Другое завтра. Хроники города, которого нет - Кали Эн

Мгновение. Лишь оно определяет наше будущее.

Моё будущее оно уже определило.

Сдерживая здоровой рукой тварь, я лихорадочно искала глазами выпавший нож. Но все поиски были тщетны, а силы стали покидать меня. Когда дикий рык и клацанье зубов были в каком-то жалком сантиметре от моего лица, я поняла, что больше не смогу её сдерживать. Гнилое дыхание опалило мою кожу на щеке, и я приготовилась к тому, к чему никогда не будешь готов. К смерти.

Выстрел. Это всё, что я слышала, когда почувствовала скользкий язык и касание острых зубов на своей шее. В следующую секунду, когда я должна уже быть мертва, открыла глаза и поняла, что около меня никого нет. Тварь прыгнула в дыру и скрылась в темноте здания. Чуть дальше на лестнице я увидела ещё одну с пулей в груди. Йен подбежал ко мне и крепко прижал к себе где-то на грани боли.

– Ева… я здесь… я здесь… всё позади… – Йен тяжело дышал, а его слова выходили хрипами из губ, которые были прижаты к участку кожи за моим ухом.

Я чувствовала быстрое биение его сердца и этот темп был не от физической нагрузки. Такой темп бывает только тогда, когда последние минуты ты сильно переживал за кого-то.

Немного отстранившись, он заглянул мне прямо в глаза. Мы сидели на бетонном полу и не шевелились, смотря друг на друга на расстоянии пару сантиметров и не прерывая эту на редкость умиротворяющую тишину. В такие отчаянные моменты чувства оголяются, вырываясь наружу ураганом, который сметает всё на своём пути.

Не знаю, видела ли я на самом деле этот ураган в его глазах или меня просто хорошенько приложили головой и мне всё привиделось, но одно я видела точно – это страх.

Громко, сглотнув, он произнёс:

– Он тебя… – Йен смотрел мне только в глаза, будто боялся опустить свой взгляд туда, где находилась моя шея.

– Не успел… Он просто убежал.

Его взгляд переместился на мою шею, быстро блуждая по ней, словно убеждаясь в правдивости моих слов, а потом снова обратился на мои глаза.

– Убежал?

– Да…

– Может, его спугнул выстрел?

– Может быть.

Конечно, мои слова казались полным бредом, кто поверит, что, находясь так близко к жертве, одна из самых древних и опасных тварей не закончила начатое и просто сбежала. Я и сама толком не верила в то, что сейчас произошло.

Когда я попыталась встать, рана на руке напомнила о себе острой, пульсирующей болью. Скривившись и не сдержав стона, привалилась обратно к стене.

– Ты ранена?! – стал осматривать меня Йен.

– Рука, – подняв её, показала рваную рану.

– Твою мать! Почему ты молчала?! – расстегнув наспех куртку, он быстрым движением оторвал кусок ткани от своей майки. – Её нужно промыть.

– У меня в портфеле есть спирт.

Кровь шла, не останавливаясь, и я чувствовала, как рука постепенно начинала неметь.

Сняв с меня портфель, и найдя нужную бутылку, он открутил крышку и с сожалением посмотрел на меня.

– Будет больно.

– Я знаю.

– Очень больно.

– Да давай лей уже! – не выдержала я.

Как только я замолчала, ладонь прожгло новой, ещё более сильной болью. Вскрикнув и тут же сжав зубы, я зажмурила глаза. Дыхание участилось и сквозь плотно закрытый рот прорвалось дикое мычание, похожее на животный рык.

Перевязав туго рану, он взял меня под здоровую руку и помог подняться.

– Спасибо, – еле слышно сказав, подняла взгляд на него.

– Ева! – пространство прорезал голос Джеймса.

* * *

Остановившись на пол пути, он и остальная часть нашей группы смотрели на застывших нас в полу объятии, так как Йен все ещё не отпустил меня после того, как помог подняться.

Медленно отстранившись, подхватила свой рюкзак и направилась вниз к застывшему Джеймсу. Когда до него оставалось меньше двух метров, я заметила, как его взгляд опустился на мою перевязанную руку и из внимательного превратился в испуганный.

– Что с рукой?!

– Проткнула гвоздем.

Притянув меня к себе, коснулся моего лба губами.

– Ты опять отделилась от группы, Ева, – сквозь зубы процедил он.

– Прости. Давай поругаемся на эту тему позже.

Когда мы подъехали к воротам города, к нам навстречу вышли двое солдат. После того, как они проверили наши документы и машину, нас пропустили дальше.

– Я все же не пойму, почему они выбрались из воды? Они же боятся её, – разгружая машину, проговорил Дирк.

– Видимо уже нет, – складывая оружие в сумку, ответила я.

– Тогда это все объясняет.

– Что именно?

– Как они прорвались к нам в город той ночью.

– Может, в таком случае, их эволюция дойдет до употребления людской пищи вместо человечины? – добавил Калеб.

– Ага, и тогда мы будем жить все вместе дружной семьей, – с сарказмом кинул Томас.

– А прикиньте, будут такие разгуливать среди обычных людей и по вечерам пить пиво в трактире.

– Надеюсь, этого никогда не будет, – скривилась Кэс.

– Через три часа собрание, быть всем без опозданий, – вернулся обратно Джеймс после того, как отвел Йена в камеру.

– Ну вот, Калеб, наше пиво отменяется, – закрывая дверцу машины, проговорил Дирк.

– Ничего страшного, сходите после, – закинул на плечо свой рюкзак Джеймс. – Ты сейчас в медпункт? – обратился он ко мне.

– Да.

– Я с тобой.

– Не стоит, я хочу ещё зайти к Лив.

– Хорошо, тогда я буду у тебя.

Кивнув в ответ, направилась в сторону больничного блока.

Я смотрела, как мне обрабатывают рану на ладони и думала о том, что произошло там в здании. Он снова сделал это. Спас мне жизнь.

Находясь в состоянии аффекта, я не придала значения выражению его лица. Только сейчас я смогла рассмотреть его, прокручивая в своей голове каждый момент. Оно было напуганным. Тот страх в голубых глазах, я ни с чем не перепутаю, потому что видела его до этого у другого. Родного мне человека, чьи глаза я больше никогда не увижу. Он не похож на страх, который возникает, когда опасность грозит твоему напарнику. Нет. Он похож на страх, когда опасность грозит близкому тебе человеку, которого любишь. Неужели он так сильно боялся опоздать? Какая-то часть внутри меня отчаянно говорила «да», но разум говорил, что этого не может быть. Эта история не про Йена Ханта. Человек, который с легкостью помог сбежать преступнику, предав тебя, и который все эти два года состоял в Черных шестерках, не может любить. Он просто не способен на это.