Двойная метка. Право на невинность - Анна Сафина

то гневные взгляды друг на друга, то похотливые на меня.

– Голой? – сглотнула, представив, как это будет выглядеть.

Я спала с двумя мужчинами, была перед ними раскрытой и полностью обнаженной, но чтобы вот так… Перед двумя одновременно…

Стала медленно раздеваться перед их перекрестными взглядами, которые горели потусторонним волчьим светом. Но свои глаза не смела поднимать, слишком неловко.

И как только осталась неглиже, споро юркнула под тонкое одеяло, которое было неспособно скрыть девичьи изгибы.

А девушка ли я? Раз больше нет невинности, то теперь я женщина?

Пока я тряслась от неловкости и стыда, мужчины обогнули края кровати и стали пристраиваться каждый со своей стороны. Самир лег первым слева и сразу же притянул меня к себе лицом и обнял за талию. Таким образом не дал наблюдать за Ранилем.

Сначала ничего не происходило, только скрип кровати от такого количества тел на нем, а затем я почувствовала это.

В мои ягодички упирался знакомый длинный мужской член. Я резко открыла глаза и покраснела, чувствуя, как к щекам прилила кровь.

– Ррр, – зарычал гневно Самир, а вот у меня вырвался смешок.

Мужчины еще перекидывались злыми и ехидными комментариями, каждый не желал уступать, но я слушала это лишь краем уха.

Так я и уснула, убаюканная их шипением.

А на утро проснулась совершенно в другой позе и иных мужских объятиях. Я лежала на Раниле, чувствуя размеренный стук его сердца, а головой опираясь на твердые мускулы груди. Ниже пояса он был укрыт простыней, а моя рука бесстыдно лежала на его животе, почти у самой кромки поросли волос. Опустила глаза ниже и покраснела, наблюдая за тем, как там поднимается парус, своей мачтой грозя разорвать бедную ткань. Я засопела и зажмурилась, а когда открыла глаза, видение не исчезло.

Одна рука Волкова держала мою, в вторая обнимала за шею. И если обе его руки заняты, то на талии лежит ладонь Самира, которая собственническим жестом обхватила весь мой живот. И если ночью я засыпала, ощущая между ягодичек член Раниля, то на этот раз твердость принадлежала бете.

– Какая стеснительная самочка нам попалась, – прохрипел Раниль.

Я дернулась, а после резко замерла. Подняла стыдливый взгляд и наткнулась на смеющийся взгляд рыжеволосого.

– Нравится? – и вовсе вогнал меня в краску.

– Что? – притворилась дурочкой.

Его губы изогнулись в лукавой ухмылке, он опустил глаза, дергая бровями по очереди.

В этот момент меня сзади куснули за шею. Чувствительно так, но без отметин.

– Пр-р-рекрасное утро, – заурчал, словно довольный сытый кот, Самир, а затем утробно зарычал, посылая вибрации по моему телу: – Если бы на одного блохастого рыжего было меньше.

– От такого же рыжего слышу, – фыркнул, парируя, Раниль.

Я же вздохнула и подскочила, когда сумела освободиться из двойной мужской хватки. Повертела головой и потопала босыми ножками в ванную, лапками прикрывая стратегические места. Вот только забыла, что закрываю спереди, а им открыты мои спина и ягодицы.

Моему побегу вторил двойной мужской гортанный смех. А когда я хлопнула дверью, оказавшись наедине с собой, за ней снова послышалось рычание двух соперников, которые продолжили выяснять свои отношения.

Глава 21. Притирание друг к другу

Мы сидели за столом втроем, я посередине, мужчины по бокам. И впервые за много лет я чувствовала себя одновременно тепло и в безопасности, ведь присутствовала за столом как хозяйка дома, и в то же время неуютно, всё же по обе стороны от меня агрессивными столпами сидели двое мужей. До сих пор не могу привыкнуть к такому повороту.

– Что ты хочешь на завтра, лапочка? Оладушки? – брутальный заигрывающий голос Самира прозвучал в неловкой тишине первым и никак не вязался с таким ласкательным словом, как “оладушки”

– Может, булочку с маком, сладкая? – игривый тон Раниля вот вписывался. Вообще, складывалось ощущение, что его рот создан, чтобы говорить пошлости. Даже сейчас слова булочка и мак, казалось, имели двойной смысл, касающийся горизонтальной плоскости.

– Яблочный сок, – выбрала третье, чтобы не вносить разлада и не делать прямого выбора между двумя самцами.

Поскольку официально в городской ратуше зарегистрирован двойной брак, выбора у меня отныне нет. Теперь у Алайны Волчек два мужа, от этого никуда не скрыться и не отмахнуться, как от назойливой мухи. И было бы глупо и опрометчиво с моей стороны вносить целенаправленный разлад между двумя самцами, которые и так на пределе своего собственнического инстинкта, который закладывается в волках с момента формирования ДНК в чреве матерей.

Я потянулась к графину, чтобы не обременять никого из них своей просьбой поухаживать за мной. И не из чувства стеснения или стыда, а скорее руководствуясь здравым смыслом. Выйдет, будто я выделяю кого-то одного чаще, чем другого. Это неизбежно будет приводить к конфликтам, и как лавировать среди тонкостей женских хитростей и мужской грубой прямолинейности, пока не представляла.

– Я налью, – подорвались вдруг оба, когда моя рука коснулась ручки графина.

Они оба схватились за граненые бока, сцепились агрессивными настойчивыми взглядами. Я же при этом осталась в полусидячем положении и с открытым ртом, наблюдая за битвой настойчивости между Самиром и Ранилем, никто из них не желал уступать.

– Руку убрал, – первым оскалился рыжеволосый.

– Нехорошо грубить хозяину дома, – улыбнулся в своей змеиной манере Самир, словно гипнотизируя своего противника. – Прерогатива ухода за дамой принадлежит мне.

Его слова звучали уверенно. Не будь я заинтересованной третьей стороной, чье мнение важно для двух мужчин, могла бы сказать, что он прав. Но глядя на самцов и чувствуя исходящий от них волчий дух соперничества, поостереглась высказывать собственное мнение.

– Что ж, – вдруг отступил Раниль, удивляя тем самым и меня, и Волкодава. – Будь гостеприимным хозяином, налей и мне яблочного сока.

Мужчина отпустил свою сторону графина, сел на стул и нагло откинулся на деревянную спинку. Я же от такой дерзости и неожиданности поворота присела на ослабевших ногах на свой стул и молча наблюдала за разворачивающимися вокруг меня событиями.

– Для незваных визитеров я – нерадушный хозяин, – сразу же нашелся с ответом Самир и налил мне в бокал сок, лаская своим порочным взглядом все открытые участки моего тела, особое внимание уделяя пульсирующей жилке на шее.

– Но яду подлить всегда готов, – повернулся уже к Ранилю и усмехнулся.

– Со своих клыков сцедишь? – не остался в долгу Волков и цокнул, перевел взгляд на меня.

В горле у меня пересохло от таких треволнений, и я поднесла бокал ко рту. Промокнула горло, ощущая, как желанная кисловатая прохлада течет по гортани, остужая пылающие от внимания самцов щеки.