Русская и советская кавалерия. Русско-японская, Первая Мировая, Гражданская - Алексей Олейников

А рыцари все шли!!

И в последний момент, когда передние кони мощными бросками уже перепрыгивали оставленные окопы – слева загудела земля…

И новая лавина с колеблющейся длинной щетиной пик вынеслась венграм во фланг, припав к шеям мчащихся во весь опор лошадей с одним желанием – доскакать и убить!..

Конницы сшиблись… И 2 часа – кровавое месиво людей, лошадей, ударов и брызг крови…

Многие из нас, отмечал казачий офицер, получившие тяжкие удары палашей, могут гордиться ими, так как получили удары от истинных рыцарей, красивых средневековой удалью. Вначале наши шашки скользили, бессильно скрежеща, по эполетам и твердым шапкам венгров… А потом, смекнув, в чем дело, шашки стали бить венгров по шеям, лицам, дробя хрящи, лохматя кожу и глубоко просекая мышцы…

Но не зевали и венгры. И дай Бог, восклицал офицер, рубить так всякому, как, например, рубнул один венгерский гусар – разбивший дульную накладку на винтовку и вогнавший свой тяжелый длинный палаш на целый ноготь в сталь винтовочного дула. Оценить этот удар может только тот, кто знает, что такое рубка. Но лихачу-гусару этот удар стоил жизни – которую выткнуло из него лезвие пики… Все участники этой битвы рыцарей – храбры. Но после этого дела, которое стоило венграм почти всей дивизии, больших боев больше нет33.

Больше конница противника широкомасштабных атак русских казаков и регулярной кавалерии не принимала.

В бою 24 февраля 1915 г. у сел. Незвиски правый наблюдательный разъезд 6-й сотни 10-го Донского казачьего полка сотника Ушакова обнаружил у развалин винокуренного завода 20 германских кавалеристов – заставу 8-го драгунского полка германской 5-й кавалерийской дивизии. Казаков было 12. Верные заветам 10-го полка атаковать всегда, не считая врагов, казаки бросились по покрытым снегом балкам и холмам к заводу. Германцы сели на лошадей, построили фронт, подняли пики над головами, как бы угрожая атакой. А в следующий момент… В следующий момент они, как по команде, бросили пики на землю – и поскакали от казаков. Двоих казакам удалось настигнуть – и они были уничтожены. 20 пик стали добычей казаков.

Участником аналогичного эпизода стал лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк. В составе отряда Хана Нахичеванского 3 августа полк, двигавшийся в авангарде дивизии, на высоте Вилюнена был остановлен частями германской 1-й кавалерийской дивизии с артиллерией. Очевидец вспоминал, как, сбив вражеские части, кавалеристы продолжали движение. Лейб-гвардии Гусарский полк втянулся в лощину, затем карьером пронесся через кряж и затянутые проволокой широкие канавы (которую рубили шашками) и вышел по отлогому берегу. Правее на широком поле развернутым строем уже стоял лейб-гвардии Уланский полк, а в 1,5 км, около леса, стояла черная масса превосходящих сил вражеской кавалерии – готовая к атаке. Момент был грозным, ибо противник превосходил силами. Комэск эскадрона Его Величества ротмистр граф Воронцов-Дашков, обернувшись к гусарам, скомандовал «марш-марш». Взгляды горят отвагой, оружие на изготовку – и полк ринулся на противника.

Но…

Произошло нечто необъяснимое. Масса вражеской конницы дрогнула и быстро стала удаляться – сильнейший противник не выдержал русского порыва, не приняв атаки. Началось преследование34.

И аналогичных случаев можно привести десятки.

В чем же сила русской конницы? Во-первых, естественно, в прекрасном воинском духе русского офицера и солдата, в непоколебимом мужестве, храбрости и лихости кавалеристов и казаков, которые и в мирное время на скачках, рубках, фланкировках и джититовках показывали образцы выдающегося профессионализма и искусства. Во-вторых, в великолепном обучении и воспитании русской конницы и, в-третьих, в прекрасном неприхотливом и ходком конском составе.

Очевидец вспоминал атаку одной конной массы из двенадцати сотен казачьих второочередных полков. Настал час конной атаки. Пехота властными голосами требовала: «Кавалерию вперед!»

