Если настигнет проклятие - Ирина Ирсс

Но после, полностью сбитая с толку и раздавленная тяжестью этого дня, я всё же рискую переступить порог, и меня сразу же встречает настоящая домашняя атмосфера, которой мне так не хватало.

Почему я не вернулась намного раньше?

Моё скованное тело мгновенно расслабляется, окутанное теплом и мыслями, что всё здесь так, как было раньше. До моего дня рождения. До встречи с Алеком и этой новой, чуждой мне жизни.

Мама хлопочет на кухне с духовкой, обеспечивая моему желудку приятное предвкушение царящими запахами в воздухе. Свет включен везде, яркий, как солнечный день, он заполняет дом уютом, будто из этого места чудом изъяли все прошлые события, произошедшие буквально несколько дней назад. И мне становится необычайно хорошо, словно я вернулась домой после долгих месяцев отсутствия в нём.

Всё здесь по-прежнему, не хватает только одного значительного элемента – отца, что происходит впервые за последние два года. Вопрос, почему мама вернулась без него, вертится на кончике языка всё то время, что остаётся до ужина, когда мы перебрасываемся с мамой фразами, накрывая столик в гостиной. Я уговорила её разместиться здесь, будучи ещё неготовой смириться и отбросить все видения, преследующие постоянно, когда нахожусь на территории кухни. Гостиная тоже навеивает что-то неприятное, но в ней я хотя бы могу нормально поесть, изголодавшаяся и соскучившаяся по маминым блюдам.

За ужином мы обмениваемся в основном мелочами и некоторыми подробностями, относящимися к отношениям с Алеком. Что-то в её оживившимся взгляде не даёт мне начать разговор, испортив такой приятный момент. Но тогда, когда всё ей выкладываю и темы разговоров, наконец, исчерпываются, я всё же рискую задать свой вопрос.

– Мам, почему папа не вернулся с тобой?

И мгновенно же вижу, как испуганно она реагирует.

За весь вечер я искусно могла уйти от любого вопроса, что по ответу должен был меня разоблачить. Но, клянусь, моё лицо, должно быть, выглядело именно так, как выглядит её сейчас, когда я перебирала уместные варианты, с помощью которых не выдам себя.

Мама что-то скрывает.

Выражение её лица охватывает некая неуверенность. По губам скользит тень принуждённой полуулыбки, но смотрит мама открыто, не отводя взгляд. Как будто она не решалась мне что-то сказать, а теперь, когда я начала первая, ей уже не так сложно. И это усугубляет мою нервозность.

Боже, что же такого должно было случиться?

– Папа не сможет приехать из-за нового проекта, – наконец-то отвечает она, немного растягивая паузы между словами.

Это должно звучать, как само собой полагающиеся, но что-то в сказанном не так. Я не сразу это понимаю, но её пристальный взгляд, явно ожидающий от меня реакции, помогает осмыслить слова до конца. Всё дело в том, в каком времени она их произнесла. Я молчу, просто уставившись на маму, и жду, что она добавит что-нибудь ещё, но этого не происходит.

– Что значит «не сможет»?

– Об этом я и хотела с тобой поговорить, – напоминает она, но по виду теперь она держится намного увереннее.

Мама больше не выглядит так, словно этот разговор может предвещать что-то плохое. И говоря следующее, я практически убеждена, что она репетировала свою речь множество раз, потому что невозможно быть настолько идеально спокойной:

– Милая, поверь, я сама не рада, что так получается, – начинает она, и что бы она ни сказала дальше, мне оно не понравится. – Но тот проект, над которым папа работал весь последний год, он… – Она вздыхает. – Руководство твоего отца считает его настолько рентабельным, что попросили его непосредственно и вести данный проект. – Мне кажется, что я медленно погружаюсь в воду, а мамин голос становится отдалённым. – Твой отец так хорошо руководил филиалом в нашем городе, к тому же, вывел его на новый уровень, что данный факт ни от кого не ускользнул…

– Что ты хочешь этим сказать? – перебиваю я, потому что знаю, что мама ходит вокруг да около.

Она просто желает преподнести всё, как что-то хорошее.

Мои глаза остро впиваются прямо в её, и она их поспешно отводит, снова вздыхая.

– Нам придётся пожить в другом городе какое-то время, – она жестом рук пытается изобразить этот временной промежуток в воздухе, – год, может быть, два.

Уставившись на неё, я не замечаю, как много игнорирую из сказанного, переспрашивая лишь одно:

– Нам?

Мама кивает.

– Да, милая. Нам. Папе, мне и тебе.

Что-то внутри меня падает, становится всё сложнее дышать. Сижу и молчу, слыша лишь, как нарастает скорость сердцебиения.

– Послушай, я знаю, что это неожиданно, и такая новость, возможно, вызывает у тебя шок, но папа не смог выбраться даже на один день, чтобы мы могли обсудить всё вместе, – мама говорила быстро. Очень быстро и взволновано, теперь она замолкает и берёт паузу, чтобы выровнять свой голос. – Я не могу разорваться между вами. И это неправильно, что мы постоянно тебя оставляем, – но её голос снова надламывается, и она шумно сглатывает. – Я не могу оставить тебя здесь одну. Я должна тебя увезти от сюда. Я…

И ещё один вздох с её стороны, который становится преградой тому, что она не договаривает. Я практически вижу, как волны напряжения завладевают её состоянием. Она нервничает, выглядит слегка устало и больше не пытается скрывать всего этого, а я не понимаю, что происходит со мной. Просто продолжаю не двигаться, не веря, что это вообще происходит именно сейчас.

– Я не могу уехать, – еле слышно произношу я, как будто эти слова могут что-то решить, как будто у меня есть выбор.

И когда взгляд мамы находит мой, я понимаю, что выбора на этот раз мне не предоставляют. Я хочу закричать, злость жаром разливается по венам, что воздух в лёгких становится обжигающим, в груди начинает нестерпимо жечь, вырываясь словами наружу.

– Я не могу уехать, – громко повторяю я голосом, который мне даже незнаком. – Здесь всё!

И Алек.

– Я учусь в этом городе, – пылко добавляю я, но совсем не то, что является важным. – Здесь всё, мам! Здесь вся моя жизнь, и… – теперь я задыхаюсь, захлебываясь собственными возражениями, – здесь Леся и…

– И Алек, – спокойно озвучивает она и выглядит так, словно всё понимает.

Но она ничего как раз-таки не понимает.

– Даже если так, то что? – защищаюсь я, и моё тело подаётся назад, упираясь сильнее в твёрдое подножье дивана. Я отстраняюсь от неё, словно хочу сбежать. – Здесь. Вся. Моя. Жизнь.

– Университет – это не проблема, – со стойкою невозмутимостью отбивает мама все мои доводы. – Можно оформить перевод, к тому же, подобная стажировка в новом проекте отца будет для тебя незаменима. А Леся – это не убедительная причина, могу лишь предположить, что и у неё появится в будущем своя жизнь. И тогда вам всё равно предстоит расстаться на какое-то время, – мама смотрит с твёрдостью, непреклонной решительностью, но её жест, когда она опускает ладони на бёдра, говорит мне, что она едва удерживает напускное спокойствие. – Что же касается Алека, то тут я уверена на все сто процентов, что он последует за тобой.