Укол гордости - Анна Акимова

В лаборатории было все по-прежнему. Даже странно, с ней самой столько всего произошло, а здесь все как всегда, будто остановилось время…

Борька Плохинский пилил напильником металлическую трубку и не услышал, как она вошла. Увидев ее перед собой, даже вздрогнул и отшатнулся.

– Пилите, Шура, пилите, – ехидно пропела Варя. – Они золотые!

– Фу, Варвара! Напугала! – Он отложил напильник и, улыбаясь во весь рот, оглядел ее с ног до головы. Видно было, что он рад ее появлению. – Милый Дедуля тебя ждет. Уже прибегал, икру метал!

– Красную или черную? – Варя автоматически включилась в привычный треп.

– Заморскую, баклажанную! – заржал Плохиш. – Ты чего так долго шла?

– Так я не за углом живу! – возмутилась Варя. – И нуль-транспортировку еще не изобрели.

Видно было, что Борька соскучился тут в одиночестве (где, интересно, Светочка?). Она и сама соскучилась по лаборатории, по работе, да и по Борьке тоже. Как будто сто лет прошло, а ведь она в отпуске совсем недавно. Ничего, скоро все кончится, и она сюда вернется!

…Со статьей Варя справилась быстро и к одиннадцати часам была полностью свободна. Она позвонила Гайке и сказала, что возвращается.

– Давай скорей, – обрадовалась Гайка. – Такси вызвала?

– Сейчас вызову. Вы там как?

– Мы тут нормально, – ответила Гайка. – Но скучно. Тимаков не звонил и не доступен.

– Ясно, – сказала Варя. – Скоро буду.

Борька, слышавший разговор, пристал к Варе с расспросами, кто такая Гайка?

– Двоюродная сестра, – соврала Варя. – Приехала из Нефтеюганска, будет учиться в универе.

– Хорошенькая хоть? – не отцеплялся Борька. – Или без слез не глянешь?

Варя задумчиво посмотрела на него.

– Пожалуй, без слез не глянешь, – сделала она заключение. – Я тебя с ней познакомлю. Ты как на нее глянешь, так сразу в слезы и ударишься. Потому что сразу поймешь: тебе с ней ничего не светит.

И ехидно пропела:

– До-о-брая ты… – печально протянул Борька.

– Да, я такая, – с вызовом сказала Варя. – Я очень добрая. Но не добрей тебя, Боренька, не добрей…

– Ну ладно тебе, Варвара, чего ты злишься? – примирительно завел Борька. – Если я виноват в чем – прости! Давай мириться? Давай мы сейчас это дело устаканим и забулькаем. Чайком! А, Варвара?

– Тебе и чаю попить уже не с кем! – не унималась Варя. – А где же Светочка? Где наша красавица и у-умница?

Слово «умница» она произнесла с особой интонацией.

– Понятно, – опять запечалился Борька. – Злопамятная, да? Сколько еще будешь злиться? Между прочим, скучно без тебя. Кончай злиться, а? Давай по чайку!

– Ладно, Плохиш, – смягчилась Варя. – Я бы с тобой почайпила, но мне правда идти надо. Вернусь из отпуска – договорим! И она пошла к выходу, вынимая телефон.

– Тебя, кстати, Зольников спрашивал, – вслед ей крикнул Борька. – Я ему сказал, что ты сегодня будешь.

– Вадим Геннадьевич? – притормозила Варя. – Зачем я ему понадобилась?

– Не знаю. Зайди к нему, спроси.

«Наверное, хочет что-то спросить об Иде», – подумала Варя. Конечно, надо бы зайти, но не сегодня. Нельзя задерживаться.

Она вышла из лаборатории и хотела набрать номер вызова такси, но телефон вдруг запищал и отключился.

Сдох, поняла Варя. Когда же она последний раз ставила его на зарядку? И не вспомнить…

Вернуться? Нет, плохая примета. Ладно, не беда, она позвонит с вахты…

Быстро сбежав по лестнице в вестибюль, Варя направилась к столу вахтера, где стоял телефон. И тут ее окликнули.

– Варенька!

Варя обернулась. К ней быстрым шагом подходил Вадим Геннадьевич Зольников. Варя поразилась, как он изменился. С него как будто сошел глянец, он потускнел и осунулся. «Все-таки он сильно любил Иду, – подумала Варя, – раз так переживает».

– Варенька, как хорошо, что я вас застал! Мне сказали, что вы сегодня будете, но я боялся, что мы разминемся. – Вадим Геннадьевич подошел совсем близко и пристально взглянул Варе в лицо.

– Здравствуйте, Вадим Геннадьевич, мне сказали, что вы меня искали, но я…

– Мне необходимо с вами поговорить, – перебил ее Зольников. – Об Иде.

Ну да, конечно, об Иде, о чем же еще? Никаких других общих тем у нее с Зольниковым быть не могло. Но ей меньше всего сейчас хотелось говорить об Иде. Это тяжелая, болезненная тема. Мысли об Иде отнимали у нее силы, а силы ей сейчас были нужны.

– Вадим Геннадьевич, я соболезную и прошу меня простить, я сейчас очень спешу, я никак сейчас не могу, никак!

Но он не отступал.

– Вы не можете мне отказать, Варенька. И это не займет у вас много времени. Вы ведь сейчас все равно едете в город, верно? Я вас подвезу, мы поговорим по дороге.

А вот это было очень даже кстати. Когда она еще дождется такси, а Гайка там изнывает от беспокойства! И телефон у нее сел! Она сейчас доедет с Зольниковым до центра, скажет, что ей надо в магазин или по делам, и выйдет, а до офиса детективного агентства добежит пешком. Конспирация будет соблюдена; хоть Зольников в этом деле и совершенно посторонний человек, но ее адреса ему знать не следует. На всякий случай!

– Хорошо, – сказала она. – Пойдемте.

– Вы ведь были подругами. – Зольников заговорил сразу, как только они тронулись в путь. – Может, хоть вы объясните мне, что ее толкнуло на такой дикий поступок? Говорят, что это вы ее нашли?

– Да, – ответила Варя, – она мне позвони…

Она прикусила язык, но было поздно. Слово вылетело, и она нехотя закончила: – …ла.

Зольников недоуменно глянул на нее.

– Что значит – она вам позвонила? Когда?

– Накануне, – начала выкручиваться Варя. – Накануне… ну… самоубийства…

– И что?.. Что она вам сказала? – нетерпеливо выкрикнул Вадим Геннадьевич. – Она что, сказала вам, что собирается покончить с собой?

– Нет, что вы! Она… она говорила что-то невнятное, она, по-моему, была пьяна… – сбивчиво говорила Варя, мешая правду с ложью и мысленно прося прощения у Иды. – Она говорила, что ей плохо, что не хочется жить…

– А вы?

– Понимаете, я в тот день была больна, сильно простудилась на похоронах Юрия Сливкова…

Ой, наверное не надо было напоминать ему про Сливкова в такую минуту! Но что уж теперь поделаешь, слово вырвалось, обратно не вернешь…

– Словом, я тогда под ливень попала. Я не придала этому разговору значения тогда, а потом, к вечеру, мне так плохо стало, предчувствие какое-то… Я и поехала к ней. И… нашла ее, вот… милицию вызвала…