На корабле полдень - Александр Зорич

И, между прочим, ровно в ту секунду настроение мое резко улучшилось! Я вдруг сообразил, что дела наши пусть и плохи, но все-таки не ужасны и не безнадежны. В противном случае Иванов не давал бы мне слово, и вообще не разводил бы говорильню. А просто запустили бы всех нас в порядке готовности с катапульт «Суворова»… Спихнули бы со стыковочных узлов «Грифы» Кристиана Зальцмана… А иные машины попросту в спешке вытолкали бы на полетную палубу через посадочные лифты — по тревожному расписанию это допустимо.

И пошли бы мы, как миленькие, в атаку на какой-нибудь очередной астрофаг ягну и, скорее всего, погибли бы в полном составе. Потому что после непрерывной череды боев на орбитах Тэрты наши машины даже не успели пройти толкового техобслуживания, а сами мы держались одним только кофе и сеноксом…

Мысль о том, что прямо сейчас, немедленно, мне не надо втискиваться в скафандр «Гранит-3», раскочегаривать реактор «Орлана» и лететь куда-то воевать, так меня воодушевила, что я даже нашел в себе силы авторитетно улыбнуться. И вспомнить уроки сценической речи, что давал мне со стаканом портвейна в руке мой дорогой папа-режиссер.

— Тут товарищ Иванов попросил рассказать меня про Глагол, про его особенности… Ну что сказать? Глагол — это планета. Четвертая по счету в системе звезды Шиватир. Далее, Глагол — конкордианское владение… Бывшее владение, конечно. Мы захватили эту планету еще до Паркиды, в начале июня, и с тех пор она принадлежит нам. Глагол планета в принципе землеподобная, но — аномальная. Внутри него, как мы теперь знаем, вызрел огромный рой джипсов. Точнее, астероидов джипсов. Это вызревание сопровождалось, а, возможно, и обеспечивалось, формированием так называемых эсмеральдитовых масконов…

Стоило мне употребить первый научный термин, как лучшие представители нашей самой передовой в Галактике науки несказанно оживились. А вождь лучших представителей, уже упоминавшийся доктор физических наук Масленников, меня немедля перебил:

— Следует заметить, что насчет эсмеральдитовых масконов по сей день не получено убедительных экспериментальных подтверждений! При всем моем уважении к академику Двинскому…

Я остановил Масленникова мягким примирительным жестом:

— Вам, ученым, несомненно виднее, что там с масконами… Для нашего, военного, дела важно, что атмосферные и поверхностные аномалии на Глаголе объективно существуют, что аномалии эти опасны и, если хотите, — я кивнул лично Масленникову, — убедительно подтверждены экспериментально! В частности, крупнейшей и хорошо заметной из космоса поверхностной аномалией Глагола, — эти слова я уже адресовал своим товарищам в третьем и четвертом рядах, ведь всем нам, летунам, предстояло скорее всего с этими аномалиями в ближайшие дни столкнуться, — является так называемый Котел. Это — исполинская впадина, дно которой занято океаном. Глубина впадины — десять, диаметр — полторы тысячи километров. По форме это — идеальная окружность. Котел хорошо различим из космоса невооруженным глазом…

Командир «Суворова», капитан первого ранга Бык, который как будто был чем-то недоволен в моем выступлении и морщился, точно от зубной боли, вдруг не выдержал:

— Старлей, ну и как это прикажете понимать? Впадина на полторы тысячи километров, имеющая форму идеальной окружности? Вам известно определение окружности?

— Так точно, товарищ капитан первого ранга, — сухо ответил я. — Именно поэтому мы и называем Котел аномалией. Почти наверняка его геометрически правильная форма объясняется искусственным происхождением.

Кап-раз, которого мой ответ не удовлетворил, хотел продолжить общение, но Иванов остановил его:

— Товарищ Бык, прошу вас, давайте дослушаем докладчика.

Я, наскоро додумывая неуместную мысль о том, что внешность и манеры Быка находятся в поразительной гармонии с его фамилией, продолжил:

— Итак, Котел — это крупнейшая аномалия, но сам по себе он безопасен. Опасность для всех типов летательных аппаратов на Глаголе представляет особый физический феномен, который мы именуем Мутью. Это самая распространенная атмосферная аномалия Глагола. Полет через Муть на флуггере субъективно воспринимается как прохождение особо плотных облаков с зонами сильной турбулентности юпитерианского типа. Поэтому без надобности в Муть лучше не залетать. Также следует упомянуть натриевые гейзеры, а точнее сказать — псевдогейзеры, выбросы которых достигают высот в несколько сотен метров. Натрий извергается с достаточной скоростью и в достаточных количествах для того, чтобы нанести флуггеру фатальные повреждения. Поэтому в отсутствие тактической необходимости рекомендую всегда держать превышение над местностью в тысячу метров и более…

Хотя капитан первого ранга Бык всё равно хмурился и смотрел на меня своими маленькими глазками как на чоругского шпиона, в целом мое выступление имело успех. Так уж воспитан наш офицерский корпус, что столкновение с неведомым, с таинственными физическими явлениями всегда будоражит умы и горячит сердца, каким бы косноязыким и застенчивым ни был докладчик…

Молодой пилот Яськин не сдержался и восхищенно спросил:

— Наверное, вы лично много на Глаголе налетали?

— Я всё больше на своих двоих, — честно ответил я. Черт уже тянул меня за язык добавить «я там вообще-то в плену сидел», но хитрюга Иванов поспешил вернуть себе инициативу.

— Что ж, поблагодарим старшего лейтенанта Пушкина за интересную, хотя и несколько затянувшуюся лекцию. Теперь личный состав отправляется в кают-компанию завтракать. Ну а мы тут пока форму грядущей операции нащупаем…

Август, 2622 г.

Х-крейсер «Ключевский»

Район планеты Глагол, система Шиватир

В ангаре Х-крейсера «Ключевский» было сумрачно и неимоверно тесно.

Казалось, что среди «Орланов» со сложенными крыльями, среди тележек, волокущих ракеты и дополнительные топливные баки, меж сорвиголов из местного авиатехнического дивизиона с их неизменными черными платками, не сможет протиснуться и мышь.

Мы вшестером — я, Княжин, Лобановский, Цапко, Баков и Пак — словно шесть воронов уселись на демонтированный ствол авиапушки Г-85 «Настурция» и, попивая из закрытых кружек с трубочками зеленый коктейль (сельдерей, салат фризе, фейхоа), заслушивали полетзадание.

Его давал эскадр-капитан Трифонов, что было, прямо скажем, безмерно лестно. Лучащееся мощью костистое лицо эскадр-капитана едва умещалось в экран моего планшета, что сообщало каждому его слову особый вес.

— Товарищи, принято решение произвести разведку подступов к Глаголу. Разведку начнем издалека, чтобы не напороться случайно на превосходящие силы противника. Вы будете доставлены Х-крейсером «Ключевский» в точку, удаленную от Глагола на семь миллионов километров. После чего пойдете эскортом к «Асмодею» и флуггеру инфоборьбы «Андромеда-Е». Оперативно подчиняетесь кап-три Булгарину на борту «Асмодея». Вопросы есть?

— Есть, товарищ эскадр-капитан! — Неожиданно громко сказал Пак, близоруко щуря свои и без того узкие глаза. — А кроме нас кто-нибудь будет принимать участие в разведке?