Дракон и его человечка - Ляна Вечер

— Жив? — Давид заглянул в ванную.

— Цел, орёл, — я заканчивал с перевязкой.

— Здесь приберут и похоронят твою жену в Вивернограде. Даже если что-то как-то… Ко мне в город никто не сунется.

Я кивнул. Наверное, это важно. Да, важно — похоронить Стеллу правильно. Отражение дёргалось — совсем меня развезло. Дахан держал сотовый в руке — я попытался сфокусироваться на активном экране. Не вышло. Перевёл глаза на себя в зеркале и понял, что смотрю в мутные глаза кретина. Чип!

— Дай телефон, — я нетерпеливо тряс протянутой пятернёй.

Нашёл значок приложения, зашёл под своим аккаунтом. Мать его так — «Устройство деактивировано». Что за придурок?! В голову не пришло первым делом посмотреть, где моя Женька. Мог же, блять! Мог… Теперь нет. Чип деактивирован — значит, его просто вытащили, а где и кто — чёрт его знает. Официально этим должны заниматься в Империи, но где гарантии, что Стелла не отправила Женьку прямиком к умельцу-кустарю? Нет их. Смартфон Дахана зашёлся в трели, я сунул его владельцу в руку.

— Да, — он ответил. — Ага, — кивнул, посмотрел на меня. — Понял. Где?..

Речь точно шла о моей человечке. У Давида всё на лице написано.

— Ну? Что там?

— Танцуй, Кир. Женя твоя в Москве.

Я бы станцевал, но не танцую. По предплечьям к локтям поползла чешуя. Я даже не задумался, что нахожусь в помещении и надо бы выйти на улицу перед обращением. В голове брякнуло так, словно мне на неё надели кастрюлю и от души бабахнули железкой. Остановил превращение.

— Лететь не смогу, — я уселся на край ванной.

— Поедем. Машина под боком.

— Ноги разодрала. Зачем в бурелом полезла?

— Чтобы ты не нашёл.

Тепло Кира немного согревало. Холодно. Здесь очень холодно.

— Не хотела, значит?

— Я звала, ты не приходил…

— Кир…

— Сейчас всё будет… С-солнышко, — голос у Вадика охрип, а сам он пах потом.

На меня навалилось что-то тяжёлое, стало трудно дышать, и ещё губы пересохли — хотела облизать их, но в рот толкнулось что-то скользкое, слюнявое. Сжала зубы, Вадим взвыл, и дышать стало значительно легче.

Я с трудом разлепила тяжёлые веки, глаза резануло. Надо мной провисший потолок из неотёсанных досок, лампа — пыльная, в паутине и чёрных точках. Зрение удивительно острое, и краски яркие, почти неоновые. Я видела комнату в доме, похожем на старую неухоженную дачу, но «упорото» ощущала себя в шикарном загородном доме дракона. Жуткое состояние — картинка не соответствовала действительности. Или наоборот? Или?.. Вадим замахнулся — это выглядело, словно раскадровка: медленно и отрывисто. В ушах зазвенело, щека вспыхнула горячей болью — это смешно. И я смеялась. Вадик бил жестоко, наотмашь…

— …На меня смотри, человечка.

Синие глаза с узкими полосками-зрачками — в них всё. Мой мир в них. Наверное, Вадик меня до смерти забьёт — это жутко… смешно.

* * *

— Чип изъяли в распределителе, — Давид гнал внедорожник по трассе на околополётной скорости. — Женю могли задержать за нелегальное возвращение.

— Задержали… И отпустили, — я прочитал смс от Макса.

Часа два назад дёрнул друга, чтобы он проверил распределительный пункт — нет там Женьки: была, а теперь нет. «Кир…» — тихий голос человечки в моих ушах не замолкал. Она меня звала, но я не знал куда.

— Хреново, — Дахан сосредоточенно смотрел на дорогу. — Их полиция заявление у нас не примет, а нужных знакомств в Москве нет. У тебя есть?

— Нет. И времени у нас нет.

Я чувствовал, что с Женькой плохо: ничего конкретного, кроме разрывавшей грудь паники и железобетонной уверенности — надо спешить.

— Давай, Кир, соберись, — Давид вывел карту окрестностей Москвы на экран смартфона.

Половину пути он убеждал меня, что Женина метка будет работать, если я в это поверю. Видит драконий бог, я старался, но в голове ничего, кроме беспрерывного — «Кир, Кир, Кир…» Крыша ехала стабильно — обезболики глушили неприятные ощущения, но в целом это не спасало. Боль можно терпеть, любую. Беспомощность — убивала.

— Останови, — попросил, стягивая с себя футболку.

Внедорожник Дахана на обочине, машины мимо и ночь. Хрен его знает — получится или нет, но я не собирался отсиживать задницу. Чешуя поползла от запястий к локтям — быстро.

— Сможешь лететь?

— Попробую.

— Кир, постарайся держаться ближе к трассе, чтобы я тебя видел.

Мотнул головой — «нет». Обещать ничего не мог.

* * *

— Мне нужна ты…

В груди что-то оборвалось. Ощущение свободного падения, я дёрнулась вне пространства и времени. Резко распахнула глаза — настоящее приняло меня совсем не мягкой посадкой. Ч-чёрт, больно как!

— Кир… — простонала.

Вадик тут. Сунул мне ладонь под затылок и рывком привёл в горизонтальное положение. Больно-больно-больно, блин! Сжала зубы и пожалела — тоже больно. Руки у меня связаны, верёвки на запястьях — пальцев я не чувствовала. Сидела на железной койке на голой панцирной сетке, пытаясь сообразить, что происходит. Лампочка в паутине, удары в лицо, мой смех… Сейчас я вряд ли смогла бы даже улыбнуться — лицо распухло и ощущение, что внутренности прошило рёбрами.

— Завязывай звать эту тварь, — Вадя крепко держал меня за волосы, оттягивая голову назад, и заглядывал в глаза. — У тебя теперь только я и кайф.

Какой кайф? Голова мутная, тело ломило, во рту металлический привкус крови…

— Вадя, ты чего творишь?

— Чо, отпустило тебя, да?!

Дёрнул меня за волосы, вместо крика вышло только просипеть:

— Гад…

Отпустил, и я повалилась на пружинистую поверхность. Дышать фигово.

— Солнышко, прости, — обслюнявил мою щёку. — Ты смеялась, и я сорвался. Прости, прости… Мы теперь вместе будем. Да, Жень?

Надеялась, скоро сдохну и не будем.

— Развяжи руки, мне больно.

— Не, — елозил губами по моей шее. — Тебя отпустило, теперь не могу развязать. Стелла сказала, ты к дури привыкнешь через пару суток.

— Стелла? — превозмогая мучительные ощущения, повернула голову к Вадиму.

— Рассказать тебе сказку, солнышко? — в глазах бывшего мелькнуло что-то совсем уж неадекватное. — Приехали ко мне в общагу дяди в дорогих костюмах, на тачке… тоже дорогой. Передали привет от Кощеева Кира. Слышала про виртуальную реальность? Когда человек в кресло садится, проводки к нему подключают и тело типа тут, а разум в игре. Я играл… Там убивают, Жень. Меня убивали. Много раз — страшно. Полное ощущение реальности.