Синий чулок особого назначения - Татьяна Бегоулова

Сверяясь с планом, я направилась в ту часть замка, где располагались тюремные помещения. Это самая неприятная часть работы и нужно поскорее её завершить. Миновав знакомую развилку коридоров и предбанник, я вышла в тот самый холл, в котором надзиратели исполняли свои служебные обязанности.

Если верить плану замка, то раньше здесь был большой приемный зал. Но видимо, когда в замке решили устроить тюрьму, зал перестроили так, что теперь по его периметру были расположены камеры со стальными решетками и массивными дверями. Когда я вошла в холл, пара надзирателей, которые до этого убивали время за картами, недовольно прервали своё занятие и поднялись навстречу. Я была готова к неласковому приему. Хоть глава замковой охраны и заверил, что предупредит всех служащих о магической проверке, но я сильно сомневалась в расторопности господина Рэйва. Приказ о всяческом содействии и беспрепятственном допуске во все помещения с подписью коменданта и печатью был наготове.

— Добрый день, господа. Магическая проверка помещений. Вот разрешение коменданта.

И пока надзиратели растерянно изучали бумагу с печатью, я обвела взглядом холл. Десять дверей. Интересно, все камеры заполнены? Взгляд невольно задержался на той двери, за которой была камера господина без памяти. Я отвернулась и с преувеличенным вниманием стала разглядывать гобелены на стенах.

— Дуол, а за гобеленами нет ещё дверей?

Мой сопровождающий переадресовал вопрос надзирателям. Те, ругаясь под нос, разрешили заглянуть за выцветшие гобелены. А за ними я увидела нечто странное. Стены холла за гобеленами были покрыты магическими символами. И самое странное, что эти символы были мне незнакомы. Единственное, что я могла определить — это была защитная магия. Я прошла по холлу, заглянув за каждый гобелен. И всюду одни и те же защитные руны. Белой краской по каменным стенам.

— Дуол, как давно здесь эти символы?

Парень растерянно почесал затылок:

— Дык, всегда были. Ещё дед мой рассказывал, как прежний комендант заставлял их периодически подновлять их. Только это, госпожа маг, вы бы лучше не трогали их. Ну, в смысле, не приказывайте стирать, а то худо будет.

— С чего ты взял?

Дуол, покосившись на хмурых надзирателей, тихо ответил:

— Отец мне рассказывал, как маг какой-то приезжал несколько лет назад. Стал вот тоже, как вы, по замку ходить, что-то искать. А потом как увидел, что стены-то в замке повсюду вот этими закорючками изрисованы, распорядился убрать. В одном месте замазали, и вскоре началось… В общем, однажды утром маг тот свои вещички похватал и умчался из замка. Закорючки снова нарисовали, и вся свистопляска прекратилась.

— А что именно произошло? Что началось?

— Да я точно не помню, что уж отец говорил. Всякая мерзость. Так что вы, главное, закорючки не трогайте.

Ну, теперь хоть немного понятно стало, почему в замке магов недолюбливают. А убирать защитные руны — и впрямь глупое решение, тем более не выяснив, от чего они защищают.

Я снова обвела взглядом холл и обратилась к одному из надзирателей:

— Мне нужно осмотреть камеры.

У того глаза стали размером с чайное блюдечко:

— Камеры?! Но, госпожа маг, что там смотреть? Да и не положено!

— Я должна убедиться сама, что там нет того, что я ищу. У меня есть разрешение коменданта.

Пять камер из десяти пустовали. Обстановка в них была самая аскетичная. Голые каменные стены, покрытые все теми же рунами. Тонкие циновки на каменных плитах пола. Топчан, стол, стул.

Осмотреть «заселённые» камеры мне удалось не без труда. Пришлось убеждать надзирателей в том, что я не собираюсь похищать их подопечных и снова продемонстрировать приказ коменданта.

В шестой по счету камере обитала госпожа аристократка. Кажется, так прозвали даму с гонором. Обстановка в этой камере разительно отличалась и ковром на полу и гобеленами на стенах. Имелось даже узкое окно.

Госпожа аристократка сидела в кресле, демонстративно отвернувшись от решетки камеры. И даже появление надзирателя в сопровождении мага, то есть меня, её не заинтересовало. Я как можно быстрее заглянула за гобелены и увидела все те же руны. Никаких замурованных лишних ходов и дверей.

В седьмой камере обнаружился старик с длинными седыми волосами, забранными в хвост. Он сидел за столом и что-то писал на бумаге. Рядом высилась стопка исписанных листов. В этой камере не было гобеленов, поэтому я прямо из-за решетки оглядела каменные стены и покинула камеру.

В камеру молодого заклинателя я тоже едва заглянула. Голые стены и ничего интересного. Сам заключенный, развалившийся на топчане, смерил меня и надзирателя колючим и злым взглядом. В девятой камере неожиданно обнаружилась молодая семейная пара. При нашем появлении супруги испуганно прижались друг к другу. Я отметила, что у женщины уже хорошо заметен живот. Беременная. Обстановка в камере была самой комфортной из того, что я уже видела. Но всё-таки держать в тюрьме беременную женщину бесчеловечно. Я осторожно кивнула паре, желая успокоить. Я не несу им угрозу и незачем пугаться.

— Разрешите осмотреть стены вашей камеры? — я обратилась к мужчине, он выглядел менее испуганным. Он нерешительно кивнул и посторонился, закрывая собой супругу. Я прошла к стене и быстро заглянула за гобелены. То же самое, что и везде.

Перед дверью камеры господина без памяти я невольно перевела дух. Что-то я слишком разволновалась. Незаметно вытерла ладони о платье и спрятала их среди складок, чтобы не было заметно, как я волнуюсь.

Когда сегодня во время прогулки вокруг замка господин без памяти вдруг улыбнулся мне и отвесил поклон, я повела себя самым глупым образом. Вместо того чтобы ответить вежливым кивком головы, вдруг разволновалась, растерялась, а потом просто схватила Ядвигу за руку и быстро пошла прочь. А потом весь обед вспоминала эту улыбку. Как человек в таком ужасном положении находит силы улыбаться? И улыбка у господина без памяти была такая простая, располагающая, светлая.

А сейчас я должна войти к нему в камеру. И как подобает себя вести в такой непростой ситуации? Как будто ничего не произошло? Вот я глупая, так ведь ничего и не произошло! Ну, мало ли кто кому улыбается, что с того? Человек просто хорошо воспитан, вот и старается соответствовать. Память стерли, но навыки остались. И нечего себе тут придумывать!

Звук отпираемой двери мне показался громом небесным. Может, если в камере голые стены, хватит и беглого взгляда? И заходить не придётся?

Господин без памяти сидел за столом и был погружен в чтение какой-то книги. Ах да, Ядвига же говорила, что у заключенных одно развлечение — чтение. Так что не зря она библиотеку регулярно пополняет, не зря. Первым в камеру вошел надзиратель, а потом уже я. Господин осужденный при моём появлении поднялся из-за стола, и я неловко кивнула ему, чтобы уж совсем не выглядеть невоспитанной провинциалкой. Серая тюремная роба из грубой ткани совершенно не сочеталась с обликом этого мужчины. Ему бы больше подошёл один из модных костюмов господина Эриуса.