Почти мой - Лаванда Риз

— Что же ты мочишь, Дженни? — поднимает он глаза, в которых вьются лукавые искорки. Знаешь же гад прекрасно, что ты со мной творишь! Мне хочется крикнуть, чтобы он не останавливался и продолжал, потому что я ещё никогда не испытывала подобного удовольствия. Но вместо этого я пытаюсь собраться силами и ответить на его вопрос:

— Джек хороший парень, но он мне не нравится…

— Джек — это психолог с большим сердцем? — снова прерывая свою сладкую пытку, смотрит он на меня.

— Да…

— А почему он не нравится тебе, Дженни?

— Потому что… — нет, я не скажу ему «потому что я хочу тебя». — Не в моём вкусе. Он больше по душе моей матери.

— А кто в твоём вкусе, кнопочка? — в его смеющихся глазах нахальный вызов, но я снова не говорю ему того, что он желает от меня услышать.

— У меня ужасный вкус. Может быть, я когда-нибудь об этом пожалею… — я чуть не вскрикнула от возмущения, когда Тай выпрямился, поставив меня на ноги.

— Пойдём со мной. Поможешь мне немного, — схватил он меня за руку, не давая подобрать одежду. — Оставь, она тебе сейчас не нужна!

— С чем…. пом…помочь? — заикаясь, иду следом и то что я топлес, дико смущает. Едва соображая, снова чувствую, как горят уши и щёки.

— На кухне, приготовим себе обед! — весело отвечает он.

— Тай мне … мне неловко … это…

— Я бы смотрел на это не отрываясь, — улыбается он, отпуская мою руку, принявшись что-то искать в одном из кухонных шкафчиков. А я, оглядываясь вокруг, в который раз офигеваю. Величина его кухни и столовой больше, чем наша квартира, шикарный дизайн, эксклюзивная мебель, начинка по высшему разряду. От сравнения даже наворачиваются слёзы, настолько резкий контраст.

Поворачиваясь ко мне, Тайвин тут же притягивает меня, чтобы обнять. Удивительно насколько он тонкий знаток женской психологии, как мгновенно по выражению глаз может вычислять настроение.

— Глядя на тебя я получаю эстетическое удовольствие, Дженни. Это вкусно, это бодрит, это возбуждает. Из-за чего восприятие всего, что нас окружает становится ярче. Но чтобы тебя не смущать, надень это, — протягивая мне симпатичный синий в жёлтых звёздах фартук с нагрудником, моя любимая модель. — Так тебе спокойней? — спрашивает он с улыбкой, когда я наконец прикрыла свои прелести.

— Ты умеешь готовить? — да, мне спокойней и снова вернулась трезвость ума.

— Обижаешь! Конечно, я умею готовить! Зачем бы я тогда открывал ресторан?!

— Ну, многие имея деньги просто открываю ресторан ради выгоды или престижа, — пожимаю плечами, с интересом наблюдая за его приготовлениями.

— Это не обо мне. Я люблю заниматься делом, в котором хорошо разбираюсь. Видела мультик про мышонка, который любил готовить? Вот сейчас мы как раз и приготовим рататуй. Ничего сложного, нужно только аккуратно порезать овощи и красиво выложить в форму для запекания. Но если добавить правильные специи и масло, получится пальчики оближешь. Я люблю овощи. Ну что, ты режешь, а я готовлю томатный соус?

Я смотрю на него и не узнаю. Он каждый раз заставляет меня удивляться, теряться и смущаться. Он так увлечён предстоящим приготовлением блюда! Будто это не он пять минут назад страстно целовал мои груди, зажав в своём сейфе. Он кажется таким нормальным, обычными и необычным одновременно. А ещё он желанный. Для меня. И этот фартук на голое тело меня тоже, мягко говоря, будоражит. Хорошо хоть в джинсах осталась. Раз уж у него по всему хорошее настроение, можно попробовать его расспросить, чтобы хоть что-то о нём узнать. Попробую отвлечь, потому что он продолжает бросать на меня такие пылкие взгляды, от которых у меня ноги подкашиваются.

— Сам научился готовить?

— Первым моим учителем была моя бабушка. Она нас вырастила с братом. Бабуля родилась и выросла во Франции, и после неудачного брака переехала в Штаты, где снова вышла замуж и родила двоих детей. Её страстью было готовить и целоваться, как она любила повторять.

— Она …её уже нет?

— Слава богу ещё жива. Хотя, не всегда меня узнаёт, — вздыхает Тай, засмотревшись, как я режу цукини. — Делай колечки чуть толще.

— Значит, у тебя есть бабушка, брат и ты наверняка знаешь французский?

— Верно, я свободно говорю по-французски и у меня есть кузен, не родной брат. Сын моей тётки.

— А родители? — ещё осторожней спросила я.

— Мать умерла от рака, когда я был маленьким, а с отцом я не общаюсь. Так что это за бриллианты, Дженни? — всё, с откровениями о личном Тайвин Флэш закончил.

— Мия решила отдать мне свои побрякушки. Чтобы я их продала и поправила наше шаткое финансовое положение, — выдохнула я.

— Правда? — он походит ко мне, становится позади меня, прижимается как можно теснее, берёт меня за руки и показывает, как нужно резать. Одновременно дыша и целуя меня в ухо. — У вас серьёзные трудности?

— Д…да, — меня атаковали мурашки по всему телу. Как у него так получается на меня воздействовать?

— Почему ты молчала? Я могу помочь. Так что в следующий раз верни Мие её украшения или нет, знаешь, лучше я их сам передам. Я оплачу счёта, которые вам в тягость. И не спорь! Как вообще прошло ваше общение с подругой?

Вот ведь чёрт побери, и как теперь быть с планом Мии??! Дура! Не нужно было вообще о них заикаться!

— Нор…нормально прошло. Поболтали. Она жаловалась на одиночество. Я … я ей рассказала о …тебе, — я почувствовала, как Тай напрягся всем телом после этих моих слов.

— Женщины такие ужасные болтушки, верно? Не могут не делиться друг с другом секретами.

— Наши встречи и отношения стоило держать в секрете? — теперь напряглась я.

— На мой взгляд не стоит трепаться о личном. В том, что происходит между двумя — третьему нет места. …Я ведь тебе нравлюсь, Дженни? — интонация Тайвина изменилась на вкрадчивую. — Я знаю, что нравлюсь, даже не пытайся соврать или съязвить. Хочу предложить тебе сегодня остаться у меня на ночь.

Ну вот опять! Мысли мечутся, взгляд тоже, нож в руках дрожит. А Тай, взяв меня за плечи, нежно целует в шею. Я пропала!

— Будем … снова по душам говорить? — выдавила я, мгновенно охрипнув.

— Вроде того, — хмыкнул он в ответ. — Мы ведь не намерены спешить переходить к основному блюду. Да и я после травмы восстановлюсь лишь через месяц. Тебя это снова пугает?

— Ты меня и без основного блюда с ума сводишь! — вырвалось у меня.

— Я знаю. У удовольствия есть множество форм и способов. Так что ты мне ответишь? Останешься?

Повернувшись к нему лицом, мне так хочется разглядеть в его глазах что-то такое. Желание остаться борется с желанием сказать «нет, поиграл на сегодня и хватит!». И он чувствует мои сомнения, читает их по выражению лица:

— Давай лучше ты мне ответишь после того, как мы пообедаем. Не отвечай сразу, подумай. Ты доверишь мне выбор вина к нашему столу?