(не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть - Вероника Касс

А Самойлова вышвырнуть прочь.

Прислонилась лбом к стене возле двери и часто задышала. Мне нужно успокоиться, иначе Ева почувствует мое волнение, а этого нельзя допустить, ни в коем случае. Как же я устала повторять самой себе, что это на пользу. Для Евы. И все равно каждый раз меня начинал грызть червячок сомнения: а вдруг я сделала только хуже?

Виталий вышел из Евиной комнаты почти в десять. Я даже внимания на него не обратила, все мое существо было направлено вглубь комнаты, туда, где на кровати сидела дочь.

— Можно?

— Да мам, я уже сейчас буду спать. — Ева поднялась и начала расправлять кровать.

Я быстро подошла к своей девочке и порывисто прижала ее к себе.

— Я очень люблю тебя, милая, — зашептала я, целуя ее в лоб.

— Я знаю, мам, — шмыгнула Ева, — я тоже тебя очень люблю, ты же знаешь, и… — Доча радостно улыбнулась и, встав на носочки, прошептала мне на ухо: — Спасибо тебе за такого папу.

Мое сердце разбилось вдребезги и тут же склеилось само по себе, без сторонней помощи. Оно забилось, словно атомный реактор, работающий на полную мощь, и начало распирать меня изнутри.

Непередаваемые, необъяснимые чувства. Я возненавидела Самойлова и саму себя за ложь и в то же время испытала прилив неземного счастья оттого, что моей дочери хорошо. Что она рада и довольна. Разве нужно матери что-то еще? Лишь бы ее ребенок был счастлив, и какая уж разница, какими методами родитель добился этого самого счастья.

Я взяла лицо дочери в ладони и, чмокнув вздернутый кончик носа, пожелала ей спокойной ночи.

На подрагивающих ногах вышла из комнаты и, прикрыв дверь, привалилась к ней спиной. Закрыла рот ладонями, чтобы заглушить рыдания, потому что остановиться была просто не в состоянии.

Я и так слишком долго держалась.

Начала съезжать вниз, потому что ноги больше не держали, и почувствовала, как сильные мужские ладони подхватили меня. Самойлов опять взял меня на руки и понес в мою комнату.

Когда мужчина сел на кровать, я не стала с него вставать, а удобно устроилась на его коленях и прижалась к нему плотнее. Обняла его за спину и, уткнувшись носом в мощную грудь, продолжила плакать.

— Все хорошо, Вик.

Виталий гладил меня по волосам, успокаивая.

— Все так, как и должно быть.

Шептал заверения в том, что происходящее правильно. Его голос звучал уверенно, но складывалось ощущение, что убеждал он не только меня, но и себя.

— Слышишь?

Я всхлипнула, ничего не ответив, но прижалась к нему еще сильнее. Мне так не хватало мужского тепла, надежного плеча. Все эти долгие годы я чувствовала себя слишком одиноко, не подпуская к своему сердцу никого, потому что разочаровалась во всем мужском населении, живущем на нашей планете. Уверилась, что мне мужчины без надобности и прожить без них, в общем-то, не так уж и тяжело.

И отчасти я оказалась права. Без мужчины прожить как раз плюнуть — возможно, даже проблем меньше. Но все же в чем-то моя система мира дала сбой. Дочери, как оказалось, был необходим отец, а мне поддержка и крепкие, надежные руки, которые бы обнимали и защищали от всего насущного.

Не знаю, сколько времени в итоге мне потребовалась, чтобы собраться, но я все же успокоилась, провела по щекам, вытерев слезы, и выпуталась из теплых объятий Виталия.

— Ты должен мне разговор, — серьезно сказала мужчине, надеясь на то, что он это и без меня прекрасно понимал.

— Не уверен, что прямо-таки и должен, — усмехнулся Вет, и я стукнула его в плечо.

Устроилась на кровати рядом с ним, села, как любила, по-турецки и уставилась на мужчину в ожидании. Только он молчал, смотрел на меня своими шоколадными глазами, выжигая душу, и молчал.

— Может, хватит уже? — раздраженно спросила я. — Я соврала дочери. Заметь, это далось мне нелегко, а ты не посвящаешь меня в правила своей игры — это несправедливо.

— А когда что-то в этом мире бывает по справедливости? — развел он руками и улыбнулся. Как ни странно, в разрез своим словам, улыбался он по-доброму, словно с заботой.

— Товарищ майор!

— Вообще-то полковник, — усмехнулся Виталий и, резко обняв меня, повалил на кровать, — я ушел из армии в этом звании, белочка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мужчина поцеловал меня в висок и, приподнявшись на локтях, прошептал:

— Мне не по себе, когда ты далеко. Чертовщина какая-то.

— Хватит со мной заигрывать, — стукнула ладонями по его плечам, но куда там, стену и ту проще сдвинуть.

— Вика, расслабься и получай удовольствие, — мурлыкнул Самойлов, а я начала закипать.

— Ты собрался меня насиловать?

— Что?

— Ну так обычно говорят, — пожала я плечами. — Когда на вас напал насильник, расслабляйтесь и получайте удовольствие.

— Ведьма.

— Знаю, — нагло улыбнулась и в очередной раз попробовала настоять на своем. — Может, все-таки поговорим?

— Может, и поговорим. — Он коротко поцеловал меня в шею, и мое сердце убежало в пятки, тогда как сам мужчина как ни в чем не бывало отстранился и сел рядом.

— Все, что тебе нужно знать, это то, что у меня нет детей и мой отец чокнется, если уйдет на покой, так и не увидев внуков.

— Это бред какой-то, не находишь?

— Объясни это ему.

— Я о другом. Почему ты не можешь постараться ради отца и заделать ему розовощекого карапуза?

— Не поверишь, Вика, — опасно улыбнулся мужчина, пригвождая меня взглядом, — но именно этим я и планирую заняться в самое ближайшее время. Производством на свет розовощекого карапуза.

— Ничего не понимаю, — взмахнула руками, потому что разговор начинал походить на какой-то каламбур.

— Я же уже сказал, тебе не надо ничего понимать, просто расслабься и получай удовольствие. Потом, правда, придется попотеть: насколько я знаю, роды — это больно.

Все это он говорил настолько серьезно, что я открыла рот и не смогла его закрыть. Это все было где-то за пределами моих умственных возможностей.