Игра на повышение - Дмитрий Евдокимов

– Так точно!

– Давай!

Минут десять мы обстреливали приближающиеся фрегаты из гранатометов. Без какого-либо серьезного урона для противника, зато для его нервов…

Вскоре фрадштадтцы поравнялись с «Востоком», бой вступал в следующую фазу.

– Капитан, командуйте залп левым бортом, затем сразу правым!

Грохнули пушки левого борта, я успел увидеть, что всего два снаряда достигли цели. Чертовы дилетанты! Палуба под ногами почти сразу вздрогнула повторно. Я перенес внимание на правую сторону и тут же был вынужден выругаться. Пушкари не уловили правильный момент, в результате чего залп произошел во время крена судна на правый бок. Естественно, все снаряды прямиком ушли в воду. Совсем плохо.

В ответ раздался залп фрадштадтских пушек. Рановато, между прочим, для их орудий, поближе бы еще чуток подобраться. А так – шума много, а толку чуть. Большинство ядер упали с недолетом, одно прорвало парус и ушло в воду, а три или четыре врезались-таки в борт, выбив из него тучу щепок.

Залп канониров «Дрозда» вышел гораздо эффективнее – борт «Востока» содрогнулся от попаданий чугунных шаров, где-то сверху раздался треск сломанных мачт и на растянутую над палубой сеть посыпались многочисленные обломки.

Не успел я перевести дух, как наши пушкари еще раз вразнобой выстрелили с левого борта, но определить нанесенный ущерб не представлялось возможным, поскольку тут же свой залп дал «Пепел». На этот раз расстояние уже было смехотворным, а потому тряхнуло нашу посудину весьма серьезно, во все стороны полетела щепа, снова сверху посыпались обломки мачт, рей и парусов. Уши на мгновение заложило от грохота, как всегда во время боя, все вокруг заволокло облаком порохового дыма. Меня вдруг пронзило острое чувство страха – вдруг фрадштадтские ядра пробьют борт корабля именно в нашей каюте, где я оставил семью, посчитав это место самым безопасным во время морского боя?

Я бросился к борту и, перегнувшись, попытался разглядеть наличие пробоин, но в этот самый момент «Дрозд» и «Восток» ударились бортами, и я кувырком полетел в воду. Вот уж – не было печали! Только купания мне сейчас и не хватало!

Выныривая из морской пучины, я жутко боялся быть раздавленным корпусами сцепляющихся для абордажного боя судов, но реальность оказалась совершенно иной. Корабли сбросили скорость, но все еще продолжали движение вперед, неумолимо удаляясь от оказавшегося за бортом меня. Если они совсем не остановятся в ближайшие минуты, то я рискую просто потеряться в бескрайних морских просторах. Что уж говорить – бесславный конец для моего короткого, но яркого пути в этом мире. Успела мелькнуть мысль, что с семьей пока все хорошо, поскольку никаких пробоин в районе нашей каюты не было. Когда я успел это рассмотреть, ума не приложу.

Едва вынырнув на поверхность, я уловил краем глаза какое-то движение слева от меня и чисто инстинктивно протянул руку – веревка. В следующее мгновение сильный рывок развернул мое тело, и меня потащило по волнам вслед за уходящими судами. Скорее всего, веревка являлась фалом, предназначенным для управления парусами, так что мне оставалось только молить бога, чтобы второй ее конец все еще был надежно закреплен где-то на корабле. Иначе зародившаяся надежда на спасение так и останется лишь надеждой.

Между тем корабли существенно замедлялись. Я видел, что и фрегаты островитян, и наши «торговцы» спешно убирают паруса – разбираться между собой в абордажном бою все предпочитали не на ходу, а в более спокойной обстановке.

Взяв в зубы оставшуюся у меня еще с прошлой военной кампании короткую абордажную саблю, я последовательно освободился от перевязи с ножнами и пистолетом, камзола и сапог. Так будет проще. После этого, воспользовавшись почти полной остановкой кораблей, принялся перебирать руками по фалу, подтягивая тело в сторону сцепившихся кораблей, на палубе которых уже вовсю кипела схватка таридийцев с фрадштадтцами.

Несмотря на то, что море называлось Южным и на дворе уже стоял месяц май, водица теплотой меня не радовала, да и страх оказаться одному посреди бескрайних морских просторов добавлял неприятных ощущений. В общем, судорожно перебирая руками по пойманной веревке, я дрожал всем телом так, словно вновь плыл морозным ноябрьским днем через заводь после поражения в Верейском проходе или сбегал из темницы имения Курцевичей через холодную подземную речку.

Через несколько минут напряженных усилий я с немалым удивлением обнаружил, что фал ведет меня не на «Восток», а на атаковавший нас фрегат «Пепел» – видимо, и наши канониры умудрились-т аки хоть чуток нарушить его парусное снаряжение. Что ж, так даже интереснее.

Где-то наверху, на палубе «Востока» кипела схватка, в единую какофонию слились крики, стоны, выстрелы, звон клинков. Мне из воды был виден лишь расползающийся во все стороны сизый дым да перекинутые между кораблями мостки и крючья. Интересно, наш засадный полк уже выступил? И еще хотелось бы надеяться, что в поединке «Морской птицы» со своими оппонентами все будет хорошо.

Спасительная веревка привела меня к левому борту фрегата. Осторожно подергав фал, я убедился, что где-то наверху его второй конец надежно закреплен и мой вес выдержит. Ну а раз так, то что тут думать? Поднимаемся!

Долго тащить в зубах саблю оказалось делом весьма утомительным, потому я устроил себе минутную передышку, перехватив оружие левой рукой.

– Ну, с богом! – пару раз глубоко вздохнув, я снова зажал клинок зубами и начал подъем на борт фрегата военно-морского флота его величества Георга Второго.

В трех шагах от борта спиной ко мне стоял дюжий фрадштадтец и, задрав кверху голову, препротивно свистел в боцманский свисток, управляя убирающими паруса матросами. До конца унять дрожь в руках и ногах я не успел, а потому как ни старался двигаться тихо, получалось плохо, и незамеченным для боцмана мое появление на палубе не осталось. Прекратив свистеть, он удивленно воззрился на меня, впрочем, даже не допустив и тени сомнения в том, что я его соплеменник.

– Ты как здесь оказался? – это было последнее, что фрадштадтец сказал в своей жизни.

– Волшебство, – ответил я, нанося быстрый удар саблей. На войне как на войне. Не до сантиментов.

Дюжий боцман рухнул на палубу, а я бросил быстрый взгляд по сторонам. Бой еще шел на нашем корабле, но воинская удача уже начала изменять островитянам, и в данный момент их активно теснили к выходу. На капитанском мостике «Пепла» сообразили, что нужно срочно исправлять ситуацию, и командировали на свои орудийные палубы одного из офицеров – организовать подмогу из закончивших свою работу канониров.

Спустившийся по лесенке офицер увидел лежащего ничком боцмана и направляющегося ему навстречу меня с обнаженной абордажной саблей в руках. Тут уж сложно не сложить два и два, офицер что-то неразборчиво вскрикнул и потащил из ножен шпагу.

В два прыжка преодолев разделяющее нас расстояние, я атаковал его в грудь. Первый выпад он умудрился отбить, но и я заблокировал его ответное движение, быстро сбив его клинок вверх и нанеся колющий удар в живот. Согнувшись пополам, мой противник упал на палубу. Я же в очередной раз убедился в удобстве колюще-рубящей короткой абордажной сабли для боя в стесненном пространстве.