Рогатый папа - Екатерина Лира

«Быть может, снова через окно?» – рванула к кухне.

Но и оттуда валил дым, а на пороге лежал без сознания Антон.

В первую секунду я растерялась – глаза слезились, дышать было трудно, но, увидев, что у парня уже горит штанина, наклонилась, подхватила его подмышки и дернула на себя.

Вот гадство! Сколько этому неудавшемуся студенту лет? Он же тощий на вид, почему же такой тяжелый?!

Рывок, еще рывок. Я смогла протащить его всего сантиметров десять, не больше.

В коридорчике перед самой лестницей стоял комод, на нем ваза с цветами.

Подбежав к ней, схватила, перевернула вместе с ярко-желтыми герберами прямо на ноги Антону, туша огонь. Остатки вылила ему на лицо.

– Ну же! – я принялась что есть мочи хлестать его по лицу. – Очнись!

Собственный голос казался чужим, я все время кашляла, задыхаясь от дыма.

Нужно было уходить, спасаться самой. Может быть, позвать на помощь?

Из глаз потекли слезы. Поняв, что я его не утащу, схватила за ноги и потянула вперед по гладкому паркетному полу. Может, виной тому была лужа воды из вазы или подскочивший в крови адреналин, но парень наконец сдвинулся с места.

– Чуть-чуть… – кашляя, командовала я себе, – еще чуть-чуть…

Добравшись до лестницы, дала себе несколько секунд, чтобы оглядеться: первый этаж горел уже весь, ни к окнам, ни к дверям не пробиться. Придется подниматься выше.

Тут мне пришла в голову мысль, от которой похолодела спина, несмотря на то, что я обливалась потом от натуги.

«А что, если Антону уже не помочь?» – сглотнув, я сделала последний рывок, втаскивая его поближе к лестнице, и прижала дрожащие пальцы к его шее.

С минуту из-за волнения не могла нащупать пульс, но затем все-таки уловила едва заметные подрагивания артерии. Жив!

Поудобнее схватила Антона и, пятясь, потащила вверх по лестнице.

Закусывала до крови губы, пытаясь сдержать ругательства, сыпавшиеся из меня, как из разнорабочего на стройке. Я даже не подозревала, что у меня такой богатый словарный запас матерных слов.

– Какого… ж… ты такой… тяжелый… – всхлипывала я, давясь дымом.

На первых же ступеньках споткнулась, больно подвернула ногу. Слезы, и без того катившиеся из глаз, превратились в сплошной поток. Но жалеть себя было некогда. Парень выскользнул из рук, с глухим стуком падая обратно на паркет. Я услышала его тихий стон.

Внутри яркой звездой вспыхнула надежда. Я кинулась к нему.

– Антон! Антон! Ты слышишь меня? Вставай, надо идти! – он смотрел мутным неосознанным взглядом, явно не понимая, где вообще находится. – Ну же, миленький, пожалуйста, вставай, обопрись на меня. Вот так…

Меня ощутимо пошатывало, когда я практически тащила его по лестнице. Он вяло перебирал ногами, что-то бессвязно бормоча.

– Давай, Антоша. Еще шажок, еще, – увещевала я парня.

Подвернутая нога болела, но я старалась не обращать на это внимания.

Все же, наверное, есть правда в том, что адреналин добавляет сил, потому что и соображала я предельно четко.

Повертела головой. Из-за дыма разглядеть что-либо уже становилось невозможно. Второй этаж заволакивало им, мне казалось, что и тут я вижу языки пламени, что меня обдает его жаром.

Закусила губу, чтобы не взвыть от боли. Нельзя останавливаться!

На принятие решения оставалось не так уж много времени. Перехватив поудобнее, я поволокла Антона выше.

Несколько раз он заваливался на бок, снова почти теряя сознание. Приходилось останавливаться, я била его по лицу, звала.

Больше всего в тот момент я боялась даже не угореть, а надорваться и потерять детей. Но ведь у меня есть волшебный фавн, ведь так? Главное – выбраться отсюда, не умереть прямо здесь и сейчас. И не дать умереть повисшему у меня руках полуобморочному парню.

Силы стремительно покидали, проклятый дым был везде. Забирался в глаза, уши, нос, глотку. Забирался в саму голову, даже в мыслях, казалось, остался лишь густой непроницаемый дым.

Оказавшись на третьем этаже, я затащила Антона в спальню. Осторожно усадила на кровать. Сама, хромая, побежала в ванную. Намочив полотенце, заткнула им щель под дверью в комнату, распахнула настежь окно, жадно вдыхая холодный вечерний воздух, откашливаясь от угарного дыма.

Вдалеке раздались звуки сирен.

«Все будет хорошо, приедут пожарные и спасут нас!» – как мантру повторяла я про себя, стараясь не смотреть вниз. Этажи в доме высокие, до земли метров двенадцать, а то и больше, так что выпрыгнуть не вариант.

«Лучше бы поискала комнату на втором! – выругала я себя. – Тогда можно было бы попытаться прыгнуть!».

Но сожалеть было поздно. Я снова подбежала к Антону. Если он отключится, то мне его уже не подтащить к окну.

Сил не осталось, даже чтобы самой держаться на ногах.

Меня ощутимо колотило: несмотря на заткнутую щель под дверью, дым все равно проникал внутрь. Словно просачивался сквозь стены, пол. Больше всего на свете я боялась увидеть языки пламени и жалась к окну, забравшись на подоконник с ногами.

Вой сирен приближался, он был уже совсем рядом, вот только я никак не могла понять, где сама машина, пока не увидела, как несколько человек в касках и снаряжении раскладывают большое красное полотно с желтым кругом посередине, которое стремительно начало увеличиваться в размерах. Внизу зашумел компрессор.

– С вами есть еще кто-нибудь? – крикнули мне. – К дому не подъехать, первый этаж полностью охвачен огнем, сейчас мы принесем штурмовку, но, возможно, придется прыгать!

«Прыгать»? Это слово застряло в ушах, и мозг отказывался осознавать его. Людям внизу пришлось прокричать это трижды, пока я отмерла. Отчаянно затрясла головой, впившись в подоконник.

Пожарные притащили длиннющую раздвижную лестницу с крюком на конце, попытались зацепить ею окно. Но до третьего этажа конструкция не доставала.

Я слышала, как мужики внизу матерятся:

– Понастроят хором! Тут больше десяти метров! – а потом снова подняли головы ко мне. Полотно внизу уже выросло до размеров огромного надувного куба. – Давайте!

Никогда в жизни я никого никуда не сталкивала, но, вытаскивая Антона и помогая ему отпрыгнуть подальше, чуть сама не полетела следом. Еле удержалась в последний момент за раму.

Смотреть на то, как он летит, было страшно, но он мягко приземлился, и его тут же убрали с пружинящего куба. Теперь была моя очередь.

Из глаз текли слезы от дыма и страха. Из горла вырывались только всхлипы. Зажмурившись, я встала в полный рост и, вспомнив все когда-либо слышанные ругательства, шагнула вперед, стараясь оттолкнуться как можно дальше от стены.

Сердце перестало биться. Остановилось, пережидая падение.