Саблезубый - Галина Чередий

– А как называется женщина, что живет у мужчины и за его счет и расплачивается за это собой, так и тогда, когда ему этого хочется?

– Знаешь, многие твои ровесницы назвали бы это «классно пристроиться». Особенно учитывая, что в постели тебе-то со мной по кайфу. И это тот самый главный аспект, что превращает в херню все твои дурацкие доводы про содержанство.

– Ладно, пусть так, но тогда выходит взаимное использование. Этого я тоже не хочу.

– Ты чего такая сложная-то, Кать? – Андрей боднул меня в лоб, запрокидывая голову, и легонько куснул за подбородок.

– Боев, я не сложная. Я до нормальной жизни голодная, понимаешь? – Я уперлась в его лоб ладонью, отодвигая, и посмотрела в лицо. – Мне двадцать, а я на свидании всего раз была, и то закончилось оно тем, что меня, не церемонясь, завалил и поимел старый жирный скот, после чего делал это последние два года! И с тобой у меня… ну, сам же знаешь, все как. – Боев шумно вдохнул, хмурясь, но я не дала ему сказать. – Не сердись, я не сравниваю ни в коем случае. Я просто хочу по-людски. Чтобы и познакомиться не через одно место, и кино чтобы, и цветы, и гулять за ручки. Как в книжках хочу, как у других девчонок было. Думать о нем день и ночь, скучать.

– Еще скажи первый раз при свечах и в розовых лепестках на постели, – фыркнул мой собеседник, закатывая насмешливо глаза.

– Ну до первого раза мои фантазии еще и не доходили.

– А, любовь у вас должна быть платоническая?

– Ну почему? Когда- нибудь…

– После свадьбы, да, Кать? – продолжал веселиться за мой счет Андрей. – А потом что? Через месяцок романтике кранты, через два раздражать друг друга станете, через год бесить. Зато сколько предварительной тусни и мишуры!

– Ну знаешь… Сколько твой Яр с Роксаной? И что, бесят?

– Ну ты пример выбрала, – откровенно заржал конем Боев. – Ага, они точно эталон романтичного становления отношений. Тебе такая романтика и не снилась, деточка. При первой встрече он ее, вообще-то, пнул, потом у них был секс, после которого оба были похожи на жертвы автокатастрофы. Потом он ее с крыши снимал насильно, в наручниках в лес глухой завез, и обратно они с ОМОНом возвращались. Так что никаких тебе цветов и прогулок за ручки. Но ты мне Камневыми зубы не заговаривай, Катька. Давай про нас договариваться.

Я сокрушенно вздохнула, посмотрев в потолок. Договариваться по-любому надо, вот только у меня стойкое чувство, что договоримся мы только до того, чего всхочется ему.

– Для начала по пунктам:

Вопрос с тобой и Колькой обсудим и решим, когда он с курортов своих приедет, – решил не дожидаться моего согласия этот гений хитрой дипломатии. – Это раз.

Тебе со мной в койке хорошо, так что хрень про содержанку опускаем. Это два. Не позволяют твои понятия сидеть дома просто так – пойдешь к нам в контору секретаршей. Место пустует и сможешь так для начала к брату присмотреться и решить уж все точно.

Идти тебе пока некуда, а мне ты не в тягость. Живи сколько хочешь. Это три.

Даже если решишь, что привлекать Шаповалова к делам со сбытом побрякушек ты не будешь, то помогу тебе я. С доками тоже. Это четыре.

И последнее. Я хочу имя этого старого козла.

– Сразу нет!

– Сразу да, Катька. Никакие бабки и новые документы не подарят тебе чувства безопасности и свободы настоящей. Проблему надо решать радикально, и я это сделаю.

– Да не сможешь ты…

– Хватит, бля! – прикрикнул он на меня и опять шлепнул по заднице. – Ты не знаешь, что я могу, а чего нет, Катька!

Зато я знаю, на что способен Дмитрий! Я не хочу ни сама ему попадаться, ни чтобы ты лез, Боев. Вот это как раз и будет натуральной подставой с моей стороны. Как же ты не поймешь!

– О моей шкуре, значит, переживаешь? Напрасно. Мне этого не нужно.

– И мне не нужно, чтобы с тобой что произошло из-за меня.

– По-твоему выходит, пусть эта тварь и дальше небо коптит? Еще над кем измывается?

Я поежилась от стыда, но все же упрямо промолчала. В данном конкретном случае пусть Вознесенского бог накажет, а я слишком боюсь. И за Боева этого, рогом упершегося, боюсь. Как мне потом вообще жить, если он по моей вине сгинет?

