Всепоглощающая страсть - Джейн Энн Кренц

— Мистер Спарк утверждает, что пять картин этого самого Латгрелла находятся где-то здесь на побережье. Говорит, они стоят целое состояние.

— Состояние это сколько? — спросила Утренняя Звезда.

Андромеда пожала плечами.

— Пятьдесят тысяч долларов.

У Клео удивленно открылся рот.

— Пятьдесят тысяч долларов! Ты шутишь?

Как раз в эту секунду дверь кухни отворилась, и высокая фигура Макса появилась на пороге. Его сопровождал Сэмми с Уточкой в руке.

— Нам нужен еще один поднос с закусками, — сказал Макс.

— С оливками, — очень серьезно добавил Сэмми. — Оливки кончились.

Макс взглянул на мальчика.

— Это ты их все съел.

Сэмми захихикал.

— Это Уточка их съела.

— У меня готов еще один поднос, — сообщила Утренняя Звезда. — Сейчас мы принесем.

Макс посмотрел на Клео.

— Что-нибудь случилось?

— Некто по имени Гаррисон Спарк ищет те самые картины, которые вы упоминали по приезде.

Макс застыл на месте.

— Спарк здесь?

— Нет, — ответила Клео. — Он в Космической гармонии, Андромеда с ним говорила. Макс, мистер Спарк утверждает, что картины стоят пятьдесят тысяч долларов.

— Он лжет, — спокойно произнес Макс. — Они стоят четверть миллиона. А через пять лет и весь миллион.

— Господи! — выдохнула Утренняя Звезда. Клео никак не могла опомниться.

— Четверть миллиона?

— Вы не ошиблись. — Макс перевел взгляд на Андромеду. — Что вы сказали Спарку?

Андромеду явно удивила резкость его тона.

— Я ему сказала, что никогда не слыхала об Эймосе Латгрелле, тем более о его картинах.

— Что происходит, Макс? — сердитым тоном спросила Клео. — Разве можно поверить, что Джейсону принадлежали такие дорогие картины?

Макс встретился глазами с Клео.

— Пожалуй, пришло время открыть кое-какие секреты Джейсона Керзона. Я уже вам говорил, что он был не бедным человеком. Это преуменьшение. Он тот самый Джейсон Керзон, владелец Международной корпорации гостиниц «Керзон».

— Тот самый Керзон? — Клео опешила. — Вы не ошибаетесь?

— Я не могу ошибаться. Я у него работал.

— Значит, ваш Джейсон Керзон был одним из знаменитых Керзонов? Главой той самой корпорации? — допрашивала Клео уже спустя несколько часов.

Она сидела на высоком табурете у бара с чашкой травяного чая. Это был обычный спокойный зимний вечер в середине недели. Было уже поздно, и в гостиной шел негромкий неторопливый разговор.

Макс стоял за стойкой и обслуживал посетителей, как настоящий профессионал: казалось, он всю свою жизнь готовил напитки и подавал херес. Он умеет удивительно легко приспосабливаться к обстоятельствам, подумала Клео. Любое поручение Макс выполнял со спокойным, невозмутимым апломбом.

— Вы уже в двадцатый раз задаете мне этот вопрос, — Макс взял вымытый стакан и вытер его белым льняным полотенцем. — В двадцатый раз я вам отвечаю «да».

— Он ни разу об этом словом не обмолвился. — Клео удивленно покачала головой. — Мы всегда знали, что его фамилия Керзон, но никогда бы не догадались, что он из той самой семьи — Видимо, ему нравилось быть у вас рядовым членом, — пояснил Макс. — Он любил забавные выдумки. В них не было вреда.

— Конечно, нет, просто трудно поверить, что глава известной корпорации, одной из самых больших в мире, проводит уик-энды в каком-то «Гнездышке малиновки». — Клео состроила гримасу. — Я его тоже заставляла прочищать туалеты. Он помогал Бенжи, простите, я хотела сказать Бену, по водопроводной части.

Макс бросил на нее испытующий взгляд.

— Вы действительно не догадывались, кто он такой?

— Ни во сне, ни наяву. Даже когда миссис Синглтон известила нас письмом о его смерти.

— Роберта Синглтон была его секретаршей. Наверное, он заранее заготовил список людей, которым следовало сообщить, если с ним что-то случится. Это в его характере.

— И он включил нас в этот список. — Клео вспомнила свои долгие разговоры с Джейсоном здесь, в гостиной. — Теперь понятно, почему он давал удачные советы, как вести дело. Благодаря его предложениям, мы в прошлом году почти удвоили прибыль. Именно Джейсон дал нам идею компьютеризировать бухгалтерский учет.

— Джейсон знал, как управлять гостиницей. — Макс начал вытирать следующий стакан. — В гостиничном деле ему не было равных.

— Неудивительно, что вы меня приняли за алчную особу, когда сюда приехали.

— Давайте больше не будем об этом.

— Согласна.

Клео отпила глоток чая и нахмурилась, вспомнив еще одну тему, которую Макс поднял в тот вечер.

— Значит, вы у него работали?

— Да.

Клео изучала его ничего не выражающее лицо; одно-единственное слово «да» могло скрывать за собой очень много.

— Что вы у него делали?

— Выполнял самые разные поручения. Так же, как у вас.

— Почему-то я не могу представить, как вы обслуживаете бар и таскаете чемоданы для Международной корпорации «Керзон», — заметила Клео.

— Почему бы и нет? Ведь здесь я этим занимаюсь.

— Нельзя отрицать, что вы умеете быть полезным. — Клео решила переменить тему. — А как насчет тех картин, которые вы упоминали? Художника Арта Лутфиска или как вы его там называли.

Макс поморщился.

— Его имя Латтрелл. Эймос Латтрелл.

— Верно, Латтрелл. В тот вечер вы высказали предположение, что Джейсон их оставил где-то здесь.

— Он мне так говорил.

Глаза Макса ничего не выражали. По ним нельзя было прочесть его мысли.

Клео склонила голову набок.

— Теперь этот тип Гаррисон Спарк их ищет. Наверное, он тоже считает, что они здесь? Вы знаете Гаррисона Спарка?

— Он владелец художественной галереи в Сиэтле. Одной из первоклассных. Я у него некоторое время работал.

— У него тоже? — Клео приподняла брови. — Вы везде успеваете, правда? Что вы делали у мистера Спарка?

— Упаковывал картины. Перевозил их. Доставлял покупателям. Это был чисто физический труд. Я не особенно долго у него проработал. — Макс полюбовался вытертым до блеска стаканом. — У нас с ним возникли разногласия по нескольким вопросам.

— Каким вопросам?

Макс выдержал взгляд Клео.

— Спарк очень ловкий человек и большой знаток современного искусства. Его не беспокоят такие докучливые незначительные мелочи, как честность и добропорядочность. Если он может незаметно подсунуть клиенту подделку, он на это не раздумывая пойдет.