Русская и советская кавалерия. Русско-японская, Первая Мировая, Гражданская - Алексей Олейников

Нужно было только решиться!

В том же бою, при движении Донской бригады 2-й Сводной казачьей дивизии от Маневичей на Лешневку, в лесу у Лешневки головная сотня была остановлена винтовочно-пулеметным огнем противника. Неподалеку были слышны и орудийные выстрелы. Лес и болотистая местность заставили командира 17-го Донского казачьего полка спешиться и начать перестрелку с противником. Дело затягивалось. Начальник колонны требовал более энергичного продвижения вперед и захвата Лешневки. Но конная часть, уже слезшая на землю для пешего боя, всегда трудно садится на лошадей – тем более что воевала без перерыва почти сутки. Поэтому в авангарде была двинута 1-я сотня 16-го Донского казачьего полка. Но когда казаки 17-го Донского казачьего полка увидели, что на поле выходит сотня другого полка, в них заговорило самолюбие. Быстро вскочив на коней, 1-я сотня 17-го Донского казачьего полка под командой подъесаула Иванкова и сотника Власова бросилась на Лешневку. Оборонявшие Лешневку эскадрон венгерских гусар и рота спешенных кавалеристов с пулеметами обратились в бегство. Молодой венгерский лейтенант пытался остановить атаку встречной контратакой, но был заколот пикой, а его люди частью были заколоты, а частью взяты в плен. Казаки потерь не имели.

Раз часть решилась атаковать и условия местности не помешали атаке – она победила.

Командир 3-го Конного корпуса Ф. А. Келлер в окружении солдат и офицеров.

Трудно переоценить вклад начальника 10-й кавалерийской дивизии Ф. А. Келлера в победу под Ярославицами, начальника 2-й Сводной казачьей дивизии А. А. Павлова в победу у Бучача и т. д.

Решимость довести атаку до конца. Здесь приходится делать серьезную поправку на то обстоятельство, что кавалерийская атака почти всегда проходит без предварительной разведки – ведь лишь тогда она будет внезапна и только тогда люди сумеют в нее ринуться. Сколько раз очевидцы свидетельствовали о том, как кавалерийский командир говорил подчиненным: «Мы атакуем противникая в конном строю», а потом посылал разведку, отдавал приказы, распоряжения и… не атаковал. Как только включался холодный рассудок, разум побеждал, подсказывая столько аргументов против конной атаки, что последняя откладывалась, подразделения и части спешивались, уже и не помышляя атаковать верхом. Конная атака должна проводиться, так сказать, очертя голову, без размышления, быстро, неудержимо – вперед.

В бою под Дубом в августе 1914 г. (итоговый этап Томашевского сражения) было получено сообщение, что в тылу у 5-й Донской казачьей дивизии появилась вражеская пехота. Кто говорил – бригада, кто говорил – батальон. Командующий дивизией генерал-майор Г. М. Ванновский приказал командиру 10-го Донского казачьего полка выяснить обстановку. Командир полка разворачивает в первую линию 4-ю и 5-ю сотни полка, а во вторую линию 1-ю и 2-ю сотни и идет по направлению выстрелов. Когда австрийцы открыли беглый огонь, лошади головных сотен, еще в мирное время приученные бросаться в карьер на лежащую и стреляющую частым огнем пехоту, подхватили, и головные сотни кинулись в атаку. Потери русских были ничтожны – 6–8 человек, а у австрийцев зарублено 36 и взято в плен 202 человека – то есть более роты. Находившаяся сзади другая рота, увидевшая кровавую расправу казаков над их товарищами, рассеялась по лесу, побросав винтовки.

В бою 29 мая 1915 г. у станции Дзвиняче следовало остановить победное наступление австрийцев, прорвавших фронт между Залещиками и Жезавой. Приказано было двинуть вперед в конном строю сотни 3-го и 4-го Заамурских пограничных конных полков. «Куда?» – естественный вопрос. «Левым флангом вдоль шоссе, правым вдоль железной дороги»… «Кто там»? – «Австро-германская пехота…» – «Может, лучше спешиться?» – «Нет, нет, в конном строю, скорее, скорее, надо разворачиваться». Развернулись, как на смотру, под жестоким огнем непрерывных очередей 6-орудийной батареи, стоявшей в полной безопасности за р. Днестр. Вследствие пыли батарея давала перелеты на полверсты и на версту, не подозревая быстроты движения заамурцев. Когда заамурцы построили две линии лав и поднялись на гребень, перед ними, шагах в шестистах, показались густые цепи наступавшей пехоты. Пехота, увидев конницу, открыла по заамурцам бешеный огонь из винтовок и шести пулеметов. Минута была ужасная.

«Мы хотели уже повернуть, – рассказывали заамурцы, – но наши монголки, как пошли в карьер, их не свернешь, мы и донеслись!»

Около 350 заамурцев наскочили на 800 с лишним австрийцев. Австрийцы бросали винтовки и поднимали руки вверх, а потом, когда заамурцы проскакивали вперед, вновь хватали оружие и стреляли в спину. Потери заамурцев были тяжелы: из 12 офицеров 2 убито и 6 ранено, убит 61 и ранено 58 солдат; но австрийцев изрублено более 600 человек и 200 человек взято в плен. Конная атака сделала свое дело.

Еще более характерным является пример конной атаки 2 сотен 1-го Волгского полка в ночь на 22 июля 1915 г. у дер. Чулчице. В час ночи германская пехота прорвала русские позиции у дер. Чулчице и ворвалась между цепями Белевского и Лохвицкого пехотных полков. Белевский полк отошел к деревне Сайгаце и встал на 4 км сзади Лохвицкого полка. В этот прорыв устремилась германская пехота. Лохвицкий полк собирался отходить, и его отход ставил в тяжелое положение штаб, батареи и тыл 14-го армейского корпуса, которым пришлось бы уходить из посада Савин. Такова была обстановка перед конной атакой.

Находившийся на участке Лохвицкого пехотного полка в деревне Грецьков командующий 2-й Сводной казачьей дивизией вызвал из своего резерва 2 сотни 1-го Волгского казачьего полка.

Целеуказание: направление для левого фланга – вдоль горящей деревни, для правого фланга – на вершину Лысой горы, освещенной пожаром. Местность была охарактеризована как проходимая, без болот и канав.

Сотни рассыпались, пошли на гору рысью. Когда казаки подошли к противнику на полкилометра, они были замечены – и германцы открыли страшный винтовочно-пулеметный огонь. Ответом на огонь был гик – и наступила почти полная тишина.

Передовые атакующие, увлеченные доблестным молодым офицером хорунжим Кулешем, подскочили к германским окопам. И здесь под смельчаками убили лошадей. Кулеш вместе с 6 казаками бросился в окопы, начав работать кинжалами. В схватке хорунжий погиб.

Подоспели остальные казаки – и началась рубка.

На выручку атакованным частям двинулся батальон германской пехоты – но на него наскочила, пройдя сквозь 6-ю сотню, вторая сотня. Казаки изрубили немцев и бросились к господскому двору дер. Став, где размещался штаб дивизии. Последний обратился в бегство. Но болото, узкая гать и полная темнота остановили дальнейшее движение волгцев. Русские потери в ходе этой казачьей ночной атаки до 25 казаков, германские потери – более 500 вырубленных пехотинцев.

Но не так важен был реальный ущерб противника от конной атаки двух сотен, весьма слабого численного состава (не более 200 всадников), как нравственное потрясение наступавших к Влодаве германских войск. На степень нравственного потрясения указали последующие события.