Разбудить любовь - Саманта Сноу

Грэг выбежал за ней, не успев даже накинуть на себя пальто, подбежал к Элис, схватил ее за плечи, развернул к себе.

— Что с тобой, Элис? — Он пытался заглянуть ей в глаза, но Элис отводила взгляд. — Я не понимаю, Элис. Ну, скажи ты хоть слово!

Он тряхнул ее, пытаясь привести в чувство. Но Элис только мотала головой.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой! Я люблю тебя, Элис!

— Грэг, я же просила тебя, — умоляюще произнесла она, пытаясь освободиться из его рук. — Я же просила: не торопи меня, не торопи. А ты… кольцо… при всех… Грэг. Зачем, Грэг? Я не могу, не могу… Пусти меня, Грэг. Я не могу.

Ей удалось вырваться из рук Грэга.

— Ты куда, Элис? Подожди, я надену пальто! — крикнул Грэг ей вслед.

Но Элис его не слушала, она торопилась прочь от дома, в котором всего лишь несколько минут назад ей было так хорошо.

Элис почти не помнила, как добралась до дома. Убежав от Грэга, она долго брела по дороге. В сочельник все нормальные люди отмечают праздник, а не ездят по дорогам. Автомобилей почти не было. А если какой-то и проезжал, то водитель в ней не обращал никакого внимания на голосующую Элис. Все спешили на праздничный ужин, и лишних проблем с бредущей по обочине женщиной никому не хотелось.

Наконец ей повезло. На ее призыв откликнулся пожилой водитель на «мерседесе». Он всю дорогу ругал своего шефа, отправившего его в командировку в такой день, и на Элис внимания не обращал, чему она была очень рада. Элис забралась в самый угол заднего сиденья, откинула голову на спинку сиденья и прикрыла глаза. Болтовня водителя проходила мимо ее сознания и не беспокоила.

Дома, закрыв двери на все замки, словно боясь похищения, Элис забралась на диван и укуталась в плед. Ее колотил озноб, прогулка ночью в праздничном платье и легких туфельках, казалось, выстудила все ее нутро. На улице Элис не чувствовала холода, а дома поняла, как ужасно замерзла. Но у нее не было сил даже заварить себе горячий чай.

Завернувшись в плед и обхватив себя руками за плечи, Элис постепенно согрелась. Она не плакала, слез не было, как не было и раскаяния в своем поступке. Лишь беспрерывно стучало в голове: «Зачем ты это сделал? Зачем?».

Под этот стук она и уснула. Даже не уснула, а провалилась в черный колодец, такой глубокий, что не было видно даже кусочка неба, на котором иногда сияют невероятно яркие звезды.

Дзииииинь…

Звонок в дверь вырвал Элис из темноты сна. Она машинально глянула на часы — без четверти девять. Села, огляделась. Она так и проспала всю ночь на диване под пледом, в платье, которое купила специально для этого случая.

Дзииииинь…

Зачем ее беспокоят? Кому она нужна в это праздничное утро?

Ужасно болела голова, от неудобной позы затекла рука, ноги налиты тяжестью.

Дзииииинь…

Она никого не желает видеть. Пусть все идут откуда пришли. Неужели нельзя оставить ее в покое?

Думая так, Элис все-таки направилась к входной двери и посмотрела в глазок. За дверью стоял Грэг. Щеки вспыхнули огнем, в голове запульсировала боль, сердце застучало пулеметной очередью.

Нет, она не откроет! Ее нет дома! Но тут же подало голос благоразумие: так нельзя, нельзя же все время скрываться от Грэга, уходить от разговора.

Приложив ледяные руки к пылающим щекам и дождавшись очередного «дзииииинь…», Элис распахнула дверь.

За эту ночь Грэг сильно изменился. Лицо осунулось, глаза стали еще больше, у рта появилась глубокая морщина, плечи опустились. Он даже показался Элис ниже ростом.

— Ты дома, — выдохнул он.

Элис отступила в сторону, давая Грэгу возможность войти.

— Почему ты не отвечала на звонки? — спросил он, прикрыв за собой дверь.

— Я отключила телефон, — хриплым голосом ответила Элис.

— Ты хоть представляешь, что я пережил за эту ночь?

Элис дернула плечом. Он был не один, среди семьи, в теплом, празднично украшенном доме, с веселым деревянным оленем у дверей. Это она брела по дороге, одинокая и несчастная. И что она пережила, Элис обсуждать не собиралась.

— Мне можно пройти? — спросил Грэг, не дождавшись от Элис ответа на свой вопрос.

— Проходи. — Элис мотнула головой в сторону гостиной.

Грэг нервно прошел по комнате, остановился у дивана и, откинув смятый плед, сел на самый краешек. Элис остановилась у дверей, привалившись плечом к косяку. Молчание затянулось, и, больше не в силах выносить его, Грэг резко поднялся и подошел к Элис.

— Может быть, ты все-таки объяснишь мне, что произошло? — Он старался поймать ее взгляд, но Элис упорно отводила глаза. — Что ты молчишь? — Грэг схватил ее за плечи и встряхнул, пытаясь вывести из ступора.

Элис резким движением скинула его руки.

— Я же просила тебя, Грэг, не торопить меня. — Элис посмотрела ему в глаза. — Неужели это так трудно было сделать? А ты… Кольцо… Да еще при всех. Грэг, ты же меня еще совсем не знаешь. Разве так можно?

Грэг провел ладонью по лицу.

— Да, возможно, я тебя плохо знаю. Но ты же сама ничего о себе не рассказываешь. Почему?

— Значит, на то есть причины.

— Какие причины, Элис? О чем ты говоришь? Неужели ты не видишь, что я люблю тебя? Что я хочу быть с тобой? Какие могут быть еще причины?

Элис молчала. Грэг отступил от нее на шаг и с волнением спросил:

— Или ты меня не любишь?

— Не в этом дело, Грэг! — воскликнула Элис. — Дело совсем не в моих чувствах к тебе, дело во мне самой. Если бы ты знал обо мне все, знал бы, какая я на самом деле, то никогда не преподнес бы мне обручального кольца.

— Так расскажи мне, чтобы я знал.

— Это долгая история, Грэг, — устало вздохнула Элис.

— А я никуда не спешу.

Грэг сел на диван, закинул ногу на ногу, демонстрируя, что он действительно никуда не спешит. А может, и правда все ему рассказать? — промелькнуло в голове у Элис. И он, все узнав, наконец-то оставит ее в покое? Уйдет навсегда. Ведь ее такую, какая она на самом деле, любить невозможно. Она просто не достойна любви. Так всегда говорил он, тот, кого даже в мыслях Элис не называла отцом.

Полную историю жизни. Элис знала только Рейчел. Даже миссис Баффет, мать Рейчел, спасительница Элис, ее светлый ангел, не знала всего. Элис не могла открыться этой женщине до конца. И только Рейчел, милая, дорогая Рейчел, приняла на себя, все ее страхи, беды, несчастья.

Элис нашли в торговом центре. Конечно, Элис этого не помнила. Ей было около двух лет, когда полицейский принес ее в приют. Она не умела говорить, а только тоненько, протяжно скулила, как побитая собака. В карманчике ее платьица, лежала записка с одним словом.