Однажды в нашем городе - Ронда Грей

Элен зло взглянула в его штормовые глаза. Ничего, Николас Палмерс, однажды ты пожалеешь о том, что заставил меня на это пойти!

— Элен, дорогая! — воскликнула миссис Нортон. — Ты стала просто красавицей!

— Неужели? — ответила дочь, глядя на большое зеркало в спальне матери на незнакомку в полном свадебном облачении, точь-в-точь похожую на нее, Элен.

— О, не могу дождаться, хочу посмотреть, как просияет Николас, увидев тебя.

Зато я вполне могу подождать, мрачно думала невеста. Единственное, что я читаю на его лице, это вожделение. И еще презрение. Временами, честно говоря, приятнее видеть последнее. Это свидетельствовало о том, что он иногда воспринимает «невесту» не только телом, но и умом.

Последние семь дней, пока Элен жила, скорее сосуществовала, с Палмерсом под одной крышей, она его почти не видела. Все время он отдавал делам. Примерно час перед уходом на работу играл с Эвелин (в это время Элен была еще в постели), а возвратившись поздно вечером, едва добирался до спальни и заваливался спать. Но этот режим, по крайней мере, помогал избегать щекотливых ситуаций.

Целые дни она проводила с Эви и с невыносимой Кэтлин. Ту буквально переполняла спесь, и все, что бы Элен ни делала для девочки, по словам няни, выходило плохо. При каждом промахе молодой матери надменное личико Кэтлин буквально загоралось восторгом.

— О нет, мисс Нортон, — нахальная прислуга никогда не забывала напомнить Элен ее достаточно шаткий статус, — вы не должны давать ей грудь, когда она требует! Тогда девочка станет подчинять вас режиму, а не наоборот. А это плохо для нее. Режим — вот что ребенку нужно. Почему бы мне не искупать ее, пока вы подниметесь наверх и приляжете?

Элен готова была накричать на нее, если бы только нашлись силы для крика. Эвелин была довольно беспокойным ребенком. Ночью приходилось вставать к ней по нескольку раз, и в этом, по мнению Кэтлин, тоже была виновата Элен, потому что «ребенок не чувствовал твердой руки».

Конечно, няня — это отлично, думала Элен как-то ночью, перебегая из своей спальни в соседнюю с Ней детскую, но почему никого нет в эти предрассветные часы, когда ты валишься от усталости, а надо идти к дочке. Элен пыталась отоспаться днем, но, как ни старалась, сон не шел. Не могла она справиться с мыслями о том, почему Николас так поздно возвращается домой и имеет ли это какое-то отношение к ее отказу делить с ним постель.

Ну что же, по крайней мере, Кэтлин больше не сможет смотреть на нее свысока, потому что Николас Палмерс женится на Элен, причем женится с соблюдением всех канонов.

Элен предполагала, что, поскольку их брак стал возможен только из-за появления Эвелин, бракосочетание ограничится формальной нотариальной процедурой.

— Может быть, предложишь еще пригласить свидетелей с улицы, — фыркнул Николас, — чтобы действительно все обесценить?

Она пыталась резонно возразить:

— А разве мы женимся, потому что действительно хотим этого?

Криво улыбнувшись, он ответил:

— Нет, конечно нет, Элен. Но твоя мать не заслужила того, чтобы лишать ее праздника. Хватит и того, что ты родила втайне от нее. Разреши ей хотя бы поприсутствовать на свадьбе собственной дочери. И моя мать тоже захочет увидеть, как мы женимся, и мой брат, и Харриет.

Элен удивленно взглянула на него. Она чего-то недопонимает, но делать нечего: условия диктует Ник.

— Хорошо, Николас, если ты так решил, придется зарегистрироваться где-нибудь поблизости от Вудвила.

— В Вудвиле, — уточнил он. — Я хочу венчаться в вудвилской церкви. — Должно быть, он заметил ее неподдельное изумление. — Ради Эвелин.

Ну конечно. Ради дочки он готов горы своротить. Если бы только… Никаких «если» не будет, напомнила себе Элен, оставь мечты о настоящем счастье. И чем быстрее ты смиришься с судьбой, тем лучше для тебя.

Белый свадебный наряд казался бы неуместным — ведь у невесты двухнедельная дочка. Миссис Нортон уговорила Элен венчаться в платье кремового цвета и оказалась права: оно оттеняло неяркий румянец щек невесты и оживляло бледность ее кожи.

Простого покроя платье с неглубоким вырезом спереди и присобранными на плечах рукавами было чуть выше колен. Его дополняли туфли-лодочки того же цвета и шляпа. Шляпа была капризом Элен и единственным дорогим аксессуаром: стоила она больше, чем платье и туфли вместе взятые. На шляпке была закреплена кремовая вуаль. Волосы Элен убрала назад, открыв лицо. Эта прическа, простая и изысканная одновременно, как нельзя лучше подчеркивала красоту невесты.

— Ты выглядишь такой молодой, — задумчиво, с легкой грустью сказала миссис Нортон. — И такой невинной.

— Едва ли, — сухо заметила Элен. — Моей дочери уже две недели.

— Какое чудо эта девочка, — горячо заговорила бабушка. — Настоящее сокровище. И не стоит тебе переживать из-за этого. Почти все так поступают в наше время. С каких это пор тебя стали волновать пересуды?

Элен положила тюбик помады и перевела взгляд с зеркала на мать. Нет, она не имеет права оставить ее в неведении относительно их отношений с Николасом. Просто не имеет права.

— Мама, что касается меня и Николаса…

— Я так счастлива, — защебетала Дорис, — так рада иметь его зятем. Мне он действительно нравится. — В ее голубых глазах мелькнуло лукавство. — Я всегда подозревала, что между вами что-то есть, и Джулия тоже догадывалась. Особенно после того вечера у них в доме. Поэтому я и обратилась к Николасу с просьбой узнать, почему ты не приезжаешь. Конечно, не могу не признаться, я была несколько шокирована, узнав что ты родила, но все же… Все хорошо, что хорошо кончается!

После этого монолога Элен поняла, что никогда не сможет снять с матери розовые очки и раскрыть правду о своих отношениях с Николасом Палмерсом.

Миссис Нортон закрепила вуаль перламутровой булавкой.

— Значит, у вас не будет медового месяца?

— Нет.

И слава богу, добавила про себя дочь.

— Мама, я кормлю Эви грудью, и…

Зачем нужен медовый месяц, если брак заключается без любви?

— Ничего страшного, — беззаботно откликнулась миссис Нортон. — Вам и так повезло. У вас такой красивый дом. Немногие молодожены могут себе такое позволить. Придет время и для медового месяца. Как бы я хотела, чтобы до этого дня дожил твой отец. — Она слегка промокнула глаза батистовым платочком, но тут же бодро расправила плечи. — Элен, тебе надо поторапливаться, нельзя же опаздывать на собственную свадьбу!

Чтобы приподнять матери настроение и дать ей понять, что все хорошо, Элен выдавила из себя шутку:

— Тебе не кажется, что я и так запоздала со свадьбой? Жених может подождать еще немного.

До церкви было недалеко, и они прошлись пешком. Когда Элен входила в церковь, заваленную цветами, она улыбалась тому, что только что сказала ей мать, и тут у алтаря увидела ожидающего ее жениха. В качестве свидетеля он выбрал Ричарда и, сообщая об этом Элен, напряженно щурился, стараясь угадать ее реакцию.