Был отдан приказ об атаке. Забывшие дисциплину, не слушая команд, пылая священным огнем доблести, казаки-второочередники побежали к лошадям. Кто сел – тот уже скакал вперед. Не сумевшие сразу сесть потеряли своих лошадей – лошади вырвали колья изгородей, к которым были привязаны, и понеслись со своими сотнями. Каждая сотня представляла из себя просто толпу казаков, человек в шестьдесят, за которой табуном, увеличивая беспорядок, скакало тридцать-сорок лошадей без всадников. Никакой разведки не было, сотни не были нацелены, да и не могли быть нацелены, потому что казаки не слушали командиров и в каждой сотне подавал команды любой урядник и просто старый казак. Лавины конных толп неслись вперед. Они не обращали никакого внимания на страшный огонь тяжелой и легкой артиллерии, не обращали внимания на довольно тяжелые потери.

Пехота не пошла за ними. Атака была неудачна.

Этот эпизод подчеркивает значение еще одной предпосылки удачной конной атаки – высокой организации действий прекрасно обученной конной массы. Конечно, сложившаяся обстановка может привести к неудаче и атаке, выполненной в полном порядке, но атака стройная, идущая на интервалах и дистанциях грамотно выбранными аллюрами, во-первых, не понесла бы столь значительных потерь и, во-вторых, возможно увлекла бы за собой свою пехоту. Последнее было очень важно, ибо в истории отмеченной выше неудачной атаки второочередников был такой момент, когда стрелковый и артиллерийский огонь стих и враг бежал из своих окопов, но пехота не воспользовалась этим обстоятельством – и потери казаков были напрасны.

В бою под Снятынем в августе 1914 г. одному третьеочередному полку было поручено атаковать во фланг и в тыл бивак австрийского пехотного полка. Но не знавшие (или забывшие) полковое ученье казаки не пошли куда нужно и своими нестройными действиями привлекли внимание австрийцев. Последние открыли огонь, и казакам не помогла и их привычная доблесть.

И напротив, обучение было ключом к слаженным действиям во время боя. П. Н. Краснов, в 1911–1913 гг. являвшийся командиром 1-го Сибирского казачьего полка, вспоминал, как старался, разнообразив маневры, внести в них элемент соответствия жизненной обстановке, создать иллюзию реального боя. Однажды весной он поручил незаметно перетащить из всех сотен чучела для рубки. Ночью учебная команда в беспорядке расставила чучела на большой окраинной площади г. Джаркент. Обильно снабженные холостыми патронами, казаки учебной команды спрятались за стенами садов, окружающих площадь.

4-я сотня была поднята по тревоге и получила вводную, заключавшуюся в том, что к Джаркенту подбираются мятежные дунгане, а возможно, они уже и вошли в город. Задача – порубить противника.

Полетевшая ураганом сотня, оказавшись на площади, попала под холостой огонь. Командир сотни скомандовал: «Строй взводы! 1-й взвод врознь марш!» Выхватив шашки, взяв пики к бою, казаки понеслись по площади – атака вышла великолепная. Командир полка поторопился дать сигнал «отбой» – опасаясь, что в пылу азарта атакующие ударят по казакам учебной команды по-настоящему.

Еженедельные мини-маневры готовили часть к большим маневрам войск Семиреченской области, а последние – к войне. В 1913 г. генерал М. А. Фольбаум наблюдал маневры в Тышканском лагере – и казакам предстояло наступать на 22-й Туркестанский стрелковый полк, окопавшийся лунками на крутом каменистом скате. Сообразив, что стрелкам придется вести огонь круто вниз, а ротные поддержки и батальонный резерв не смогут участвовать в отражении казачьей атаки, П. Н. Краснов на трудной местности развернул все 4 сотни – и эшелонами на полевом галопе в конном строю атаковал пехоту. Атака была грозной. Галька летела из-под копыт, но маленькие лошади-киргизы, сжимаясь как кошки в клубок, несли вверх – на неодолимую на вид кручу. Стрелки встали в своих окопах, а казаки промчались сквозь них – дойдя до полкового резерва. Генерал был недоволен: «Это не решение задачи, хоть и было очень лихо и стремительно. Я не мог себе и представить, что по таким горам конница вообще может ходить. Но – весь ваш полк в реальном бою был бы перебит». П. Н. Краснов получил замечание.