– То есть это окончательно? – Судя по всему, я снова умудрилась разозлить Андрея не на шутку. – Ты мне сама ни черта не расскажешь? Тогда я оставляю за собой право действовать на свое усмотрение. Хотя так в любом случае было бы.

– Боев!

– Все, девочка, тема закрыта.

– Я…

– Сказал закрыта! Больше не обсуждаем. В остальном договорились мы до того, что ты живешь у меня, так? И насчет секса – ни черта мы друг другу не должны. Захочешь – я всегда «за». Не захочешь – посылаешь меня без вопросов. У меня нехватки в этом нет. Ясно?

Он теперь даже и не смотрел на меня, будто я ему противна стала, чем тоже разозлил меня. Я за него боюсь, а он …

– Ясно. А если я встречу кого-то? – выпалила, вздернув подбородок

– Своего особенного? – ухмыльнулся Андрей. – Ну так никаких проблем, Катюха, я тебе только счастья пожелаю. Был бы человек хороший. А сейчас пошли-ка спать.

Он отнес меня в постель, лег рядом и отвернулся. А мне отчего-то снова так прижало разревется.

Да что за девка-катастрофа такая! Я же нормально хотел поговорить, успокоить, и опять по всему выходит, что я какой-то мудачина, грубиян, тиран и обиженка. Как так она меня умудряется заставлять вызверяться и цепляет за живое? В планах же ничего такого не было и близко. Объяснить дурынде хотел, что ни хрена это не жизнь будет, если всегда с оглядкой и со страхом. И что у нее есть, на кого опереться, за кем спрятаться, кому доверить решать проблемы. Не бабское это дело. А она уперлась. За меня боится. Бестолочь! Да что мне будет? А и будет, ей-то что? Был бы результат. Плакать, что ли, по мне станет? Ну да. Она же вон, своего особенного искать всерьез намерена. Наивная. Когда поймет, что все мы одинаковы? Хрен на хрен менять – только время терять. А мой-то не самого плохого качества. Это так, к слову, не самореклама.

Но с другой стороны, в ее возрасте я тоже в любовь верил. И в то, что носит по свету где-то и мою особенную. Может, и хорошо, что после всего, что ей бедолаге в жизни досталось, Катька не сломалась до конца. Что мечтать не разучилась. Не то что я. Я никого уже не ищу, в исключительность одного человека не верю, мне это в принципе никуда и не упиралось. Жить надо здесь и сейчас. Вот основа моей веры. Но отчего отчетливое понимание, что мне ни для кого никаким особенным не стать, даже пытаться не хочу, придавило неожиданно, как кто камень на грудь бухнул тяжеленный. Ни для кого не стану. Для нее не стану. Она – девочка честная и меня в этом качестве даже не рассматривает. И правильно делает. Ей вон любовь-асисяй подавай, розы, свечи, клятвы в верности опять же. Представить меня клянущимся в верности – это же смешно. Да и смысл клясться, если точно уверен: брехня все это будет чистой воды. Врать бабе – самое последнее дело. А ведь найдется такой засранец, что и соврет и наобещает счастье с верностью до последнего вдоха. И обещания не сдержит. Вот зуб даю. Да все зубы! И сердце ее, и без того раненное, разобьет, урод поганый, пока безвестный. Это реальная жизнь, детка, и в ней всегда так. Рано ли, поздно ли, но всегда. Все, кто поет, что не так это, хорошо притворяются. А молодые глупындры вроде Катьки сначала верят. Потом разочаровываются и страдают, крылышки нежные на тех самых бл*дских свечках для романтики и сгорают. А потом или принимают циничные правила этого говенного мира, тоже начиная притворяться, что в упор не замечают: никакой лебединой верности нет уже, или же плюют на мужиков и остаются одни. А я не собираюсь становиться ее разочарованием. Да нах! Я и очаровывать ее не собираюсь! Что вообще за мысли?! Мой курс выбран и неизменен: найду и удавлю гада, что издевался над Катериной, покажу ей все, на что способен нормальный мужик в постели, если, конечно, она со мной и дальше кувыркаться согласна. Устроиться в жизни помогу, опять же, если Колька, узнав о том, что я в его сестру младшую член сунул без серьезных намерений, хоть близко к ней еще подпустит. Ну и отойду в сторонку, когда встретит этого своего уникального перца. Не сильно далеко отойду, присмотрю. И вдруг чего… Короче, лучше тебе оказаться таким же лебедем одно*бом, как Камень, перец особенный. А то потеряю тебя с земной поверхности моментально.