Из жизни непродажных - Ирина Волчок

Рассвело. Олег огляделся: все пассажиры спали. Автобус тяжело, с одышкой, словно пожилой толстяк, двигался по гладкой дороге, мимо заснеженных сонных перелесков, небольших поселков, придорожных кафе… Олег смотрел в окно, пока глаза утомленно не закрылись и он наконец заснул.

В Москве Олег первым делом купил телефонную карточку и позвонил Павлу.

- О, москвич! - сочно пробасил Стечкин в трубку. - Ты куда подевался-то? Я тебе со вчерашнего дня звоню - дома автоответчик, а мобила твердит, что ты недоступен. Будто я без нее не вижу, что недоступен. Ну, чо, как дела, как семья?

- Да вроде нормально, Паш, ты там как? Бизнес процветает? Болячки не беспокоят?

- Какие болячки, москвич?! Ты чо, не знаешь, что я даже насморком никогда не болел? Не, все нормально! Я тебе чего звонил: завтра-послезавтра в столицу собираюсь, может, и к вам загляну.

- Вот и славно. Дело в том, что я сейчас сам в Москве.

- Ну, так еще лучше! Встретишь меня в аэропорту. А ты чего в стольный град пожаловал. По газете?

- Да не совсем… Проблемы у нас, Паш. Павел помолчал, что-то прикидывая.

- Уж не с Царьковым ли?

- С ним.

- Ага! У тебя тоже… Слушай сюда: созвонись с Самойлычем, он мне говорил, что у него на Царькова какой-то обличающий материал появился.

Совсем интересно! Откуда-то уже и у Льва Самуиловича Фельдмана, адвоката, защищавшего Стечкина по делу «о насильственном отъеме фермы», есть компромат на Царькова.

- Давай, Паш, жду! Сообщи свой рейс… Ах, да, у меня же мобильника нет… Я сам тебе вечером позвоню.

- Бывай, москвич, привет Ланке и пацанам передавай. Ты их береги!

И он отключился.

* * *

- Эх, и почему я не генерал… - Капитан Васильев задумчиво отправил в рот щепотку сушеных кальмаровых стружек, отхлебнул пивка. - Я бы уж это дельце давно раскрутил! Слышь, Санек, а ты не скажешь: и чего это мы с богатеями бодаемся? Может, из зависти, а?

Матросов хмуро пошуршал своим пакетиком с арахисом, потряс его над ладонью, добыл несколько крошек и горсточку соли.

- Ну да, из зависти… Революционеры тоже царям завидовали, а то чего бы им… - проворчал он.

- Ты что, правда, так думаешь? - удивился Васильев.

Матросов посмотрел на капитана, мрачно усмехнулся.

- Я думаю вот что: если мы примем условия противника и ляжем на дно, он, противник, додавит нас поодиночке - все равно. На хрена ему, противнику, вражеские донные бомбочки держать? А если скажем с открытым забралом: «Иду на вы…»

- Ой, какой умный этот журналист Матросов! Как красиво он излагает мысли, приходящие в его интеллектуальные мозги! Бог ты мой! - Васильев закатил глаза, потом со злостью посмотрел на собеседника. - Я тебя не спрашиваю, что да как будет, если то да се! Я вас когда еще призывал к действию! И как ты думаешь - почему?

- Петрович, я ведь не мог против главного переть. Да и прошло с тех пор всего три дня, мы бы и не успели ничего… А ты сам-то почему не подумал, что у нас везде прослушка понаставлена? Тоже мне, великий сыщик!

- Лучший метод защиты - нападение, - задумчиво ответил на это капитан. - В том-то и дело, Санек, что нет у нас в руках достойных улик. Я имею в виду - достойных того, чтобы всем царьковским холуям в нашем управлении их в морду ткнуть! Или ты не юрфак окончил, или не знаешь, что видео - не улика? Вот если бы в прессе шумок прошел…

- А его мало было, шуму про «Рассветовские» выкрутасы? Что ж вы дела на него не завели, когда он частников в аварийное жилье спихнул? - вспылил Матросов.

- И-и-и! - по-бабьи протянул капитан. - Ты, милок, за четыре года подзабыл, что такое правоохранительные органы. Нет заявления - нет и дела. А заявлений от граждан - нетути!

Они посмотрели друг на друга, постепенно остывая, и снова принялись за пиво.

- Хоть бы уж главный скорее проявился, что ли… - недовольно сказал Саша.

- Ждать и догонять - сам знаешь… Но меж тем я к вам в редакцию завтра приду - арестовывать убийцу.

Матросов чуть не поперхнулся пивом:

- Убийца - в нашей редакции?! Капитан пожал плечами:

- А чем вы хуже других?…

- Кто?!

- Завтра узнаешь.

Лев Самуилович Фельдман нашелся в том же офисе, что и во времена «войны» за Пашкину ферму.

- Ага, сударь, вот и вы припожаловали! - встал навстречу Олегу все такой же импозантный, но сильно постаревший за прошедшие годы адвокат. - Знаю, чего вы хотите, но это у меня дома. Вы уж не поленитесь часам к шести подъехать вот по этому адресу… Возьмите визиточку. Здесь и телефоны мои все, позвоните предварительно.

Распростившись с Фельдманом до вечера, Олег поехал в больницу к Владу. Его грызла тревога за Ланку и сыновей. Как же он заранее не придумал способов связи с ними! А теперь вот пожалуйста - мучайся в неведении.

Олег набрал номер рабочего телефона капитана Васильева, ему сказали, что тот на задании, когда прибудет - неизвестно. Звонить на мобильный Олег считал преждевременным. Вот посмотрит видео, которое у Фельдмана, тогда…

В больнице Олегу сказали, что Влада перевели из реанимации в палату, что ему лучше, но у него сейчас посетители.

- Может быть, мне тоже можно пройти?

- Ну, попробуйте. У него, кажется, дочь, она надолго.

Накинув халат из какого-то материала, похожего на нервущуюся туалетную бумагу, и натянув пластиковые бахилы, Олег пошел по бесконечным больничным коридорам. Ага, вот она, палата номер пятьдесят восемь. Из-за неплотно прикрытой двери слышался быстрый капризный говорок:

- …и всегда, всегда она все запрещает. Папулик, ну разве так можно? А я…

Олег постучал.

- Да, войдите! - разрешил тот же голосок.

Влад лежал на высокой кровати, весь забинтованный и обмотанный какими-то проводами.

- Олег, ты? - Голос его был совсем слабым, но в нем ясно слышалось радостное удивление.

- Я. Как же тебя угораздило, дружище?

- Да вот… поскользнулся, очнулся - гипс.

- Уж не на той ли банановой кожуре поскользнулся, что и я?

Влад мигнул Олегу и сказал:

- А это, кстати, моя кровиночка Стася, то есть Анастасия. Ровесница твоему Платону. Стася, это мой давний, еще студенческий друг Олег Дмитриевич Камнев.

- Очень приятно, - кокетливо протянула Олегу нежнейшую ручку прекрасная юная особа.

- Стасенька, оставь нас с Олегом Дмитриевичем ненадолго. Сходи в буфет, возьми что-нибудь вкусненького…

- Ну ты, папулик, скажешь, - фыркнула девица. - В склифовском буфете? Да не парься, я найду, чем себя развлечь… Бай! - И, изящно пошевелив пальчиками в воздухе, Анастасия скрылась за дверью.