Беременна от отца подруги - Мила Дали

Он упирается руками по обе стороны от меня, толкается грудью в мои согнутые колени. Я вижу, как мужчина, не отрывая взгляда, улыбается, показывает зубы. Хмурюсь, защищаю свою честь. В мыслях раздрай и дилемма.

До этого момента, считала себя вполне успешным “диванным” психологом, с легкостью могла раскусить практически любого лжеца и выкрутить все в свою пользу. Но Коэн — это что-то непостижимое.

Я буду в долгу перед Всевышнем, если вот эти его финты, окажутся лишь искусным притворством. В противном случае, мне выпала честь вляпаться в такое дерьмо, которое стало апогеем Степановкой невезучести. Социопат и псих, в одном флаконе.

— Да что же ты делаешь! — вскрикиваю, пинаюсь.

Он дует ртом мне в лицо, потом отстраняется, передвигается на край постели. Проводит ладонью по гладкой ткани покрывала, медленно тянется к моим ботинкам, начинает развязывать шнурки. Снимает один, потом другой, удивленно вскидывает брови, рассматривает носки.

Махровые. Один желтый, другой красный. Просто когда спешила на помощь к подруге, мне вообще было не до подбора вещей, и уж тем более, я не рассчитывала на такой исход. Если выберусь от сюда живой, засуну своего внутреннего филантропа, куда подальше. Довольно, пора бы и о себе подумать.

— Милая, ты ножки промочила, — шепчет, накрывает рукой мою ступню. Тут же отдергиваюсь, практически синхронизируюсь с чертовым деревянным изголовьем. — Любить тебя хочу, страстно, нежно, грубо. До твоих криков, до дрожи в коленях. — Продолжает Коэн.

Была б моя воля, распалась бы на кусочки, прямо сейчас, на мельчайшие атомы, лишь только не слышать больше этого ледяного голоса.

Все тело невольно дергает, на секунду закрываю глаза, ничтожное мгновенье слепоты, не вижу мужчину, от этого чуть легче. Прошло так мало времени, с момента похищения, но для меня оно растянулась в целую вечность.

Я пока не знаю, с кем имею дело и не могу допустить ошибку. Я должна, слышите? Должна сохранить жизнь нашему ребенку. Маленький ангел не виноват в грехах своих родителей, и я сделаю все, что от меня зависит, чтобы спасти его. Мне придется вступить в игру навязанную Коэном, как бы не противилась душа…

— Ты хотел увидеть мои слезы? Ну же, смотри!

До боли стискиваю челюсть, въедаюсь в мужчину глазами, горячие капли стекают по лицу. Он хитро щурится, явно доволен. Вздрагиваю, когда Коэн, опять возвращается ко мне. Уже спокойнее, медленнее. Я прикусываю губу, не издаю ни звука, скрепя сердце, приобнимаю мужчину за плечи, вытягиваю ноги вперед.

Коэн ложится головой на мою грудь, я чувствую терпкий цитрусовый аромат его парфюма, незаметно отворачиваюсь.

— Мы улетим с тобой далеко, милая. Туда, где круглый год светит солнце. Я подарю тебе жизнь, но сначала заедем в клинику, тебе нужно стать полностью чистой, не обремененной лишним “грузом”. Чуть позже, родишь мне нового, родного наследника.

У меня перехватывает дыхание, крепко зажмуриваюсь, сжимаю пальцы на плече Коэна. Сглатываю, открываю глаза и просто пялюсь в деревянную стену напротив.

— Да, Коэн. Конечно, Коэн.

Мужчина дотрагивается пальцем до моей щеки, вытирает слезу, подносит к своим губам и пробует кончиком языка.

Поднимаю свободную руку, хочу придушить ублюдка, прямо сейчас, но завожу ее выше, к голове, зарываюсь в мягких волосах мужчины.

В комнате нет часов, поэтому не знаю, сколько мы продолжали так лежать. За окном уже темнеет, а я жутко голодна и нуждаюсь в уборной.

— Где здесь туалет? — первая прерываю молчание.

Коэн отстраняется, смотрит на мою кислую рожу, берет меня за запястье, целует, потом полностью обхватывает кисть.

— Пойдем.

Он тянет за собой из комнаты, спускается по лестнице и движется в правое крыло дома. Открывает светлую дверцу сортира, заводит, становится рядом.

— Смотреть будешь?

— Да…

— Нет! — от напряжения не выдерживаю, толкаю мужчину вон, захлопываю створку, закрываюсь на крохотную щеколду.

Безумие…

Хватаюсь за голову и ору. Сильно, что есть мочи. По-особому, личному методу. Чтобы излить в воздух невыносимую боль, но при этом, не издавать ни звука.

— Ты скоро? — скребется ногтями в дверь.

Чертов псих.

Справляю физиологию, даже успеваю умыться, чтобы хоть как-то прийти в себя. Перед зеркалом репетирую приветливую мимику, выдыхаю и с легкой улыбкой покидаю санузел. Он опять берет меня за руку, слегка поглаживая большим пальцем, ведет на кухню. Только там отпускает и снова наливает чай.

— Коэн, я жрать хочу!

Честное слово. Несколько ложек икры с утра и пара глотков йогурта. Все. И да, не кушать, а именно жрать.

Пока мужчина суетится возле холодильника, делаю вид, что помогаю накрывать на стол. На самом деле, ищу в кухонной утвари хоть что-то для самозащиты, но черта с два, все как в тюрьме, одни ложки, деревянные лопатки и прочая дребедень. Расчетливый Коэн убрал все колюще-режущее. Ладно.

Он меня кормит заказанной из ресторана едой. Угощений много, даже десерт положил.

— Завтра с утра, поедем в клинику, — глухо произносит.

Буквально гипнотизирую глазами Коэна, смотрю так пристально, что тот давится. Сейчас, буду рисковать, ходить по лезвию ножа, но других вариантов похититель мне не оставил.

Он видит, как я облизываю губы и приподнимаю бровь. Выглядит смешно, знаю. Однако продолжаю свои действа, упираюсь грудью об стеклянную поверхность стола, тянусь ближе.

— Коэн, хочу тебя, страстно.

— С чего бы? — рефлекторно отстраняется, кривится в улыбке.

— Иди топи баню.

Я намеренно не отвечаю на его вопрос. Теперь просто молчу, наблюдаю. Конечно, он не верит мне, но и отказать вроде как не по-пацански. Ну, это я уже от себя утрирую.

— Пошли в комнату, — не уступает.

Его глаза вспыхивают азартом, на бледном лице проступает легкий румянец. Мужчина сильно волнуется, от этого начинает кусать губу, нервно постукивать пальцами по столу.

— Нет, Коэн. Мне нужно помыться и согреться.

Он громко рычит, ударят кулаком, от чего подпрыгиваю, но тут же возвращаюсь в позицию требователя. Похититель резко встает, хватает мое предплечье, тащит наверх. И вновь спальня.

Я получаю толчок в поясницу, быстро перебираю ногами вперед, за спиной скрежет закрывающегося замка. Минуты тянутся так долго, что хочется выть, в глубине души, все еще надеюсь увидеть Руслана, однако эта спасительная ниточка с каждым мгновеньем становится тоньше.

Обнимаю руками наше дитя, глубоко дышу, хожу из стороны в сторону. Совсем темно на улице, как и в спальне, свет включать не стала, так лучше видно обстановку по ту сторону. Мороз сменился метелью.