Что ты натворил - Мэттью Фаррелл

— Налить вам что-нибудь, мальчики? Вы голодные?

— Мы в порядке, — ответил Лиам.

Он прошел за Марисоль в гостиную и подумал, что в следующий раз надо бы привезти ей какой-нибудь декор. Рамочки для фотографий, несколько картин на стены, шторы. Что-нибудь. Вариантов может быть много.

Когда они вошли, сидевшая в одном из кресел женщина поднялась. Около сорока лет, кареглазая, с оливковой кожей и черными волосами до середины спины. На ней была зеленая медицинская форма и белый халат.

— Это моя сиделка, — сказала Марисоль, показывая на женщину. — Адена Хан. Она очень хорошо заботится обо мне.

Адена протянула руку, которую Лиам пожал.

— Приятно познакомиться, — сказала она.

Лиам улыбнулся:

— Спасибо, что согласились встретиться с нами.

Он сел на диванчик, и Шон устроился рядом, тоже пожав руку сиделке. Марисоль плюхнулась на второе кресло, а Адена вернулась в свое.

— Марисоль, как вы себя чувствуете? — спросил Шон.

Старая женщина пожала плечами:

— Хорошо, полагаю. Не могу жаловаться. В смысле, я могу, но меня никто не послушает.

— С вами тут хорошо обращаются?

— Это дом престарелых. Я зову, когда мне нужно. Мне помогают. Все хорошо, — уверенно сказала Марисоль и похлопала Адену по коленке. — И у меня чудесная сиделка. Что ей приходится терпеть! Она просто ангел!

Шон подался вперед, опираясь локтями на колени.

— Марисоль, нам надо задать тебе несколько вопросов про субботнюю ночь, и я надеюсь, что ты сможешь вспомнить. Из-за закона о личной медицинской информации и врачебной тайне я не могу получить сведения по телефону. Мы не родственники.

— Чушь, — ответила Марисоль. — Для меня вы родные.

— Не по крови. Но все в порядке. Мне просто нужно задать тебе эти вопросы, а также, если ты позволишь, расспросить мисс Хан.

— Ты знаешь, что можешь спрашивать у меня что угодно. Вперед.

Шон прочистил горло:

— Я хочу, чтобы ты рассказала мне про приступ в субботу ночью. Ты проснулась дезориентированной? Пришлось звонить Дону?

Марисоль на мгновение отвела глаза от Шона. Лицо ее приняло сосредоточенное выражение, как будто она заставляла воспоминание вернуться. Затем она снова посмотрела на братьев:

— Да, кажется припоминаю. Да, я уверена, что Дон приезжал навестить меня.

— Значит, Дон приезжал?

— Да, думаю да, — заверила пожилая женщина и повернулась к Адене: — Мой сын приезжал в субботу ночью?

Сиделка открыла папку, лежавшую у нее на коленях:

— Так, ваш сын приехал в субботу ночью в 23:16, а уехал в 1:34.

— Значит, он провел здесь несколько часов, — резюмировала Марисоль.

— Да, — ответила Адена. — Он помог уложить вас в кровать и остался, чтобы убедиться, что вы не проснетесь снова.

— У меня был приступ?

— Вы проснулись и забыли, где находитесь. Вы испугались и нажали кнопку вызова, но не позволили ночным сестрам помочь вам. Продолжали звать Дона, так что мы позвонили ему.

Марисоль покачала головой:

— Мне так стыдно. Иногда я веду себя так глупо. Создаю столько проблем этим добрым людям.

— Тут нечего стыдиться, — ответил Шон.

— Полагаю, одно из преимуществ болезни Альцгеймера в том, что ты не помнишь свое ужасное поведение.

— Думаю, с этим разобрались, — сказал Шон. — Нам просто надо было перепроверить, где был Дон той ночью.

— Зачем? — спросила Марисоль. — У него проблемы?

— Нет. Утром нас вызвали на место преступления и потребовалось подтвердить его местонахождение. Стандартная процедура.

— Вы проделали такой путь ради нескольких вопросов?

— Боюсь, что так.

— Останьтесь на кофе.

— Извините, но мы не можем. Должны вернуться в город. Это дело не может ждать.

Братья встали с диванчика и прошли к двери. Марисоль пошла за ними, обняла, расцеловала и проводила до машины. Когда они проезжали пруд на обратном пути, Шон заговорил:

— Итак, полагаю, это исключает Дона.

Лиам пожал плечами:

— И да, и нет.

— Как так? Мы только что подтвердили его местонахождение.

— Его поездка все еще попадает в интервал возможного времени смерти Керри. К тому же ты сказал, что в воскресенье утром он опоздал на место преступления.

— Ехать далеко.

— Возможно.

Шон покачал головой:

— Послушай, Дон чист. Он никак не мог убить Керри. Зачем ему это? Подумай. У него нет ни одного мотива.

— Хорошо, но у нас не так много подозреваемых, которые знали бы то, что знаем мы про маму и ее поступок и мою связь с Керри.

— Нам надо найти мотив. У кого был мотив убить Керри и сделать все это?

Лиам повернул на главную дорогу, ведущую к шоссе.

— Пока что единственный, у кого я вижу мотив убить Керри, это я. И это пугает. Она расстается со мной. Я хочу ее вернуть. Она не соглашается, поэтому я ее убиваю. Или она говорит мне, что беременна, и я убиваю ее, чтобы скрыть это от Ванессы.

Шон откинул голову на подголовник:

— Ты только что озвучил два самых старых мотива в мире.

Лиам высадил Шона у «Либерти дайнер» и отправился в участок. Дон стоял в дальней части отдела убийств, у стены архивных шкафов. Лиам пересек помещение и похлопал друга по спине.

— Есть минутка?

Дон развернулся и закрыл ящик, в котором копался.

— Да, что такое?

— Я хотел, чтобы ты услышал это от меня или Шона, и поскольку Шон в принудительном отпуске, пришел я.

— Хорошо. В чем дело?

— Я знаю, что ты ввязался в дело с Керри, и ценю, что ты нам помогаешь.

— Все нормально.

— Не знаю, сколько Шон рассказал тебе о происходящем, но похоже, что кто-то пытается повесить ее убийство на меня. Не знаю, как они там оказались, но на месте преступления есть мои отпечатки, а под ногтями Керри — кровь моей группы. Мы пытаемся выяснить, кто может знать про историю с нашей матерью и почему он пытается связать убийство Керри со мной. Пока что впустую.

— Так тебе нужна моя помощь?

Лиам покачал головой:

— Нет. Ты один из моих подозреваемых.

— Что?

— Немногие знают, что случилось с моей мамой и что у меня были отношения с Керри. Тот, кто убил Керри, оставляет улики, свидетельствующие о его осведомленности. Ты один из таких людей.