав. Но мне было плевать. 

- Горский дал о себе знать. Две точки уже пострадали.

- Да и черт с ними.

- Так ты сразу подпиши все документы да передай Витале на блюдечке, - разозлился Асадов. - И дальше сиди здесь, как затворник. 

- Ты и понятия не имеешь, что значит потерять ребенка, - процедил я. Дамир помрачнел, а я запоздало пожалел о своих словах. Уж кто-кто, а он знал. И немало.

- Действительно, - тихо согласился он. - Не имею.

- Дам…

- Нет, ты прав, Рус. Продолжай в том же духе. А я не хочу видеть, как мой друг гробит себя. - Он уже почти ушел, когда напоследок добавил: - Если тебе интересно, то девчонка уехала обратно в деревню, к бабке своей. И да, я пробил - она и правда не связана с Гором. Подставили ее ловко.

Я не сразу понял, о ком он говорил. И вспомнил об этом даже не на следующий день, а позже. Спустя еще пару дней. Когда, наконец, очухался и понял, что пора завязывать. 

Дамир был прав - я слишком погряз в собственном горе. Пора было выбираться. И я сделал то, что умел лучше всего - превратил злость и боль в топливо. 

Про Карину вспомнил, только