Игра на повышение - Дмитрий Евдокимов

Оставалось только удивляться буйству человеческой фантазии, с легкостью выдававшей подобные перлы, потому что, будь у меня необходимость выдумывать себе легенды, я бы, ей-богу, до такого не додумался. Ну да ладно, пусть болтают, я уже привык.

Несмотря на довольно позднее время, в порту Чистяково царила рабочая суета. Прямо-таки глаз радовался, видя большое количество стоящих под загрузкой судов. Все-таки повезло и городу с Таридией, и Таридии с городом. Воссоединение Корбинского края с родной страной и бурный расцвет в ней промышленности и торговли на глазах превращали заштатный городишко в крупный морской порт, страна же получила не только еще один порт на Южном море, но и важнейшую базу для военно-морского флота. И невероятно приятно было ощущать себя причастным к этому знаменательному событию.

Невольно я вернулся мыслями к моему первому невероятному году в этом мире, и горечь от несправедливости обращения со мной государем на время отступила. Хорошие были времена… Хотя и трудные. Хм, можно подумать, сейчас они не трудные.

– Михаил! – раздался за моей спиной взволнованный голос супруги.

Еще до того, как обернуться, я знал, что Натали пришла не одна. Михаилом она меня называла только официально, в присутствии посторонних людей. Голос же однозначно свидетельствовал о каком-то очень неприятном известии, полученном ею раньше меня.

– Я здесь!

Ко мне на мостик «Востока» вслед за Натальей Павловной поднялся мой старый знакомец – комендант города подполковник Петр Иванович Зимин, с которым мы три года назад выбивали фрадштадтцев из тогда недостроенного форта, охраняющего вход в чистяковскую гавань. Только вот явился ко мне Зимин не с радостной улыбкой на устах, а с бледным, вытянутым лицом и плещущейся в глазах тревогой. Случилось что-то очень плохое.

– Ваше сиятельство! – совершенно неожиданно Зимин рухнул на колени и, обхватив меня руками, заголосил: – Ваше сиятельство, ради всего святого! Не плывите в Рунгазею! Вы должны остаться!

– Петр Иванович! Что с вами? – я инстинктивно попытался попятиться назад, но тут же уперся спиной в ограждение мостика.

– Ваше сиятельство! Нам вас сам бог послал! Вы должны остаться!

– Да что такое?!

Я не мог себе даже представить, что подобная истерика может случиться с этим обычно спокойным и рассудительным офицером, тем более что в первый момент из его криков я сделал вывод, что Зимин с какого-то перепуга протестует исключительно против моего отъезда в Рунгазею. Нужно ли объяснять, что выглядело это полнейшим абсурдом? Однако Натали быстро внесла ясность в ситуацию:

– Миша, армия разбита. В прах!

Вот тут мне очень пригодилась опора за моей спиной. Не будь ее, я мог бы и не устоять на ногах, поскольку в глазах потемнело и мир несколько раз ощутимо качнулся из стороны в сторону. К счастью, длилось это недолго, зрение прояснилось, мир вновь обрел устойчивость. Только вот дышать почему-то было трудновато.

Нужно признаться, что как я их ни отгонял, но малодушные мыслишки с пожеланиями генералу Пчелинцеву неудачи время от времени меня посещали. Я сам не мог бы сказать, неудачи какого рода – какого-нибудь жутко некомпетентного действия, гипотетически способного привести к поражению, или там сильно возмутить старший офицерский состав, или местных землевладельцев. Что-то такое, что заставило бы государя понять ошибку и поменять командующего, не допустив катастрофы.

Мысли эти я от себя гнал, но они вновь и вновь возвращались. Очень уж обидным было назначение на должность командующего этого дворцового генерала, неизвестно за какие заслуги получившего звание еще в бытность Ивана Федоровича наследником престола. Но при всей неприязни к господину Пчелинцеву мне даже в голову не приходило желать какого-либо ущерба для армии. Армии, которую создавал вместе с царевичем Федором, вкладывая в это дело всю душу, армии, которая всегда стояла за меня горой и с которой меня связывало так много хороших воспоминаний. Нет, только не это!

– Подполковник, встаньте! – голос мой звучал хрипловато, но вполне спокойно. – Рассказывайте все, что вам известно! Где разбиты, как разбиты, когда?

Знал Зимин не так уж много. Гонец примчался в Чистяково сегодня утром и переполошил весь город страшными новостями. Армию застигли на марше ориентировочно три дня назад, где-то в районе Россоши. Удар был страшным – потерян обоз, вся артиллерия, не успевшая построиться для боя пехота втоптана в землю, кавалерия рассеяна. К Корбину на вчерашний день выбралось едва ли три тысячи человек. Восточная армия фактически перестала существовать, защищать Корбинский край было некому.

Собственно говоря, почему это должно меня волновать? У меня личный приказ государя: плыть в Рунгазею, заниматься делами колонии. А в армии разберутся и без меня, видите ли, я как-то неправильно воюю. Посмел с воздушных шаров бросать бомбы на головы мирных фрадштадтских жителей! Что же, царю-батюшке-то виднее, как можно воевать, а как нельзя. Вот пускай теперь и разгребает все это дерьмо.

О боже! Да кого я обманываю? Понятия не имею, как теперь исправить ситуацию, но уже точно знаю, что ввяжусь в это дело, не смогу просто взять и уплыть в Новый Свет.

– Россошь. Насколько я помню, это на территории Улории. Почему там?

– Янош собирал армию в Ольштыне, это километрах в тридцати от Россоши. Видимо, Пчелинцев решил ударить первым, чтобы не дать противнику завершить приготовления.

– Хорошо, почему же разведка проморгала приближение улорийцев? – недоумевал я.

– Потому, Михаил Васильевич, – грустно усмехнулся подполковник, – что не было разведки. Господин новый командующий боялся, что разведчики обнаружат себя и сведут на нет эффект неожиданности.

– Бог ты мой! – после этих слов у меня волосы буквально встали дыбом. – Эффект неожиданности! Какой идиот! Сам-то Пчелинцев где?

– Не могу знать! – развел руками комендант города. – По одним сведениям – пленен, по другим – погиб.

– Что ж, хотя бы под ногами мешаться не будет, – промолвил я с тяжким вздохом.

– Ваше сиятельство! – радостно воскликнул Зимин. – Значит, вы останетесь?

– Какие части вышли к Корбину? – вопрос подполковника я проигнорировал как не нуждающийся в ответе. Как будто у меня есть выбор. Правда, формально я нарушу приказ царя, но с этим мы как-нибудь потом разберемся. К черту такой приказ, когда враг у ворот!

– Гусары, уланы, драгуны. Про пехоту ничего не могу сказать.

Все понятно, легкая кавалерия оказалась и самой легкой на подъем. Да только что толку? Без артиллерии и пехоты, одной легкой кавалерией много не навоюешь. Разве что можно попытаться связать врага, не давать ему покоя, вымотать нервы. По скифской тактике. Но для этого двух-трех тысяч кавалеристов будет мало. Да что гадать, находясь в стороне от места событий! Нужно ехать в столицу края и там уже оценивать обстановку.

– В общем так, Зимин. Шли гонца в Корбин и готовь на завтра фургоны, лошадей и припасы примерно на тысячу человек. И посмотри, что из артиллерии можешь дать нам без большого ущерба для Чистяково.