Милые обманщицы. Невероятные - Сара Шепард

Эли ведь всегда так поступала, разве нет? Теперь у Спенсер появились сомнения.

Тогда Мелисса, пожав плечами, что-то буркнула себе под нос и зашагала дальше к амбару. Правда, по пути, вспомнила Спенсер, ее сестра на мгновение остановилась и посмотрела на яму, которую вырыли рабочие на заднем дворе Эли. Посмотрела так, словно пыталась запечатлеть в памяти ее размеры.

Спенсер прижала ладонь ко рту. На минувшей неделе, когда она сидела перед зеркалом, ей поступило от «Э» сообщение, в котором говорилось: «Убийца Эли прямо перед тобой». И только Спенсер прочла его, в дверях ее комнаты появилась Мелисса, доложившая, что внизу сестру ждет репортер «Филадельфия сентинел». Мелисса в тот момент тоже находилась перед ней, как и ее собственное отражение.

Когда Вилден стал прощаться с Йеном и Мелиссой, пожимая им руки, Спенсер бесшумно побежала наверх. Голова у нее шла кругом. За день до исчезновения Эли сказала: «А знаете что? Мне кажется, это будет лето Эли». Причем она была абсолютно уверена, убеждена в том, что все получится так, как она задумала. Но, если подруг Эли могла заставить плясать под свою дудку, никто, ни один человек, не рисковал играть в такие игры с сестрой Спенсер. Потому что в конечном итоге… Победа. Всегда. Оставалась. За. Мелиссой.

В среду рано утром мама Эмили на мини-фургоне молча вырулила с автовокзала Филадельфии на шоссе № 76. Они влились в утренний плотный поток машин и покатили мимо стоявших в ряд вдоль реки Скулкилл очаровательных домиков, направляясь прямо в Роузвудскую больницу. После изнурительного десятичасового путешествия на автобусе Эмили хотелось залезть под душ, но ей не терпелось навестить Ханну, узнать о ее состоянии.

Когда они доехали до больницы, Эмили начала волноваться, что совершила большую ошибку. Минувшим вечером, перед тем, как сесть в автобус, отправлявшийся в Филадельфию в десять часов, она позвонила родителям, сказала, что видела их по телевизору, что она жива-здорова и едет домой. Родители, судя по их голосам, обрадовались… но потом у нее окончательно разрядился телефон, так что наверняка она не знала. С тех пор, как Эмили села в машину, мама лишь раз обратилась к ней, спросила: «Как ты?» Услышав от дочери ответ: «Нормально», она сообщила, что Ханна пришла в себя, и после этого всю дорогу молчала.

Мама остановила машину под козырьком у центрального входа больницы и заглушила мотор. Она протяжно с облегчением вздохнула и опустила голову на рулевое колесо.

– До смерти боюсь ездить в Филадельфию.

Эмили смотрела на маму – на ее жесткие седые волосы, на изумрудно-зеленый кардиган, на любимое жемчужное ожерелье, которое она надевала каждый божий день – ни дать ни взять Мардж[59] из сериала «Симпсоны». И ей вдруг пришло в голову, что она никогда не видела, чтобы мама ездила на машине в Филадельфию. Она всегда страшилась вливаться в поток автотранспорта, даже при отсутствии встречного движения.

– Спасибо, что приехала за мной в аэропорт, – тихо поблагодарила Эмили.

Миссис Филдс пристально посмотрела на дочь. Ее губы задрожали.

– Мы очень волновались. Так боялись, что навсегда тебя потеряли. Это заставило нас переосмыслить некоторые свои взгляды. Конечно, не следовало отсылать тебя к Хелен. И мы вот что решили, Эмили: пусть нас не устраивает твой выбор… жизненного пути, но мы постараемся принять его. Так советует и доктор Фил[60]. Мы с папой читаем его книги.

Из окна машины Эмили увидела, как какая-то молодая чета подкатила к своему автомобилю «порше кайен» детскую коляску фирмы Silver Cross[61]. Два симпатичных чернокожих врача двадцати с чем-то лет в шутку толкали друг друга. Вдыхая напоенный ароматом жимолости воздух, Эмили заметила на другой стороне улицы магазин Wawa[62]. Ну все, значит, она точно в Роузвуде, а не осела в жизни какой-то другой девчонки.

– О’кей, – сипло произнесла Эмили. Все тело чесалось, особенно ладони. – М-м… спасибо. Я рада, что вы проявили понимание.

Миссис Филдс полезла в сумку и извлекла пластиковый пакет с символикой Barnes & Noble[63]. Она вручила его Эмили.

– Это тебе.

Там лежал DVD-диск «В поисках Немо»[64]. Эмили недоуменно посмотрела на мать.

– Там забавную рыбку[65] озвучивает Эллен Дедженерес[66], – объяснила мама чуть смущенным голосом. – Мы подумали, что тебе она понравится.

И до Эмили внезапно дошло. Эллен Дедженерес была рыбкой – пловчихой-лесбиянкой, как и сама Эмили.

– Спасибо, – поблагодарила она и, тронутая до глубины души, прижала к груди диск.

Эмили выбралась из машины и, как в тумане, вошла в больницу через дверь центрального входа, автоматически открывшуюся перед ней. Шагая мимо регистратуры, кофе-бара и дорогого сувенирного магазинчика, она постепенно осмыслила слова матери. Родные приняли ее такой, какая она есть? Может, позвонить Майе, сообщить, что она вернулась? Но что она ей скажет? «Я дома. Родители дали добро! Теперь мы можем встречаться открыто!» Да вроде… по-дурацки это как-то.

Палата Ханны находилась на пятом этаже. Открыв дверь, Эмили увидела там Арию и Спенсер. Они сидели у кровати, каждая обнимала ладонями полулитровый стакан с кофе из «Старбакса». На подбородке Ханны чернел неровный ряд швов, руку облепил громоздкий гипс. Рядом с ее койкой стоял огромный букет цветов, в комнате витал запах розмаринового масла.