Туман над темной водой - Людмила Мартова

Встав утром, Ирина спустилась в погреб, чтобы обозреть имеющийся в наличии набор продуктов. Холодильника в ее доме не было, поэтому то, что нуждалось в заморозке, она хранила у соседей, а все остальное спускала в подвал, как это делала бабушка. Там всегда было прохладно, но рисковать Ирина боялась и продукты закупала понемногу.

Сейчас они явно подходили к концу, значит, нужно составить список и передать его Полиекту Кирилловичу, вдруг он планирует поехать в Соловьево. Ира немного прикинула, получалось, что ни вчера, ни позавчера он в поселок не ездил, а значит, наверняка отправится туда сегодня. Вот и славно.

Или напроситься в Соловьево вместе с ним? Ирине вдруг отчаянно захотелось сменить затрапезный сарафан на джинсы и белую футболку, расчесать волосы, накрасить глаза и, что называется, «выйти в люди», пусть даже и в сельском поселке, расположенном за девяносто километров от города. Ведь надо же когда-нибудь вспомнить, что она – женщина. Наверное, Светлана Георгиевна не откажется приглядеть за Ванечкой, тем более что поездка в поселковый магазин займет минут сорок, не больше.

Покормив сына завтраком, Ирина нарядилась, нанесла на ресницы тушь, предупредила Куликовых, что сейчас зайдет, и медленно побрела с сыном по деревенской улице. Неподалеку промелькнул Венька, тот самый внук бабушкиной подруги, забулдыга и бездельник. Сейчас он казался трезвым, видимо по причине раннего утра, но уже деловито тащил куда-то сетку-авоську, через крупные ячеи которой просвечивали три буханки хлеба, палка дешевой колбасы, три банки тушенки и бутылка водки. Ну конечно, утреннюю трезвость нужно было срочно исправить, вот только интересно, откуда у него вдруг появились деньги на подобное изобилие?

Впрочем, думать про Веньку было неинтересно.

Ирина дошла до соседского забора, постучала, улыбнулась, услышав грозный лай и бряканье железной сетки. Собаки были уже в вольере.

Открывший ей дверь Полиект Кириллович улыбался тоже. Ирину приятно согревало, что соседи явно относились к ней с симпатией.

– Чего такая нарядная, стрекоза? – спросил сосед, подхватив на руки Ванечку.

Малыш протягивал ручки и просил показать собачек. В отличие от матери злобных псов он совсем не боялся.

– Да хочу напроситься с вами в магазин съездить, – призналась Ирина. – Что-то устала я затворницей жить. Прокачусь с ветерком в коляске вашего мотоцикла, развеюсь, на людей хоть посмотрю да продукты сама куплю, а то прямо неудобно все время вас просить.

– А в компанию навязываться удобно? – нехорошо прищурившись, спросил сосед.

Спустив Ваню обратно на землю, он упер руки в бока и смотрел на Ирину недовольно, даже зло, так, как с момента ее приезда не смотрел ни разу.

– А с чего ты взяла, что мне компания твоя интересна? Если купить чего надо, так давай список, доставлю все в лучшем виде, а таскаться за мной не надо. Не люблю я этого.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и зашагал к дому. Ирина, как оплеванная, осталась стоять на дорожке, не понимая, чем вызвана немилость, в которую она внезапно впала. Непрошеные слезы вскипали на глазах, потому что она вообще плохо переносила хамство в свой адрес, а уж незаслуженное тем более.

Схватив сына на руки, она быстро пошла, почти побежала по дорожке, выскочила за калитку, несясь все дальше и дальше от бывшего когда-то таким гостеприимным дома. Опомнилась она только тогда, когда оказалось, что деревня кончилась.

Ира стояла на самом ее краю, оставив позади и свой дом, и все остальные дома тоже. Справа стоял только покосившийся домишко с полностью разрушенным двором, готовым вот-вот превратиться в руины и похоронить под собой того, кто неосмотрительно оказался бы внутри. Когда-то давно в этом доме жила семья Юрки Мохова, но уже много лет дом стоял нежилой и брошенный на произвол судьбы.

