Открывая дверь в прошлое. О любви, счастье и стране, которой больше нет на карте - Наталья Игоревна Ковалёва

не посторонняя, а очень даже близкая и родная, – он обнял девушку и поцеловал в щёку в подтверждение сказанному. Консьержки скривились в каком-то подобии улыбки и пропустили жениха и невесту. Охранник, стоявший у лифта и наблюдавший эту сцену, очень дружелюбно пожал руки молодым и поздравил с предстоящей свадьбой.

* * *

В течение всего года Татьяне казалось, что она попала в сказку. Не только дом и квартира Вадима были удивительными. Добрыми «волшебниками» оказались и родители её мужа. После знакомства с ними у девушки совершенно пропали страх и смущение. Они приняли Татьяну как равного члена семьи. Окружённая вниманием и любовью, она мысленно благодарила мать за оказанную ей услугу. Чужие письма, тайну которых Татьяна так и не открыла Вадиму, распахнули ей двери в чудесную, удивительную жизнь.

После провинциального городка столица ослепила девушку своим многообразием и комфортом. Знаменитый дом, в котором они жили, был своеобразным микрогородом. Не выходя за его пределы, можно было отправить письмо на почте, купить продукты в булочной и гастрономе, сделать причёску в парикмахерской, даже посмотреть популярный фильм в кинотеатре «Иллюзион», известном всей Москве. Всё это для комфорта обитателей высотки находилось на её территории. Для Татьяны это было необычно, приятно и удивительно. Но самыми невероятными для девушки, лишавшими её дара речи и ощущения реальности, были встречи со знаменитыми соседями. С кумирами миллионов Таня случайно сталкивалась в холле, в лифте или в местном магазине. Однажды, выйдя из булочной, она почти догнала высокую пожилую женщину в длинном платье и шали, накинутой на плечи, вышагивающую впереди, словно солдат-гренадёр на плацу. Сумка, которую дама несла из магазина, была явно тяжёлой, но женщина уверенно старалась держать спину.

– Разрешите мне помочь вам? – Девушка поравнялась наконец с величественной особой. Та остановилась, поставила сумку на тротуар и внимательно посмотрела на Таню.

– Сколько вам лет, дитя? – спросила она таким знакомым театральным голосом, что девушка затрепетала.

– Двадцать, – тихо сказала она, боясь признаться самой себе, что узнала незнакомку.

– «Когда мне было двадцать лет, я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать», – это был один из гениальных афоризмов этой удивительной женщины, который она произнесла, глядя на смущённую девушку.

Вечером Татьяна восторженно рассказывала Вадиму о встрече с великой актрисой.

– Представляешь, это была Раневская, Фаина Раневская! – ликованию девушки не было предела.

– Ничего, скоро привыкнешь, – с улыбкой произнёс молодой человек. Он потешался над наивным провинциальным восторгом своей молоденькой жены. То, что для неё было удивительным и прекрасным, у него давно не вызывало никаких эмоций.

Татьяна, благодаря покладистому характеру, нашла общий язык со своей свекровью, элегантной, молодящейся дамой, ведущей «светский» образ жизни. Ангелина Петровна, посчитав, что свой долг жены и матери она выполнила, вырастив сына и даже женив его, большую часть времени уделяла себе «любимой», предпочитая домашнему очагу поездки к знакомым, пафосные столичные мероприятия, престижные рестораны и салоны красоты. Но самым большим другом девушки стал отец Вадима, Владимир Николаевич. Сорокапятилетний мужчина высокого роста, с небольшой проседью в красивой шевелюре и правильными чертами лица, сохранивший великолепную осанку и фигуру со времён спортивной молодости. Он сразу понравился Татьяне своей открытой улыбкой и дружеским к ней расположением. В свободное от учёбы время она с радостью гуляла с ним по Москве, которую мужчина очень любил и о которой рассказывал лучше любого экскурсовода. Девушке нравились тихие старинные переулки в центре, где каждый дом был воплощением исторического прошлого выдающихся личностей. Татьяну завораживали рассказы Владимира Николаевича. Она поражалась его эрудиции и прекрасной манере излагать события и факты. Ей уже не казалось, что спортсмены – это люди, жизнь которых ограничена только тренировками и соревнованиями. Так как она училась на искусствоведа, мужчина возил её на своих «Жигулях» в царскую резиденцию в Коломенское, в бывшее имение графов Шереметевых в Кусково и проводил для неё одной удивительно интересные экскурсии. А кроме того, Владимир Николаевич был фанатом своего любимого вида спорта, поэтому футбольные матчи также входили в их совместную культурную программу. Своё восхищение его отцом девушка выражала Вадиму, когда он приезжал со сборов. Желая приобщить мужа к высокому искусству, она пыталась «вытащить» его на концерты и выставки. Но он каждый раз придумывал массу отговорок, чтобы избежать очередного культурного вояжа. Единственное, что Вадим посещал с удовольствием, был кинотеатр «Иллюзион», находившийся в их же доме. Он славился не только своим неповторимым внутренним интерьером, но был уникален тем, что там шли ретроспективы зарубежных киношедевров, недоступные для других кинотеатров столицы. Так, Татьяна с Вадимом попали на неделю американского кино, и первый же фильм «Римские каникулы» с Одри Хепбёрн и Грегори Пеком в главных ролях, произвёл на девушку неизгладимое впечатление. Притихшая, она шла из кинотеатра, держа мужа под руку, и непонятная печаль обволакивала её сердце.

– А здорово она всех разыграла, – рассмеялся Вадим, – принцесса, а такая смелая. Тебе понравились её трюки? – спросил он у жены.

– Мне понравилась их любовь, – тихо ответила она, незаметно вытерев с щеки непрошеную слезинку.

– Ну вот, нашла из-за чего расстраиваться, – насмешливо сказал Вадим и приобнял девушку. – Такая любовь бывает только в кино, глупышка, а в жизни всё по-другому. – Он заглянул ей в глаза: – Наша с тобой любовь не хуже. Разве не так?

– Да, да, конечно, всё так. – Татьяна согласно кивнула, хотя прекрасно понимала, что её отношение к Вадиму ничего общего с любовью не имеет.

На следующий день, выйдя из квартиры, она подошла к лифту, держа в руках новенький, только что изданный в мягком жёлтом переплёте сборник стихов А. Вознесенского «Дубовый лист виолончельный», которого не было ещё в свободной продаже, но который специально для неё «достал» Владимир Николаевич. Татьяна поздоровалась с дежурным и, войдя в открытую дверь лифта, сразу же уткнулась в книгу, наслаждаясь и перечитывая вновь и вновь изумительные по красоте стихи. Она настолько увлеклась чтением, что не обратила внимание на человека, вошедшего в кабину на следующем этаже и ответившего на приветствие дежурного. Спуск продолжался медленно и в полном молчании. Огромные зеркала в оправе из дорогого красного дерева отражали безучастного вахтера, девушку, погружённую в чтение книги, и мужчину в пиджаке с модным шейным платком, заправленным в ворот рубашки.

– И как? Интересно? – спросил мужчина, не поворачивая головы к Татьяне, а наблюдая за ней в зеркало.

– Угу, – девушка кивнула головой, не отрываясь от чтения.

– Могу подписать, если хотите, – было вновь сказано отражению Тани в зеркале.

– А? Что? – Девушка как будто очнулась от забытья, в котором пребывала под впечатлением стихов. Она непонимающе переводила взгляд