Если настигнет проклятие - Ирина Ирсс

– Нет-нет, – возражает он, приближаясь ко мне и пытаясь забрать из рук сумку. – Она тебе сегодня не понадобится.

Мои глаза сузились в подозрении, я по-прежнему крепко держу ремешок.

– Это ещё, почему?

Алек перемещает руку и, разжимая мои пальцы, всё же полностью её забирает. Он опускает сумку обратно на кровать и замысловато улыбается. В одну секунду я на ногах, а в следующую он уже подхватывает меня на руки.

– Потому что с тобой я ещё справлюсь, – говорит он, ухмыляясь моим круглым от неожиданности глазам. – А вот сумка явно намного тяжелее тебя.

Обычно я ненавижу, когда Алек пользуется методом «сарказм в замену ответа», но сейчас ничего не могу с собой поделать и просто смеюсь. К тому же, мне уже на всё без разницы. Впереди меня ждёт время наедине с Алеком, настоящее свидание, где бы оно ни было – а это определённо выше десятки по шкале безупречности.

***

Когда машина останавливается на парковке перед ледовым дворцом «Молния», я с поражением опускаю взгляд на юбку. Меня пробирает одновременно злость и грусть, что я ни разу не попала в точку и выбрала весьма «удачный» наряд.

Хотя, о чём это я? У меня же было так много подсказок.

– Каток? Или мы будем смотреть хоккей?

Сказать, что я не ожидала подобного, значит не сказать ничего, и голос прекрасно выражает состояние.

– Не то и не другое, – отвечает Алек, заглушая двигатель.

Сморщившись, снова смотрю на дворец. Следующее предположение опускает шкалу безупречности на несколько единиц.

– Фигурное катание?

– Иии, – протягивает он, изображая двумя указательными пальцами прокручивание. – Вы не проходите в финал. Ты – самое слабое звено*, принцесса.

Алек довольно улыбается, веселясь над тем, что мне вообще не кажется смешным. Как же иногда хочется его ударить.

– Ха-ха, – отзываюсь я , улыбаясь также мило, как Пеннивайз*.

Мне кажется, в голове даже начинает зарождаться кровавый план о мести, пока отвожу взгляд к лобовому стеклу. Не понимаю, какой ему смысл продолжать разыгрывать интригу, если мы уже на месте?

Внезапно Алек легко щёлкает указательным пальцем по моему носу, привлекая обратно внимание. Он по-прежнему победоносно улыбается, довольствуясь моим выражением лица. И эта улыбка производит на меня впечатление. Не то чтобы я больше не стараюсь напустить обиды, просто не могу справиться с чарующими её свойствами. Она пленит моё глупое сердце, и я буквально раздваиваюсь в своих ощущениях. И это с его стороны нечестно пускать вход самое лучшее оружие против моей нестабильной в последнее время стойкости – ямочки на щеках.

Кажется, я сдалась, по крайней мере, мои губы точно – они предательски растянулись в улыбке.

– Так намного лучше, – мгновенно отзывается Алек, указывая пальцем на мою переносицу. – А то, когда ты хмуришься, у тебя появляется маленькая морщинка – вот здесь. Но не переживай, она, вроде как, смотрится мило.

Отмахиваюсь от его пальца, уверенная на все сто, что мой взгляд определённо нанёс Алеку уже несколько мысленных повреждений. Он снова смеётся, ловит мои запястья и пробует все сгладить поцелуем.

– Мы так и можем сидеть здесь, продолжая вести игру в миллион вопросов, – говорит Алек, не прекращая целовать меня лёгкими, как перышко, прикосновениями. – Или же выйти из машины, и тогда ты всё узнаешь сама, – и это самое разумное предложение, о котором почему-то не додумалась самостоятельно.

Киваю, но при этом продолжаю выглядеть, как… Понятия не имею, как я выгляжу, но это должно походить на что-то из разряда «это не значит, что победа за тобой».

Мы практически одновременно выходим из машины, и когда Алек только заворачивает к моей стороне, я уже стою на улице. По-прежнему находясь в сомнениях, оглядываюсь по сторонам, и неожиданно вижу всё с другого ракурса, когда глаза натыкаются на отдалённую тропинку, скрытую за массивным зданием.

Она ведёт на вход – в Парк.

У меня перехватывает дыхание, смотрю на Алека, округлив глаза. Этот Парк священное место нашей дружбы с Лесей, мы испытываем с ней одну любовь на двоих к двум вещам, находящихся в нём: Колесо Обозрения и Детская железная дорога, которая пролегает чуть ли не через всю его огромную территорию.

Как он мог об этом узнать? Честное слово, я начинаю задумываться, что Алек кого-то подкупил, чтобы тот смог залезть ко мне в голову.

Не веря происходящему, я задаю всего один вопрос:

– Откуда?

Алек приподнимает бровь.

– Откуда, что? – переспрашивает он так серьёзно, что я забираю обратно свои предположения.

Какое-то время мы стоим молча, и бровь Алека достигает максимальной высоты, показывая мне, насколько долго я затягиваю с ответом.

Я прочищаю горло.

– Ничего. Забудь.

И Алека такой ответ устраивает на все сто процентов, он мгновенно же улыбается, и что-то в блеске его глаз снова навеивает на мысль, что он знает намного больше, чем говорит, словно всё до единого идёт так, как он и планировал.

Он протягивает мне руку ладонью вверх.

– Идём?

Киваю и вкладываю ладонь в его руку.

– Идём.

Спустя пятнадцать минут, мы прогуливаемся по асфальтированной дороге главной улицы Парка в направлении красивого фонтана, в центре которого три белых лебедя, склонивших голову вниз, выбрасывают каждые несколько секунд серебреные струйки воды, превращающиеся в мерцающий фейерверк в воздухе. Здесь красиво, но это не сравнится с настоящей красотой некоторых мест, присутствующих в Парке. Он не просто большой: находясь в самом начале лесного массива, который охватывает чуть ли не целую треть всего нашего города, он огромный. И помимо кафе, танцплощадок и скверов для влюблённых, в нём ещё находятся такие места, как Поляна сказок, два карьера, по одному из которых можно кататься на лодках и катамаранах, и даже зоопарк. А ещё здесь есть множество самых простых, отдалённых мест, в которых можно по-настоящему спрятаться от постоянного шума города. Это именно то, что мне хочется, и в тайне я очень надеюсь, что вскоре мы выйдем к одному из них.

Тихо шагая, украдкой поглядываю на Алека. С необычайной простотой он осматривает местности, будто бы находится здесь впервые, однако двигается он уверенно в одном направлении. Мне нравится за ним наблюдать, кажется, я ещё никогда не видела Алека таким расслабленным. Он лениво переставляет ноги, раскачивая правой рукой, в которой находится его чёрный френч, в такт своему неспешному шагу. Второй рукой подворовывает у меня сладкую вату, от которой ранее категорично отказался, когда я ему намекнула, что одной на двоих будет недостаточно.

«Я такое не ем», – вот, что он сказал, обманывая, как мне кажется, в первую очередь себя, а не меня, скорее всего, даже и не зная, отчего он отказывается. Но и это мне нравится. Да так, что сама я не прикасаюсь к ней.