На речку сходить, что ли?

Ирина спустила сына с рук, и он тут же уселся прямо в песочек на дорожке.

– Сыночек, пойдем на речку?

Ваня обрадованно согласился, предвкушая повторение вчерашнего купания, вскочил на ноги, доверчиво протянул Ирине левую ручку. В правой у него было что-то зажато, наверное, подобранный камушек. Не торопясь, дошли до реки, где Ира сообразила, что не захватила с собой ни покрывала, ни полотенца, ни купальника. Да что же это сегодня за день такой неудачный.

Снова захотелось заплакать, но Ирина запретила себе распускаться. В конце концов, самое трудное уже позади. Жизнь в деревне вполне налажена, а возить ей продукты сосед вроде как и не отказался, значит, с голоду они с Ваней не умрут. Или будут Веньку просить покупать продукты. За бутылку тот и пешком в Соловьево сгоняет, как сегодня.

В черепной коробке царапалось что-то важное, но Ира никак не могла сосредоточиться, потому что отвлекалась на весело бултыхающегося в воде на мелководье сына.

Порыв ветра подхватил его футболку, Ирина потянулась подхватить, сложила, начала убирать под шортики, сделанные из более плотной ткани, и, ойкнув, отдернула руку. На порезанном чем-то пальце показалась капелька крови. Что это?

Как в детстве пососав палец, чтобы остановить кровь, Ирина, продолжая держать сидящего на мелководье сына в поле своего зрения, залезла в кармашек детских шортиков и достала оттуда монету. На ее ладони лежала обычная десятирублевка, только с очень остро наточенным краем, об который она нечаянно и порезалась. Видимо, именно эту монету и подобрал сынишка на песочной тропинке на краю деревни, а вовсе не камушек. Вот только откуда она там взялась?

Осознавая, что ее малыш не порезался просто чудом, Ирина замахнулась было, чтобы забросить монету в воду, но передумала. Еще рыбак какой-нибудь порежется или испортит резиновые бродни, ловя рыбу. Именно в этом месте река подходила ближе всего к населенным пунктам, и ходили здесь жители всех окрестных деревень, не только Заднего.

Завернув монетку в лист лопуха, Ира засунула ее поглубже в маленький кармашек на джинсах, чтобы выбросить дома в выгребную яму. Там она точно никому не повредит.

Ей было жарко на солнце, тем более в плотных джинсах, а у Ванечки, наоборот, уже посинели губы, поэтому, вытащив его из воды и кое-как обтерев собственной футболкой, Ирина тронулась обратно к дому.

Они и так провели на реке почти два часа, еще чуть-чуть, и можно будет обедать. Ирина собиралась приготовить сегодня холодный борщ – свекольник – и свеклу еще с вечера сварила, чтобы отвар успел остыть. Однако в супчик нужно было нарезать огурцы и зелень, а также отварить вкрутую яйца, как раз уйдет время до обеда.

Когда они подошли к своему двору, вдали затарахтел мотоцикл, и спустя минуту перед Ириной затормозил Полиект Кириллович.

Она нахмурилась, помня утреннее унижение. Пожалуй, второй взбучки неведомо за что она не выдержит. Однако сосед слез с мотоцикла с покаянным видом и направился к Ирине, неуверенно шмыгая носом.

– Ты прости, соседка, что я на тебя утром всех собак спустил. Пусть и образно. Голова с утра болела так, что, думал, лопнет. Злой был на весь мир. Давление подскочило из-за зэков этих проклятых. Все-таки на отшибе мы здесь. Разволновался. Вот и сорвался на тебя, хотя и не должен был. Не держи зла на старого дурака. Вот я тебе продуктов купил. Ты списка не оставила, так что я побольше взял всякого-разного. И денег не надо. Будет компенсация морального вреда.