Галактика мозга - Сергей Бакшеев

— И ты, Сергей, поезжай, отдохни. — Шувалов повернулся к Задорину. — От твоих действий завтра будет зависеть точность погружения электродов, ты не должен ошибиться.

— Мне далеко, а утром пробки. Я здесь прикорну, в институте.

— Вот и хорошо, — согласился Антон. — Ступай. Я привык работать один.

Взявшись за ручку двери, Вербицкий обернулся. В его глазах читалось недоверие.

— Шувалов, а до восьми ты успеешь?

— Если сейчас мы не будем впустую тратить время.

— И не высовывайся из лаборатории. Я сильно рискую. Леонтьев кипит при твоем упоминании.

— Как чайник? Или самовар? — улыбнулся Антон, представив покрасневшее лицо директора.

— Кстати, о чайнике, — подал голос Задорин. — Я его наполнил, а кофе в тумбочке.

— Спасибо, Сергей.

Из вороха распечатанных томограмм с изображением коматозного мозга Павлова Шувалов отобрал две. Бледные точки на них показывали слабо-активные нейроны, к которым следовало применить электромагнитное воздействие. Несколько листов с формулами расчета импульса свелись к двум решениям. Ученый погрузился в раздумья.

Итак, две возможные зоны и две характеристики импульсного воздействия. Всего четыре варианта. Каждый из них даст встряску спящему организму, хрупкое равновесие между жизнью и смертью будет нарушено, последует неизбежное движение в одну из сторон. Но в какую?

К воскрешению или к кончине?

Воспаленные глаза Антона смотрели на результат кропотливой ночной работы. Все остальные варианты он отмел, как заведомо бессмысленные или практически убийственные. Время поджимало.

«Надо делать выбор».

Шувалов оторвал взгляд от бумаг. За окном брезжило хмурое октябрьское утро. Он должен покинуть институт, оставив на столе Вербицкого единственное решение. Антон зажмурился.

В голове вертелись проекции мозга, мерцали неведомым светом скопления нейронов, вспыхивали и гасли тонкие нити связей между ними: щупальца дендритов и аксонов. Мозг человека вдруг представился неизведанной галактикой с миллиардами звезд, взаимодействующих между собой на основе точных законов, которые еще только предстоит открыть. На это уйдут десятки, а то и сотни лет, а выбор, как спасти человека, надо делать сейчас.

«Конечно, можно отложить операцию и потребовать опыты на собаках. Но это отнюдь не уменьшит риск. Воспроизвести ситуацию не удастся. Мозг человека отличается от мозга животного значительно больше, чем рука от лапы. Ждать некогда. Я должен принять решение».

Рука Шувалова потянулась к ноутбуку. Спящий экран ожил. Антон раскрыл файл с последним опытом на себе. Это был эксперимент по изучению развития депрессивного состояния. Мозг генерала угнетен неизмеримо больше, но аналогия прослеживается.

Изучив материалы, Антон сделал окончательный вывод, внес изменение в план операции и убежденно произнес вслух:

— Закон всемирного тяготения одинаково применим и к падающим яблокам, и движению планет.

— Что? Вы про какие яблоки говорите? — в лабораторию вошел заспанный Сергей Задорин.

— Про райские, которые мы с тобой не увидим.

— Это почему же? Я бы от рая не отказался. — Нейропрограммист сладко потянулся.

— Богу вряд ли понравится, как мы бесцеремонно копаемся в головах его подданных. Бог незрим и неслышим, его нельзя потрогать, из чего следует, что мозг единственный орган, через который происходит общение с ним.

— Поэтому Бог защитил наш мозг лучше всех других органов.

— Зришь в корень. Можно жить без рук, без ног, и даже с искусственным сердцем. А вот без мозгов…

— Некоторые умудряются. Слышали анекдоты про блондинок?

— Их придумали умные блондинки, чтобы окружающие уравновесили собственную зависть снисходительным высокомерием.

— И все-таки нет дыма без огня. — Задорин включил электрический чайник. — Моя Алиса — жгучая брюнетка. И это чувствуется, с ней интересно разговаривать. Вчера, когда я вышел отсюда и устроился спать в каталке рядом с ПЭТ, она мне позвонила. Болтали целый час. Ее волнует всё, чем я занимаюсь. Удивительная девушка. Мне кажется, ей больше нравится мой ум, чем внешность. Сегодня вечером мы договорились встретиться.

— А чем она занимается?

— Работает где-то. Я толком не спрашивал. Хотите, я вас с Алисой познакомлю? Ей будет приятно.

— Тогда мне придется прикинуться идиотом. Чтобы оттенить своей серостью твой блистательный ум.

— Ну, зачем вы так? Умных людей много не бывает.

— Жизнь, к сожалению, говорит об обратном. Вербицкому стало тесно со мной в этой лаборатории.

— Сравнили… Вам налить кофе?

— Боюсь, уже некогда, я должен уходить. Вот изменения в план операции. Они в первую очередь касаются тебя. Я изменил амплитуду и цикличность воздействия. Настроишь приборы согласно этим данным. — Шувалов передал Задорину бумаги. — Желаю успеха. А мне пора. Лучше, чтобы меня здесь не видели.

— Да, уж. Если узнает Леонтьев…

По неожиданному испугу, вспыхнувшему в глазах Задорина, Шувалов почувствовал, что за его спиной появился посторонний.

В лабораторию заглянула вездесущая ассистентка директора Валентина Федоровна. Ранний час, застегнутая верхняя одежда и то, что путь в директорский кабинет пролегает совсем не в этой части здания, говорили о том, что ее визит был отнюдь не случайным.

Заметив Шувалова, Рашникова просияла. На ее лице проявилось тихое торжество, как у ребенка, который нашел спрятанные родителями конфеты.

Шувалов, не обращая внимания на дверь, решительно пожал руку остолбеневшему Задорину.

— Спасибо, что одолжил деньги. Трудно жить без прежней зарплаты. Я на минуту заскочил. Пора. Побежал!

Любопытное лицо ассистентки отпрянуло в коридор. Дверь прикрылась, но не до конца.

— Позвони мне, когда вы завершите с Павловым, — тихо попросил Задорина Антон.

— Она вас… видела, — еле выдавил Сергей.

Шувалов сделал ободряющий жест.

Валентина Федоровна, застывшая под дверью, поспешила удалиться. Она узнала то, что хотела. Въедливая помощница директора терпеть не могла, если что-то происходило в институте без ее ведома.

Оказавшись в машине, Антон не мог отделаться от неприятных размышлений. Если Рашникова доложит Леонтьеву, тот потребует объяснений, люди разнервничаются, и тонкая операция может сорваться. И всё из-за него! Зачем он задержался в институте? Ушел бы на полчаса раньше или хотя бы прятался за приборами, так нет — расчеты на самом видном месте передавал. Эх… Что теперь будет?

После бессонной ночи голова работала плохо. Мчаться в клинику для наркоманов не было сил. Шувалов набрал номер Стерьхова.