История Киева. Киев литовско-польский - Виктор Киркевич

других), были и связанные с фольклорными мотивами (предания о городах Вышгород, Любич, Псков).

Этот материал покажется некоторым читателям слишком громоздким. Но разве не интересно, что писали средневековые хроникеры о зарождении Киевской Руси?

Москва в конце XIV века

«…Град Москва велик и чуден, и много людей в нем кипяше богатством и славою…», – сказано в летописной повести XIV века о нашествии Тохтамыша на Русь.

Как не вспомнить нашествие на Москву в 1389 году хана Тохтамыша. «Величайший полководец» Дмитрий Донской, узнав о приближении хана, в панике бросил город и отправился в Вологду «собирать полки». Как тараканы во все стороны рванули родственники князя, митрополит Киприан и ближние московские бояре. Сравнение «как тараканы» не является авторской гиперболой. Киприан бежал, не разбирая дороги, и оказался в Твери, с князем которой враждовал Дмитрий Донской. За это впоследствии и попал в опалу к великому князю. Так москвичи остались без князя и вынуждены были позвать литовского князя Остея, который храбро оборонял Москву. Тохтамышу удалось взять город лишь обманом. Сейчас мало кто об этом помнит, но героическую оборону тогда ещё не Белокаменной возглавлял молодой литовский (литвинский) князь Остей. Но эту позорную страницу в истории России старались не вспоминать.

Основным письменным источником о тех событиях является «Повесть о нашествии Тохтамыша», литературный памятник, дошедший до нас в составе летописных сводов от 1382 года. Историки относят ее написание к 40–м годам XV века. Об Остее там говорится кратко: «некий князь литовский, по имени Остей, внук Ольгерда». Это всё! Родословные книги не содержат сведений о князе по имени Остей. Историкам остаётся только гадать, чьим сыном был Остей и откуда он появился в Москве – пришёл ли он из Великого княжества Литовского (ВКЛ) или был на службе у московского князя. Есть мнение, что Остей мог быть сыном одного из двух братьев Ольгердовичей, сынов Ольгерда – Андрея и Дмитрия, героев Куликовской битвы, которым автор «Задонщина» посвятил следующие проникновенные строки: «О соловей, летняя птица, чтобы тебе, соловей, воспеть земли Литовской двух братьев Ольгердовичей, Андрея, да брата его Дмитрия Ольгердовичей… Они ведь сыновья храбрые, кречеты в ратное время, известные полководцы, под трубами и под шлемами взлелеянные, концом копья вскормленные в Литовской земле».

Штурм Москвы войсками хана Тохтамыша в 1382 году. Миниатюра XVI в. из Лицевого летописного свода

Тщательное изучение существующих материалов позволили предположить, что Остей был родом из Белоцерковщины. Предыстория военного конфликта, сделавшего имя молодого князя знаменитым, такова. Разгром войска Мамая в Куликовской битве, его бегство в Кафу (ныне Феодосия), а затем смерть в 1381 году позволили энергичному хану Золотой Орды Тохтамышу, законному наследнику престола, потомку хана Джучи, покончить с властью темников в Орде и вновь объединить ее в единое государство. Тохтамыш страстно желал взять реванш за фиаско на Куликовом поле. Хоть на Дону и Непрядве московиты разбили «узурпатора» Мамая, это поражение сильно пошатнуло престиж Золотой Орды как великого государства. Несмотря на то, что большинство удельных князей признало его верховную «царскую» власть, отправив к нему посольства с дарами и изъявлением покорности, Тохтамыш счел необходимым «поиграть мускулами». Для начала хан велел ограбить московских купцов и отобрать их суда. Затем в 1382 году во главе большого войска двинулся на Московию. Суздальский князь Дмитрий, тесть Дмитрия Донского, узнал о походе Тохтамыша и, желая спасти свою землю от разорения, послал к нему в заложники своих сыновей Василия Кирдяпу и Семёна. Князь Олег Рязанский, руководствуясь теми же мотивами, указал ему броды на реке Оке, а также не известил московского князя о подходе татарской рати. Когда Тохтамыш подошел к границе Московского государства у Коломны, принимать меры по обороне Москвы было уже поздно. Известие о подходе рати вызвало бы в этой обстановке только панику в городе. Дмитрий Иванович, уверенный в том, что недавно выстроенный (1367) московский Кремль выдержит осаду, спешно выехал сначала в Переяславль, а затем в Кострому для сбора ополчения, а Владимир Андреевич Серпуховский, основной полководец, выехал в Волок Ламский с той же целью. В Москве не осталось авторитетного заместителя князя, а его жена, великая княгиня Евдокия, и только недавно прибывший из Византии митрополит Киприан (серб по национальности), оказались настолько перепуганными отъездом военачальников, что поспешили бежать из Москвы. Это противоречило обычаям Московского государства на случай войны, согласно которым в осажденном городе, а тем более в столице, обязаны были оставаться глава великокняжеской администрации или его близкие (сын-наследник, жена), а также митрополит как глава правящей церкви. Вопиющее нарушение этой традиции вызвало бунт в Москве как раз в то время, когда рать Тохтамыша спешно двигалась к столице в кровавом мареве пылающих городов и весей. «Повесть» сообщает: «А в Москве было замешательство великое и сильное волнение. Были люди в смятении, подобно овцам, не имеющим пастуха, горожане пришли в волнение и неистовствовали, словно пьяные. Одни хотели остаться, затворившись в городе, а другие бежать помышляли. И вспыхнула между теми и другими распря великая: одни с пожитками в город устремлялись, а другие из города бежали, ограбленные. И созвали вече – позвонили во все колокола. И решил вечем народ мятежный, люди недобрые и крамольники: хотящих выйти из города не только не пускали, но и грабили, не устыдившись ни самого митрополита, ни бояр лучших не устыдившись, ни глубоких старцев. И всем угрожали, встав на всех вратах градских, сверху камнями швыряли, а внизу на земле с рогатинами, и с сулицами, и с обнаженным оружием стояли, не давая выйти тем из города, и, лишь насилу упрошенные, позже выпустили их, да и то ограбив. Город же все также охвачен был смятением и мятежом, подобно морю, волнующемуся в бурю великую, и ниоткуда утешения не получал, но еще больших и сильнейших бед ожидал». В городе воцарились анархия, грабежи, погромы, мародерство и убийства. Вероятно, не обошлось без пятой колонны – возможно, воду мутили и упоминаемые в повести «сурожане» – генуэзские купцы, традиционные союзники золотоордынских ханов.

Именно в это время в Москве объявился молодой Гедиминович. Причина его появления в Москве также не вполне ясна. По одной версии его призвало народное вече для организации обороны. В таком случае, несмотря на свою молодость, князь Остей видимо успел прославиться воинским мастерством и достижениями в государственной деятельности. Немало было на Руси знаменитых князей, а выбор пал именно на него! Но более правдоподобно, что Остей направился в охваченную беспорядками и осажденную Москву по собственному почину, по собственной воле, руководствуясь девизом героев всех времен и народов «Если не я, то кто же?». Шел фактически на верную