Ночная охота - Юрий Козлов

— Похоже, он не от Ланкастера, Зола, — не оборачиваясь, произнес Омар. — От Ланкастера был сегодня человек.

— Ланкастер мог послать двоих, — быстро ответила Зола, — и дать им совершенно разные задания.

— Ну давай, откуда ты здесь взялся? — Омар легонько мазнул раскаленным железом Антона по плечу. Тот едва закусил рвущийся наружу вопль. — Кстати, Зола, — все так же не оборачиваясь, продолжил Омар, — человек от Ланкастера сказал, что капитан не получил драгоценностей. Вот ведь незадача.

— Капитан врет!

— И я так думаю. Кто-то врет…

Омар вдруг злобно оскалился. Антон догадался: он хочет вонзить ему раскаленную железку в живот. Единственное, на что хватило сил — повалиться на бок. Огнедышащая железка уперлась в ствол. Бедному дереву досталось сегодня не меньше, чем Антону.

Омар опустился на колени, выронил железку, ткнулся носом в мох возле поджатых ног Антона. Щека его прижалась к железке. Запахло горелым мясом. Омар захрипел, вцепился пальцами в мох. На его спине сквозь рубашку проступило красное пятно. Оно быстро разрасталось, захватывая светлое пространство рубашки. Антон увидел покачивающуюся на длинных ногах Золу. В руке у нее был скорострельный, выхваченный из висящего на суку пояса пистолет Омара.

— Вот и остыла твоя железка, Омарчик, — медленно опустила пистолет Зола.

— Ну теперь-то, — взмолился Антон, — когда ты сделалась богатой и свободной, ты можешь дернуть меня за ногу?

— Так будет с каждым, кто захочет меня обидеть, — прицелилась ему в лоб Зола.

Зола оказалась опытным костоправом, из тех, что не боятся причинить страдающему от боли новую боль. Она с такой силой крутанула распухшую, стреляющую стопу, что Антон опять — в который раз за этот день? — потерял сознание. Зато когда очнулся, сразу встал на ноги. Каждый шаг причинял невероятные мучения, но сама возможность передвигаться после того, как простился с жизнью, казалась счастьем, ради которого можно вынести любые мучения. Антон попытался дружески улыбнуться Золе, но улыбка как бы затормозила, врылась в лицо. С губ сбежала струйка крови. Антон осторожно прошелся языком по зубам. Зубы хоть и шатались, но вроде бы были на месте.

Он доковылял до дерева, снял с сука пояс Омара. Теперь у него имелся отличный скорострельный пистолет, изрядное количество рожков с патронами, крутой бандитский нож.

— Возьми куртку, — подала голос Зола. — Не пропадать же.

Она устало опустилась на валун. У нее был вид хорошо поработавшего человека. Если, конечно, можно считать работой убийство другого человека. Впрочем, на сей счет Антон не испытывал сомнений: обдуманное еще как можно. Эту работу, как и всякую другую, можно сделать хорошо, можно — не очень. Зола свою сделала отменно. Она вытянула длинные ноги, достала сигареты, закурила. Антон жадно принюхался. В своей жизни он не часто курил сигареты. Запах сигарет Золы был приятнее табака Елены, который Антон полагал пределам табачного совершенства. Но к ароматному дыму вдруг примешался другой — тревожно-отвратительный — запах горящего в одежде человеческого тела. Это Омар лицом и грудью навалился на костер. Рубашка на нем истлела, кожа обуглилась. После смерти Омар странным образом получил то, что уготовил Антону.

Антон, припадая на вправленную стопу, как бревно, откатил труп в сторону, затоптал костер. Омар на ветерке быстренько остыл и затвердел. В пепле, в недогоревших ветках осталась ненужная, выглядевшая сейчас вполне мирно, железка. Антон подумал, что неплохо бы вложить Омару железку в руку, чтобы он предстал пред Господом как есть — убийцей и садистом.

— Если ты думаешь, что у нас много времени, ты ошибаешься, — услышал Антон голос Золы. — Его надо закопать, и желательно не здесь.

— Мне можно покурить? — Антона задело бесчувственно-механическое отношение Золы.

— Сигаретой должна тебя угостить я?

— Для богатой и свободной ты не очень-то щедра, — усмехнулся Антон.

— Что ты знаешь о богатстве и свободе? — поднялась с валуна Зола.

— О богатстве мало, — согласился Антон. — Самая большая сумма, которую я держал в руках, — тысяча рупий. Моя доля, после того как я ограбил в поезде школьную кассу. Ну а о свободе все знают одинаково.

— Если не хочешь, чтобы я пожалела, что тебя пожалела, — выпустила струйку дыма Зола, — забудь о моем богатстве. Пожалела — это одно. Пожалела о том, что пожалела, — совсем иное, — скользнула взглядом по подбитым гвоздями подошвам Омаровых сапог. Носки сапог смотрели в небо.

У Антона на поясе висел скорострельный пистолет. Зола, стало быть, находилась в его власти. В действительности же все обстояло по-другому. Если вообразить себе, что воля человека некий круг, внутри которого человек хозяин, то круг Антона целиком и полностью вместился в более обширный круг воли Золы. Антон подумал, что ему идти и идти до границы круга Золы. Это был круг, границы которого не уменьшались посредством применения оружия.

— Лови! — бросила ему сигарету Зола. Она пролетела по воздуху прихотливым легким белым зигзагом, приземлилась на мох. Антон поднял. «Эх, была бы у меня зажигалка Елены!» Он не сомневался — это добавило бы к нему уважения со стороны Золы.

Но пришлось долго и трудно добывать огонь из своей, почти утратившей кремень, воняющей керосином зажигалки.

Только сейчас, затянувшись сигаретой, Антон поверил, что он действительно жив. Но как измучен, избит! На лице словно не было кожи. Лицо болезненно отзывалось на едва заметный ветерок, на табачный дым. Саднили руки, ноги, плечи, ребра, грудь, отведавшие кованых сапог Омара.

Антон почувствовал, что засыпает. Он как-то враз отупел, размягчился, утратил чувство опасности. Так всегда случалось, когда все худшее, как казалось, оставалось позади. И еще, когда рядом оказывался кто-то более сильный и сведущий, кто брал на себя ответственность, решал, что делать дальше.

Сейчас решала Зола.

— Сюда придут, — сказала она, — здесь нельзя оставаться. В город я тебя не проведу — на пути две заставы, а ты, как я понимаю, без документов. В зоне действительно нет радиации?

— Ни малейшей! — заволновался Антон. Зола могла совершенно спокойно уйти, оставив его с трупом. — Потащили, радиации нет!

Зола поморщилась. Ей не понравилось слово «потащили». Она была не из тех, кто таскает трупы. До сего времени Антон имел дело с девицами попроще.

Тем не менее Зола деятельно принялась за работу — подвинула на место валун, затоптала, присыпала листьями красные пятна на земле, разула Омара, связала шнурки, перебросила шнурованные кованые сапоги через плечо.

— Чтобы не осталось следов, когда поволочем, — объяснила Антону.

Антон ухватил покойника под мышки. Зола взялась за пояс. Но у них ничего не вышло. Омар лежал неколебимо, как поверженный во время беспорядков чугунный памятник. «Раз на нем столько тяжелых грехов, — подумал Антон, — хорошо бы он сам ушел под землю, как под воду». Однако земля держала Омара на своей равнодушной ладони, как пушинку.