Галактика мозга - Сергей Бакшеев

— Не думаю, что являться тебе сюда — это правильная идея, — первым начал Шувалов.

— Другие так не считают. Я же не к тебе пришел.

— А мое мнение уже ничего не значит? — угрожающе надвинулся на противника Шувалов.

— Слушай, Антон Викторович. Я же не бил тебе морду, когда ты спал с Людой. Я победил в честной борьбе.

— При чем тут Люда? — вскипел Антон.

— Успокойся. Я, кстати, наделся тебя здесь увидеть и хотел извиниться.

— Вот как?

— Тогда, в лаборатории, я наговорил много глупостей. Люда погибла, я был не в себе. Надеюсь, ты понимаешь мое состояние. Врагу не пожелаю…

Шувалов молчал. Вербицкий, видя, что тот успокаивается, продолжил:

— Я только потом разобрался, что ты действительно хотел ее спасти. Хотя и таким чудовищным способом. Правда, я не до конца понял твои действия. Ты мог бы объяснить?

— У меня не получилось.

— Да. Но ведь Люда пришла в себя, ее мозг заработал!

— Это ничего не значит.

— Значит! Еще как значит! Скажи, если бы у тебя было время на подготовку, результат был бы другой?

— Не знаю. Не уверен.

— Антон, я хотел тебе позвонить, да всё не решался. Но раз мы встретились… — Вербицкий сделал полукруг по комнате. Когда нужно, он умел быть обходительным. — Понимаешь, передо мной стоит почти такая же задача. Надо вывести из трехлетней комы генерала Павлова. Он Герой России, за него просит высокое руководство, а я не знаю, как подступиться.

— Это другая проблема.

— Почему? И там, и там требуется включить мозг. Это твоя терминология!

— В основе разные причины. Хотя, в случае с длительной комой, задача упрощается.

— Вот, видишь! Давай сделаем это вместе. Ради науки.

Шувалов усмехнулся.

— Славы захотелось.

— Да я бы рад отказаться, но не могу! Леонтьев не слышит никаких возражений. На него давят, и он требует результата.

— Значит, доверяет.

— Мне это доверие, как ярмо на шее!

— А меня он уволил. Выгнал.

— От этого и я не застрахован. Раз оступился и… Да о чем говорить! Ты всё прекрасно понимаешь. Леонтьев — чиновник, а мы — ученые! Он по одну сторону баррикады, мы по другую. Забудем про него. Смотри на жизнь шире. Есть интересная задача, необычная, трудная. Когда ты отступался от таких?

— Это твоя задача.

— Антон, я знаю, ты не первый год интересуешься этой проблемой. У тебя есть наработки. Поделись со мной.

Шувалов заколебался. Его просил человек, из-за которого его уволили с работы и завели уголовное дело. Этот человек влез в его семью, проводит время с его сыном, дарит цветы жене. Он занял его место на работе, является в его дом и, несмотря на это, напролом требует помощь. Так обстояла ситуация, с одной стороны.

А с другой, его просили о помощи заслуженному генералу, мозг которого был ближе к смерти, чем к жизни.

Вернулась Ольга. Насупившаяся. Хмурая.

— В последние дни Саше стало намного лучше. Сегодня он почти не заикался и говорил чисто-чисто. Ведь так, Борис?

Вербицкий кивнул. Ольга искоса взглянула на Антона. Она даже не подняла головы, смотрела только на его ноги.

— А твой приход Сашу разволновал. Он опять сорвался. Зачем ты повышал голос?

— Я не ожидал, что встречу здесь… — Шувалов замялся, не понимая, почему он вынужден оправдываться.

— Кого? Бориса? Ты договаривай, договаривай. Значит, Борис для тебя плох. Неделю назад ты с ним дружил, а сегодня не желаешь видеть! А между прочим только благодаря ему у Саши наступил прогресс. — Распаленная женщина стала картинно благодарить Вербицкого. — Спасибо тебе, Боря. Огромное спасибо. С тобой Саша делает успехи. Сначала он нервничал, а сейчас охотно играет с тобой. У тебя с ним полное взаимопонимание, даже лучше, чем с отцом. Ты настоящий друг. Приходи к нам почаще.

Шувалов не в силах был это слушать, выложил на стол деньги и направился к выходу. Он оказался непрошенным гостем в собственном доме.

— Может, чаю? — едко бросила в спину Ольга, словно ударила кончиком хлыста.

Вербицкий, как ни в чем не бывало, нагнал Шувалова в коридоре.

— Так как, дружище, откроешь свой секрет?

— У меня нет секретов. — У Антона чесались кулаки. — Читай мои статьи, там есть всё.

— Какие? — торопливо спросил Борис и вытащил блокнот, чтобы записать.

— Лучше все. С самого начала. А так же отчеты. Найдешь их в институтской библиотеке.

Шувалов вышел, с огромным трудом поборов желание громко хлопнуть дверью.

Побледневший за последние дни Шувалов с осунувшимся лицом и темными кругами под глазами взглянул на настенные часы в лаборатории ПЭТ, позитроно-эмиссионной томографии. Стрелки неумолимо приближались к трем.

— Пора, — решил он, и второй раз за ночь лег на подвижный стол с загнутыми по бокам краями. Одет он был в простую пижаму, и поверхность каталки вновь показалась ему холодной.

— Может, хватит? — не скрывая тревоги, спросила Репина. — Это уже восьмой эксперимент за неделю!

— Вводи.

— Антон, посмотри на себя. На тебе нет лица.

— Я ученый, а не фотомодель, — усмехнулся Шувалов.

— Радиоактивные вещества не успевают выводиться из твоего организма. Они накапливаются.

— Не смотри на мой внешний вид. Это из-за недосыпания. Следующей ночью проведем еще два эксперимента и закончим.

— Антон, надо сделать перерыв. Это опасно.

— Ты сама сказала, что у Вербицкого возникли подозрения. Если он доложит Леонтьеву, и нам закроют доступ к томографу. Мы должны спешить.

— Но не такой же ценой?

— Антон Викторович, — в разговор вмешался Сергей Задорин, управлявший позитронно-эмиссионным томографом. — Может я вместо вас? Сделайте следующий эксперимент на мне. Я готов.

— Хватит сюсюкать! — повысил голос Шувалов. — Вы оба прекрасно знаете, что мне для сравнения нужен один объект! Один и тот же! Иначе, опыты можно делать бесконечно! — Он вытянулся на столе, развернул руку, чтобы вена на локтевом суставе была хорошо доступна, и спокойно, но твердо приказал: — Прения закончены. Елена, вводи препарат. И помни, что сейчас я исследую реакцию на боль.

Репина сжала губы, и заставила себя воткнуть широкую иглу в вену Шувалова. Радиоактивная жидкость медленно перекочевала в кровь ученого. Некоторое время он лежал молча и ждал, пока радиоизотопы распространятся по организму и проникнут в мозг. Любая физическая активность на этом этапе могла повлиять на равномерное распределение изотопов и исказить результаты.